Великий Некромансер - Влодавец Леонид Игоревич - Страница 6

Насчет того, что крыса может и Вику в лицо укусить, Костя подумал уже тогда, когда сестра принесла лестницу и опустила ее в колодец.

— Давай лучше кирпичами, а? — еще раз предложил он.

Но Вика исполнилась решимости совершить еще одну глупость, и убеждать ее было бесполезно.

— Свети давай! — буркнула она. — И смотри, чтоб свечу не задуло!

Костя присел на корточки около лестницы и смотрел, как Вика бесстрашно слезает вниз. Крыса сперва притихла, а потом угрожающе запищала. И вдруг как прыгнет!

— Ай-и-и! — испуганно завизжала Вика, а Костя отпрянул от лестницы.

Правда, крыса прыгнула не для того, чтоб укусить в лицо, тем более что Вика была к ней совсем другим местом повернута. Крыса уцепилась коготками за Викину куртку и — шкряб-шкряб-шкряб! — вскарабкалась девочке на плечо. Вика, скорее инстинктивно, чем нарочно, отпустила обе руки от лестницы и попыталась схватить крысу. Ей даже удалось это сделать, но крыса оказалась очень сильной и так трепыхнулась у Вики на плече, что та отшатнулась назад и соскользнула с лестницы вниз, на дно колодца. Тут она так завизжала, что у Кости аж уши заложило.

Костя подумал, будто ее и впрямь крыса укусила. А может, ногу сломала? Хотя если она и упала, то с самой нижней ступеньки, откуда меньше полуметра до дна оставалось… Тут надо очень постараться, чтоб ногу сломать!

Тем не менее Костя вновь нагнулся над колодцем со свечой в руке. Он успел увидеть только вязаную шапочку Вики, пытавшейся вновь уцепиться за лестницу. И еще он успел заметить, что верхний конец лестницы уже не торчит из колодца. Что за ерунда? Не могла же ее Вика так сильно наклонить в такой узкости? Но если это не так, то получается, что либо лестница укоротилась, либо колодец стал глубже! Такого и вовсе не может быть!

Но больше Костя ничего не сумел разглядеть, потому что внезапно налетевший порыв ветра мигом задул свечу. В одно мгновение все окутала тьма. Костя не успел опомниться, как ощутил, что его с двух сторон хватают какие-то огромные, невидимые лапы и тащат куда-то вниз, в колодец…

Глава VII ВЕЛИКИЙ НЕКРОМАНСЕР

Наверно, Костя со страху потерял сознание, потому что никак не мог вспомнить, что происходило дальше. Очнулся он только тогда, когда, словно бы издалека, услышал голос Вики:

— Костя-а! Ты живой?

Только после этого он открыл глаза, похлопал ими немного от удивления и лишь затем окончательно очухался. Впрочем, он еще долго не верил тому, что видели его глаза.

Он стоял посреди просторного круглого помещения, похожего на цирк, только без кресел и входов. Манежа, обнесенного бархатными бортиками, тоже не было. Над головой нависал не очень высокий, совершенно гладкий купол, испускавший какое-то зловещее темно-багровое свечение. Внизу, там, где стоял Костя — рядом с ним и Вика находилась, — был точно такой же купол, только перевернутый и похожий на огромный таз, в котором мама белье замачивала. Но этот «купол-таз» был на целый метр заполнен странным зеленовато-белесым туманом, стелившимся ровной, слегка мерцающей пеленой, похожей на мыльную пену. Костя и Вика утопали в этом тумане почти по плечи. От него шел какой-то особенный, очень противный холод, но влажности не ощущалось. Стояла мертвая, гнетущая тишина, в которой слышалось только собственное дыхание.

— Костя! — еще раз позвала Вика. — Ты живой?

— Живой… — пробормотал брат. — Где мы?

— Не знаю… — испуганно ответила Вика. — Как мы сюда попали?! Ты что-нибудь помнишь?

— Не-ет… Как ты крысу ловила — помню, как с лестницы сорвалась — тоже. Еще помню, как свечка погасла и потом меня кто-то схватил. А дальше — ничего.

— А я еще помню, что лестница стала куда-то вниз погружаться. Будто в колодце неизвестно откуда трясина появилась. Я закричала, а тут прямо из-под земли какие-то лапы высунулись. Черные, огромные, страшные. Потом совсем темно стало — и все. Открываю глаза — а ты стоишь рядом. Бледный, с закрытыми глазами и ничего не говоришь. Я так испугалась…

— Куда это мы попали? — повертел головой Костя. — Если мы в колодец провалились, под которым эта штука была, то должна быть какая-то дыра в потолке, верно? А тут никаких дыр и люков нет, сплошной купол…

— Может, нам это вообще снится? — предположила Вика, ущипнув себя за ухо.

— Нет, — мотнул головой брат, — не бывает так, чтоб двум людям одно и то же снилось. Не пойму только, как мы сюда провалились?

Но едва он это произнес, как раздался не то скрип, не то скрежет, — словом, какой-то очень мерзкий и отвратительный звук, резанувший по ушам. Костя и Вика испуганно обернулись и увидели, что в нижней части багрового купола медленно открывается большой шестиугольный люк. Прикрывавшая его шестиугольная плита, дверь или крышка опустилась горизонтально, повиснув в воздухе на высоте одного метра над уровнем тумана. В проеме, который после этого открылся, сперва была одна непроглядная тьма. Черная-пречерная, точно такая же, какая окутала подвал поповского дома, когда у Кости в руках задуло свечу. Оттуда сразу потянуло холодом и страхом.

А потом послышались тяжелые, зловеще-звенящие и немного лязгающие шаги. Как будто оттуда, из тьмы, приближался какой-нибудь ужасный робот, вроде тех, что в фильмах про «Робокопа». И звук этих гулких шагов становился все ближе и ближе.

— Господи, спаси и помилуй! — торопливо крестясь, забормотала Вика. — Господи, спаси и помилуй!

Костя с удовольствием повторил бы то же самое, но у него от страха язык присох к небу и даже рот не открывался. И рука не поднималась, чтоб перекреститься.

Сначала где-то в середине шестиугольного проема возникло какое-то размытое лиловое пятнышко, не то кружок, не то овал, которое, однако, стало быстро увеличиваться в размерах. Некоторое время было непонятно: то ли это пятнышко уже находится здесь и просто растет, то ли оно приближается из какой-то чудовищной дали, сравнимой чуть ли не с космическими расстояниями.

Однако по мере того, как приближался гулкий лязг шагов, пятнышко постепенно вытягивалось по вертикали. Его уже никак нельзя было назвать кружком — оно превратилось в овал. Затем овал приобрел яйцевидную форму — то есть верхняя его часть стала более скругленной, а нижняя — более заостренной. Еще через несколько мгновений внутри этого неправильного овала стали просматриваться какие-то темные полоски и загогулины, которые постепенно сложились в неясные контуры фигуры, похожей на силуэт человека. И стало заметно, что эта фигура, окруженная жутковатым лиловым сиянием, движется, шагает, приближается к залу.

Наконец фигура эта вышла из темного шестиугольника и остановилась на шестиугольной площадке, висевшей над поверхностью зеленоватого тумана. Не больше, чем в четырех шагах по прямой от Кости и Вики. От одного вида этого существа могло бросить в дрожь!

Нет, вообще-то он походил на человека, то есть у него имелись руки, ноги и голова. Даже одежда была, просторная и длинная, почти до щиколоток доходившая — не то балахон, не то кафтан какой-то из тяжелой черной ткани вроде бархата, — на которой серебряной парчой поблескивали вышитые черепа, кости, змеи, выползающие из глазниц черепов, и различные непонятные знаки, напоминающие письмена какого-то неведомого алфавита. Огромный стоячий воротник кафтана-балахона, расшитый такими же изображениями, верхним краем доходил до затылка. А на ногах у этого типа были не то калоши, не то шлепанцы, не то сапоги, сшитые из кусков шкуры, снятой с лап какого-то крупного хищника — льва или тигра, наверное, — причем вместе с когтями. По идее, в такой обуви он должен был ходить бесшумно. Однако вскоре Костя и Вика разглядели, что подметка у этой мягкой обуви сделана из железа. Кроме того, бряканье и скрежет издавали при ходьбе металлические бляхи, висевшие на кожаном поясе, который стягивал в талии кафтан-балахон.

Но все-таки пришелец только походил на человека. Во-первых, он был чудовищного роста — никак не меньше трех метров. А во-вторых, вместо кистей рук у него торчали трехпалые и когтистые птичьи лапы. А может, и не птичьи, а такие, как у динозавров. Наконец, в-третьих, голова этого чудища скорее походила на огромный, едва обтянутый светло-зеленой кожей череп. На голове не росло ни единой волосинки, но зато полно было каких-то бугров, родимых пятен и бородавок. Вокруг глаз синели огромные круги, а сами глаза, непропорционально маленькие, прятались глубоко в глазницах, под нависавшим над скулами приплюснутым, сильно скошенным лбом. Носа как такового почти не просматривалось. Вместо него был какой-то бугорок с двумя огромными треугольными ноздрями. Вместо щек лиловели какие-то глубокие впадины, рот смахивал на собачью пасть, а губ не имелось вовсе. Шея тоже была нечеловеческая — такая тощая и длинная, что можно было удивиться, как на ней голова держится. Но издали она такой не казалось, потому что вокруг нее великан, на манер шарфа, обмотал большущую ядовитую змею. Но не мертвую, а живую двухметровую кобру, которая время от времени поднимала голову, надувала капюшон и грозно шипела. Наконец, уши таинственного существа: острые, мохнатые, с кисточками на концах, напоминали совиные.