Самый умный в 6 «Б» - Матвеева Людмила Григорьевна - Страница 34

– Морозик! Ты мне голову заморочил, – смеялась Экстрасенсиха, – но обещай твердо: ты не будешь больше встречаться с этой пятидесятивосьмилетней Снегуркой. Она скорее Снежная Баба, а не Снегурочка. Ни изящества, ни стройности. Не будешь встречаться, скажи.

– Экстрасенсиха! Она моя коллега, сколько раз повторять. Не сверкай на меня глазами. Чисто служебные отношения. Чисто человеческие.

– Знаю, знаю. «Елочка, зажгись! Снегурочка, вернись! Давайте, дети, крикнем вместе, дружно: «Мы пришли на Новый год! Дед подарки раздает!» – Тут она вспомнила слова с Лунного бульвара и добавила: – Фигня! Лажа! Хрень!

– Не унижай мою работу! – Он сердился, она не хотела ссориться. Работа – это святое. Она сказала:

– Смотри, Морозик! У меня терпение не железное, – и поцеловала его, а бороду с него сняла. Целовать в капроновые нитки бороды – никакого удовольствия. – Ты любимый и счастливый. Цени это и перестань шататься по Снегуркам. Ни одна из них тебя не пригреет, будешь опять мотаться по чужим углам, как помоечный кот.

Морозик задумался. Она была права. Экстрасенсиха теплый человек, сердечный и родной. От добра добра не ищут. А влюбчивость – его недостаток, и никуда этот недостаток не денешь.

– С Новым годом, – уклончиво ответил он и поцеловал Экстрасенсихе руку.

Они помирились. На всю жизнь. Совсем, как Леха и Агата.

Агата и Леха сидят на уроке английского и тихо разговаривают по-русски. Англичанка не замечает этого, она диктует упражнение, а думает о своем: «Если удастся получить еще два частных урока, я смогу заработать на поездку в Египет. Море, песок, веселые люди в светлых одеждах. Кайф». Даже строгие учителя подхватывают словечки подростков. Она диктует, а Леха говорит, не разжимая губ. Любой, кто хоть когда-нибудь учился в школе, умеет говорить незаметно – болтать или подсказывать. А как же без этого?

– Агата, у тебя есть мечта?

– А как же? Конечно есть. У меня несколько мечт.

– Какие?

– Вырасту, буду обедать одним мороженым. Иногда лимонным, иногда шоколадным, а иногда мятным, иногда земляничным.

– Классно. А еще какие мечты?

– Никогда не выносить мусор – самое противное на свете – мусоропровод. Буду тратить денег сколько захочу на концерты группы «Неваляшка» и немного на косметику, самую лучшую французскую, как у Юли из десятого класса. Или у Бомбины.

Тут англичанка неожиданно для Лехи сказала:

– Я веду урок. Кому неинтересно, может собрать вещи и уйти. К тебе относится, Алехин!

Леха недолго молча смотрел на англичанку. Мечты Агаты так понравились ему, они были веселыми, смешными и какими-то разноцветными. Урок английского казался совсем лишним и скучным. И Леха сделал то, что никакие ученики в таких случаях не делали – он собрал вещи и вышел из класса. Англичанка слегка обалдела. Класс притих и ждал, что будет дальше. Агата стала не торопясь собирать тетрадки и учебники в сумку, она пошла за Лехой.

– А ты куда? – Англичанка сама была не рада, что так вышло. Завуч Оксана ее за это не похвалит – выгонять учеников из класса нельзя, это лишает их знаний, которые так необходимы в жизни. В этом уверены все завучи вроде Оксаны Тарасовны. – Куда ты, Агата?

– Леха не терпит одиноких прогулок по школьному коридору, я поддержу его морально. А вы же сами сказали: «Неинтересно – уходи».

Класс наконец рассмеялся. Агата вышла за дверь.

– Классно! – сказал самый умный Гриша. Он редко идет против учителей – не любит скандалов.

– Чтобы два раза не вставать, – добавил он модную, совсем дурацкую поговорочку.

– Отличные успехи и примерное поведение, – ни к селу ни к городу добавила Василиса прекрасная.

Англичанка ругала их по-английски, стучала ключами по столу, называла их неуправляемыми, невоспитанными. Но они почти ничего не поняли: быстрая английская речь совсем не то же самое, что упражнение из учебника.

– Ни слова не понял, – пробасил Барбосов.

– Ты, Барбосов, и по-русски не все понимаешь, – вызверилась англичанка. Счет сравнялся.

В это время в коридоре Леха угощал Агату печеньем «Привет».

– Ешь, Агата, «Привет», «Буфет», «Букет», – болтал Леха.

– «Скелет», – Агата поморщилась от собственной дикой шуточки. Но печенье было съедено все до крошки.

Тут вышла из своего прозрачного, как аквариум, кабинета завуч Оксана Тарасовна:

– Почему гуляем? Почему смеемся? Все учатся, а мы в коридоре! Отвечай, Агата.

– Так получилось, – защебетала она, – мы сидели, ничего не делали, а она говорит: «Собирайте вещи и вон!» Ну и собрали, и вон.

– Ничего не делали! А все работали! – Оксана, как все учителя, любит такие специальные педагогические выражения. Ученик говорит: «Я учил, я учил», а учитель: «Надо не учить, а выучить! Чувствуешъ разницу? Выучить – глагол совершенного вида. Садись, два». А еще: «Иванов, над чем ты смеешься, когда я объясняю новый материал? Скажи, посмеемся вместе». И еще много всяких умных мыслей высказывают учителя. Наверное, их учат этому в педагогических университетах. Так думала Агата.

– Ни за что выгонять неправильно, правда, Оксана Тарасовна? Мы отстанем от класса, потеряем интерес к предмету, правда же, Оксана Тарасовна?

У завуча нет чувства юмора, она не знает, что Леха и Агата валяют дурака. Она внимательно смотрит в глаза Агате, потом – Лехе. В глазах печаль и большая честность.

– Пошли, – Оксана подталкивает их к дверям класса, – пошли-пошли. Уроки пропускать нельзя – отстанете и потеряете интерес к знанию предмета. И ничего смешного, Агата. – Она резко открывает двери класса. Леха и Агата стоят на пороге, за их спиной завуч Оксана Тарасовна.

– Пусть не болтаются по коридору, а занимаются делом, – говорит она англичанке. – Садитесь и учитесь, как все люди, – это она говорит Лехе и Агате. И когда они сидят на своих местах, рядышком и прилежно смотрят в тетрадки, Оксана говорит англичанке: – После урока зайдите, пожалуйста, в мой кабинет.

Оксана ушла, англичанка зло глянула на Леху и Агату. Чужая злость сближает – они придвинулись друг к дружке поближе, и Агата зашептала, не разжимая губ:

– А еще моя мечта – знать шесть иностранных языков – испанский, французский, немецкий, китайский, японский, украинский. А английский не хочу, ну его, правда, Леха?

– Ага. И путешествовать по всем странам, сколько хочешь.

Англичанка прекратила диктовать упражнение, которое хотела задать на дом. Она схватила связку ключей. Чтобы связка была тяжелее, к ней был прицеплен ключ от сейфа, которого у англичанки сроду не было. А также ключ от дачи, от машины, от трех квартир в разных городах – всего этого у англичанки тоже не было. Но грохнуть ключами по столу ей не пришлось – зазвенел звонок с урока. Зашумела перемена в коридоре, шестой «Б» успел записать домашнее задание. Все было более-менее в порядке, если не считать визита англичанки в кабинет завуча Оксаны Тарасовны.

Агата стояла в коридоре. Она видела, как Леха побежал в буфет за пирожками. Она видела, как учительница английского языка вошла в стеклянный кабинет завуча. И вид у англичанки был виноватый, а глаза очень честные – ей предстояло оправдываться.

– Учеников выгонять с урока нельзя, – отчеканила Оксана, – это правило, его прислало министерство образования, оно подписано самим министром Курченко, Степаном Ивановичем! А вы выставили сразу двоих! И они отстанут от программы. И они хихикали на всю школу, и мешали другим учиться и получать необходимые знания по школьной программе. А впереди у старшеклассников ЕГЭ – единый государственный экзамен.

Англичанка слушала всю эту сто лет известную муть, глаза были точно такие, какие бывают у Агаты, когда ей читают длинную нудную нотацию, глаза одновременно сонные и нетерпеливые. И Агате стало жалко англичанку. Агата подкралась к стеклянному кабинету и слышала каждое слово, хотя англичанка говорила тихим голосом:

– Я их не выгоняла, они сами ушли.

– Зачем говорить неправду? – взвизгнула возмущенная Оксана. – Они не могли уйти сами! Я своих учеников всех знаю как облупленных!