Самый умный в 6 «Б» - Матвеева Людмила Григорьевна - Страница 31

– Так интереснее.

– А я знаю Телятину, у нее фамилия вообще ни при чем, ни с какого боку, – Артем мягко говорит, он вообще не любит резких суждений. Оля тут же сверкнула глазами:

– Телятина, так ей и надо. Ты, Артем, не увлекайся этой Телятиной, слышишь? Я ревнивая, почти, как Леха.

Завопили сразу двое:

– Я не ревнивый! Просто за Агатой все мальчишки бегают и глазами за ней следят!

– А я и не увлекался Телятиной! Просто так рассказал. Рассказать, нельзя что ли?

– А как ее фамилия? – поинтересовался самый умный Гриша. – Мы сейчас вычислим, почему она Телятина.

– Нателла Ландышева, она над нами живет. Она-то сама знает, но не говорит, – Артем серьезный, у него с чувством юмора не все хорошо.

– Подвергни Ландышеву пыткам, – советует Леха, – сознается.

– Нет, пыткам не буду, – серьезно ответил Артем. И Оля поцеловала его при всех. Ей нравится его серьезность и обстоятельность. И конечно, любовь к животным, в сумке у Артема и сейчас сидит крыса Гертруда. Она хрустит сушкой, а иногда выглядывает из сумки, ее усатая мордочка доверчиво смотрит глазами-бусинками.

– А в нашем шестом «Б» все друг к дружке хорошо относятся, – говорит Агата, – у нас и нет прозвищ вообще ни у кого.

– Как – ни у кого? А Барбосик? – кричит Барбосов.

– А я Леха, хотя вообще Максим Алехин. И старший брат Леха, так со школы и пошло.

– А я Анюта Балетная, тоже не имя, а прозвище, – я знаю одного мальчика, его фамилия Нежный. Вот бы мне подошла такая фамилия.

– А у ашников есть Зубастая, Клюква, Семя, Тапка и Мыш без мягкого знака, полностью прозвище из четырех слов: Мыш без мягкого знака.

– А почему он без мягкого знака?

– Потому что парень, мыш мужского рода, Мыш отвязный.

– А еще у них есть парень Сейф.

– Богатенький?

– Нет, просто кошелек большой и прикольный, толстый большой кошелек.

– А меня забыли? Я Надя-Сфинкс, загадка и тайна.

– Гриша, а кто придумал Клизме такое название?

– Я узнавал. Сто лет назад придумали, мы их не знаем – один народный артист России, другой – сантехник и алкаш.

– И литераторшу так звали всегда – Курица. Может, с ее детства. Леха достал из кармана мобильный и начал быстро нажимать кнопки.

– Эсэмэску посылает, – недовольно буркнула Агата, – а кому? Я не любопытная, просто мне интересно. Опять этой Гале кривой? Или еще какой-нибудь умнице-красавице? Коллекция целая.

Тут у Агаты зазвонил мобильный телефончик. Она взглянула на него и заулыбалась. Эсэмэска от Лехи: «Агата, тебе идет, когда ты смеешься, когда задумываешься тоже идет, и когда грустишь. А когда злишься, ты косая, кривая, косолапая».

В этот день новая ссора не состоялась, разговор о прозвищах отвлек.

– Василиса прекрасная тоже прозвище, – сказала Варвара.

– Это не прозвище, – Василиса носится со свои именем и вечно всех поправляет, – Василиса прекрасная – просто полное имя.

Агате вдруг стало жаль, что у нее нет какой-нибудь красивой клички, Агата и Агата. Она сказала:

– А я зато знаю, в кого на самом деле влюблен наш Юсуп. У него совсем другая любовь, а на Анек он смотрит чисто по-человечески, дружит. А с той по телефону говорит с нежностью, а в конце сказал: «Целую тебя». И взгляд туманный – любовь.

Тут опять сбылось предсказание Экстрасенсихи, но никто не обратил внимания.

– Лидка! А вон идет не твой дежа вю? – просто, чтобы поцепляться, спросила Надя-Сфинкс и показала на прохожего парня.

– Может, и он, – независимо ответила Лидка и отвернулась.

– Как? Неужели все-таки, правда, нашла его?

– Я же вам говорю – нашла. Только он убежал, а вы не верите.

– Скажи, кто он?

– Лидка, не тормози! Признавайся!

– Не говорит, потому что нет никакого этого, как его? Дежа вю! – это Надя-Сфинкс. Она попробовала поймать Лидку на самолюбии, на амбициях. Сейчас Лидка завопит: «Как это нет его? Да его зовут так-то и так-то! Он есть!» Но Лидка не попалась и не завопила, и не раскрыла тайны.

– Ты нас всех уже достала, – сказала Варвара, а Балетная поддержала Варвару:

– Терпение кончается. А мы, балетные, самые терпеливые на свете – нас воспитывает балет, трудное и великое искусство. Достала, Лидка.

– Вы сами меня достали! – нахально заявила Лидка. – Пристаете, наступаете на больную мозоль. У меня свои сложные отношения с моим любимым человеком, а вы настырно лезете в личную жизнь.

– Вроде не врет, – сказала Агата, – расстраивается. Когда она врала – не расстраивалась.

– Как хотите, так и считайте, – с достоинством ответила Лидка, – а врать мне ни к чему. Он сам ко мне вернулся, потому что он любит меня.

– А убежал почему? – Надя-Сфинкс вредничает.

– Была причина, – говорит Лидка грустно, – вернется – расскажет. – И Лидка ушла от них.

Галя страдала: Леха ее бросил и сам объявил:

– Бросаю тебя. Измена Агате была ошибкой.

Теперь он не замечает Галю на дорожках бульвара. Но Лунный бульвар не приспособлен для разлук и расставаний. Все дорожки приводят к неожиданным встречам.

Галя сидит на скамейке, не теряет надежд, придумала название скамейке – «Скамейка сладких слез». Галя грустит, но не забывает внимательно смотреть по сторонам. Вдруг появится Леха? Его нет. Бегают ухоженные собаки. Гуляет Клизма с котиком Рыжиком на поводке. Зеленый поводок очень к лицу Рыжику – глаза у него зеленые, как крыжовник. А вон едет маленькая девочка, кудрявая, и шапку сбросила. Ее санки едут сами, за спиной кудрявой девочки вертится пропеллер.

– У меня вертолет! Захочу – поднимусь в небо! – кричит кудрявая, а сама ногами от земли отталкивается, это и есть двигатель. А мечта – полет в далекое небо.

Вот и у Гали мечта: подойдет к ней Леха, и все станет по-прежнему. Чего им расставаться? Она же его не обижала, не грубила, не обманывала. Он сказал: «Нудная», но ведь в этом она не виновата.

Однажды по телевизору выступал актер, он рассказывал о себе: «Все лучшее, что в нас есть, мы отдаем своей роли, отдаем сцене, зрителю. А для себя остается довольно бедный духом, скучноватый человек, нудный и тяжелый».

Галя вспомнила эту передачу и решила: «С писателями тоже так – все лучшее уходит в книгу, а с тобой остается занудство и надоедливость. Зато повесть будет такая, что Леха ахнет. Даже не повесть – роман. «Неверный друг верной подруги», так он будет называться. Чтобы утешиться, Галя вчера начала его сочинять.

Тут появился на дорожке Леха.

– Леха! – настойчиво позвала она. – Я сочиняю роман про тебя!

– Этого мне только не хватало, – он все же подошел, интересно – роман про него.

– Слушай начало, тебе первому прочту. – Галя достала из сумки листочки. Видно, опять сочиняла на уроках.

Леха уселся рядом с ней и приготовился слушать. Агата в это время была на гитарном кружке, это хорошо, она не пройдет по Лунному бульвару и не увидит, что Леха сидит с Галей. Он и не собирался с ней сидеть, но любопытство одолело Леху: роман о нем. Не о каждом напишут роман. Даже о самом умном Грише и то не напишут, скорее всего.

– Слушай, Леха, ты меня поймешь. Писатель нуждается в сочувствии и внимании.

«Он встречал ее каждое утро под старой березой, на ветках каркали серые вороны, а ей казалось, что поют соловьи. Он провожал ее до самой школы, а других никто не провожал – одни тащились. Он дарил ей букет роз и говорил: «Я так счастлив, что ты идешь со мной». А после школы они шли на детскую площадку, она для маленьких и для влюбленных. Он кружил ее на карусели долго-долго. Она кричала: «Голова закружилась! Голова закружилась!» А он смеялся своим скромным смехом и отвечал: «Не закружилась! Не закружилась!» Он сказал: «Слушай, как поют волшебные птицы». Он – романтик».

Леха все это выслушал, а потом плюнул на дорожку и спросил:

– Зачем ты врешь-то? Врать может любой, а ты прикидываешься писательницей. Писатели не врут.

– Они сочиняют сочинения, – защищалась Галя.