Уникум - Шитова Наталья - Страница 11

— Что ты, Шура? Еще какие-нибудь глупости?

Шурка потупился, потом уставился на Андрея широко раскрытыми глазищами и спросил немного встревоженно:

— Папа, а тебя не поймают?

— Кто это должен меня поймать? — удивился Андрей.

— Елена сказала, что если ты не оставишь свои затеи, тебя поймают и, может быть даже убьют… Она говорит, что ты непременно попадешься, потому что уже ничего не соображаешь… — пробурчал Шурка.

— Вот паразитка! — вскипел Андрей. — Болтает, что попало! Вот я ей устрою!

— Папа, так тебя не поймают?

— Не смогут, — засмеялся Андрей. — Это я тебе обещаю. Да и что может со мной случиться, пока у меня есть такой помощник… Заканчивай с игрой и в постель. Завтра с утра тебе придется поработать в паре с Марьяном…

— Ладно, — нехотя отозвался Шурка и сладко зевнул. — А ты куда?

— Надо сделать один звонок, — Андрей постоял за спиной сына, подождал, пока тот выключит компьютер, и быстро вышел в коридор.

В конторке он снял телефонную трубку, набрал номер и, услышав в ответ усталый голос друга, сообщил:

— Марьяш, пересмтриваем планы. Кошарский нас с тобой озадачил…

Глава 5. Тайфун по имени Юлька

Мурлыкая себе под нос какую-то въедливую мелодию, Егор поспешно перемещался по кухне. До десяти оставалось две минуты. Вообще-то Родион и сам опаздывал к назначенному им же самим завтраку: в ванной еще вовсю лилась вода. Но одно дело, когда босс задержался в душе, и совсем другое дело, когда завтрак не готов к установленному сроку. Различие двух этих ситуаций Егор пару раз испытал на себе, и ему не очень хотелось повторять весьма неприятный опыт и портить такое славное утро.

Когда перец и помидоры немного потушились в собственном соку, а сам сок полностью испарился, Егор вылил на сковородку три разболтанных яйца и перемешал все деревянной палочкой. Заранее открытая баночка с консервированной сладкой кукурузой стояла под рукой, и ее содержимое сразу же оказалось на верху разноцветногомесива. Замешивать кукурузу Егор стал уже после того, как нижний слой прожарился. Получалось нечто вроде яичной пиццы: овощная смесь на подошве из жидковатой яичницы… Егор торопливо бросил наверх две пригоршни мелко нарубленной свежей зелени, выключил огонь под сковородкой и в тот момент, когда месиво начало «парить», прикрыл все высоким пластиковым колпаком. Сие произведение кулинарного авангарда и было той самой знаменитой яичницей, которую Родион заказал к завтраку.

Сам великий гурман когда-то в юные годы тоже был не прочь что-нибудь этакое сварганить на сковородке. Но от тех сравнительно недавних лет у Родиона осталось лишь умение лишь вскипятить чайник и нарезать хлеб. А в последнее время фокусник и этим-то занимался крайне неохотно, оставив за собой лишь обязанности по приему пищи. Не царское это дело — утруждать себя кухней. Но Егор знал, что все кулинарные тонкости при приготовлении любимых блюд босса нужно соблюдать свято, иначе можно и премиальных лишиться…

Поскольку плеск воды не прекращался, Егор решительно повесил на шею кухонное полотенце и направился в коридор. Остановившись перед дверью ванной, Егор постучал:

— Эй, босс! Ты там не утоп часом?

— Отстань, — глухо буркнул Родион.

— Завтрак остынет, — пояснил Егор.

— Слушай, иди к черту! — раздраженно отозвался брат.

Егор вздохнул, пожал плечами и пошел назад.

Заверещала лежащая на подоконнике телефонная трубка.

В это субботнее утро у Родиона не было запланировано никаких дел, а ребята из команды никогда по выходным не беспокоили босса раньше полудня. Поэтому при одной мысли о том, что предприимчивые проныры с телефонного узла в который уже раз рассекретили явку братьев Березиных, у Егора испортилось настроение. Сколько можно менять номер? В последнее время это приходилось делать особенно часто. Популярность фокусника иногда поворачивалась боком…

Егор шагнул к подоконнику, взял трубку.

— Да? — буркнул он.

— А… — замялся приятный девичий голосок. — А будьте добры Егора!

— Юлька, ты что ли? — изумился Егор, с тревогой метнув взгляд в коридор. Он не мог разобрать отсюда, льется ли еще вода в ванной.

— Конечно, я, — весело отозвалась девушка. — Кто же еще?

— Да мало ли кто! — зловещим шепотом произнес Егор. — Что тебе надо от меня?

— Фу, Егорка, ты что, не с той ноги встал? — обиженно спросила Юлька.

— Здрасьте! Ты же сама позавчера сказала, что знать меня больше не желаешь!

— Ну сказала… — вздохнула Юлька. — Я знать не желаю твою вечную суету, твои поспешные «привет-пока» и придирки твоего братца… Я к тебе хочу! Я соскучилась!

Егор слушал и блаженно улыбался, представляя, что со стороны выглядит полным идиотом.

— Ты слышишь, Егорка? Я хочу к тебе!..

— Юлька, котенок… — у Егора даже руки опустились. Он присел на табурет и тяжело вздохнул в трубку. — Я сейчас не могу…

— Ах, вот как, значит?! — прошипел котенок.

— Юлька, ну я же тебе объяснял!.. — Егор попробовал рассердиться, но представил себе презрительно поджатые упрямые губки и засмеялся. — Юлька, ты невыносима! Ну ты же знаешь, у меня только в среду будет полдня свободных!

— Целых полдня? С ума сойти! Счастливчик! — язвительно фыркнула девушка. — У всех нормальных людей сегодня выходной!

— Я занят, Юленька!

— Занят? Подумать только… Боссу пятки чешешь?

— Завтрак я готовлю, — хмуро пояснил Егор.

— Все обхаживаешь своего ненаглядного деспота? С ложечки кормишь?

— Юлька, прекрати! — угрожающе зашипел Егор.

— Прекращаю. Я, между прочим, внизу, напротив твоей подворотни. И если через десять минут ты не появишься, я поднимусь за тобой сама! отрезала Юлька и повесила трубку.

Егор медленно положил телефон на место и посидел немного, досадуя на то, что не может сию же секунду все бросить и удрать из дома, как это делают все нормальные влюбленные. И он снова поймал себя на том, что глупая улыбка не сходит с его лица. Удачно, что Родион не видит его счастливой физиономии…

Егор готов был признаться первому встречному, готов был кричать на каждом перекрестке о том, что уже выйдя из нежного возраста, впервые втрескался по-настоящему. До слез, до поросячьего визга, до бессонницы влюбился, как школьник, в пару карих глазок, пару длинных ножек и заодно в их хозяйку. Девчонка свалилась на его голову неожиданно и стала единственым светом в окошке.

Прочих просветов давно уже не было и в скором будущем не предвиделось.

Несколько лет тому назад, когда телекинетик Родион Березин стал постепенно завоевывать свою нишу на ниве свободного предпринимательства, когда рекой потекли совершенно шальные по обывательским меркам деньги, отношения между братьями за какой-то год не то чтобы испортились, но совершенно изменились. Нынче каждый из них знал свою партию в дуэте: Родион работает и зарабатывает, а Егор создает ему для этого условия.

Жизнь Березиных была расписана от и до, подчинена беспокойному, рваному, неумолимому ритму. Но в положении братьев Егор усматривал существенную разницу: уделом Родиона стало с удовольствием пользовался создаваемыми ему условиями, а у Егора голова трещала с подъема и до отбоя от таких проблем, о которых несколько лет назад он не имел никакого понятия.

Карабкаться к вершинам и балансировать на границе шоу-бизнеса и паранормальных явлений оказалось для Родиона делом необременительным: его необъяснимый дар с годами только развивался, и Егор с удовольствием наблюдал за удивительными проделками брата и его успехом. Между тем у братьев появились немалые, порой странные и весьма капиталоемкие запросы. И эти запросы они привыкли удовлетворять, не перенапрягаясь. Казалось, жить бы да радоваться.

И сначала Егор не ощущал никакого дискомфорта: трудности скрашивались новизной положения, прелестями популярности и резко возросшим достатком. Но оказалось, что новизна слишком недолговечна, чтобы отвлечь и утешить.

Теперь все стало привычным. Мало того, образ жизни затянул Егора если не на сто процентов, то на три четверти как минимум. К тому же в последнее время кровное родство с русским Копперфильдом стало доставлять Егору больше заморочек, чем удовольствия. Свое удовольствие или неудовольствие, а второе для него было более характерно, Родион никогда не пытался ни подавить, ни скрыть, и что греха таить, имел обыкновение поизмываться над людьми.