Принцесса и ее рыцарь - Чайкова Ксения - Страница 38

Последнее, что я запомнила, это бледно-зеленый шелк рубашки Эло, причем почему-то под моей щекой, вид сверху на его брючный ремень и увесистый шлепок по заднице, ответить на который сил уже не было...

Эло

Ариан не хотел оставлять свою принцессу одну в гостинице, но я, глядя на наигрывающую какую-то быструю мелодию и тихо подпевающую девчонку, убедил рыцаря особенно не волноваться. В конце концов, все окружающие были от нее в откровенном восторге, что внушало определенные надежды на благополучный исход ее странного праздника. Если, конечно, Ксенон опять не отколет чего-нибудь вроде поединка с каким-то мужланом на потеху черни.

— Да ладно тебе! Пусть девочка повеселится! — увещевал я нервничающего рыцаря.— Между прочим, с ней остаются ее пес и меч. Втроем им уж точно ничто не грозит.

Как на грех, Ариан, снедаемый желанием поскорее уладить свои сердечные дела, внял моим уговорам и не потащил иномирянку с собой. До поместья невесты рыцаря мы добрались быстро. Вот там уже пришлось подождать, и изрядно — все-таки девушка принадлежала к древней знатной фамилии, и просто так с улицы в ее дом не войдешь. В конце концов нас соизволил принять раздувающийся от гордости мажордом. Я быстро и кратко пояснил, кто мы и зачем явились. Конечно, называть свое настоящее имя я не стал, но внушительная осанка и властные манеры никуда не делись и сыграли свою положительную роль — мажордом, слегка растерявший свою спесь, сходил к невесте Ариана и принес ее извинения. Сегодня она нас принять не могла, но завтра приглашала жениха в гости с самого утра. Рыцарь пришел в совершеннейший восторги всю обратную дорогу возбужденно болтал, предвкушая завтрашнее свидание со своей обожаемой дамой сердца.

Еще на подходе к гостинице мы услыхали оглушительные ритмичные звуки, сопровождавшиеся восторженными мужскими выкриками, разрозненными хлопками и громким стуком. Не понял, это что, музыка?! Ариан в ответ на мой недоуменный взгляд только сделал большие глаза — он тоже ничего не смыслил в таких полубезумных аккордах. Я, ни слова не говоря, бегом рванул к дверям, возле которых наблюдался какой-то нездоровый ажиотаж и даже стояла небольшая очередь, попытавшаяся было возмутиться, но я глянул так, что недовольные мгновенно заткнулись и даже попятились, решив, что посещение какого-то кабака явно не стоит свары с эльфом. Я распахнул дверь, про себя моля богов, чтобы все было в порядке, но очень слабо на это надеясь. В душу закралось очень нехорошее предположение, переходящее в твердую уверенность — Ксенон! Мы неосмотрительно оставили девчонку одну, и она...

У-у-у... да, она времени зря не теряла! Уж на что я знал, что от гадкой взбалмошной девицы можно ждать чего угодно, но это... Я, кажется, впервые в жизни лишился дара речи. Нижний зал трактира, который казался вполне приличным и даже уютным, когда мы уходили, теперь был превращен в нечто несусветное. Накурено в нем было так, что не то что топор — целый боевой арсенал развесить можно. Один стол кто-то попросту искрошил в меленькие щепочки, валявшиеся по всему полу. Другой, без ножки, был аккуратно и бережно поставлен на попа прямехонько в центре зала. Полупьяные музыканты, сидя вокруг него кружком, наяривали те самые дикие мелодии, которые я сначала принял за вопли весенней кошки. В углу высилось загадочное сооружение из оставшихся предметов мебели — стульев, лавок, табуреток и еще двух столов. Не охваченной строительным энтузиазмом осталась только барная стойка. Впрочем, почему — было ясно с первого взгляда. Все присутствующие, исключая разве что музыкантов, полностью поглощенных своим жутким творчеством, сгрудились именно там, восторженно глядя вверх и нестройно подпевая ритмичному шуму, заменяющему музыку. А на стойке... На стойке в плотных клубах дыма изгибалась Ксенон, запрокинув голову, полузакрыв глаза, полностью поглощенная дикими аккордами. Я недоуменно приподнял брови и, только подойдя поближе и услыхав тихий потрясенный вздох Ариана, понял, чем вызван такой всплеск нездорового мужского энтузиазма. О боги! Нет, я когда-нибудь просто убью эту безумную девку! Она же не просто танцевала, она еще и раздевалась под музыку! С рубашкой Ксенон уже успела распрощаться и теперь, волнообразно поводя бедрами (штаны были расстегнуты и держались на честном слове), пыталась расстаться с нижней сорочкой, но все время промахивалась и никак не могла спустить с плеч тонкие кружевные лямки.

Приглядевшись к рассеянно-медленным и плавным жестам иномирянки, я сразу понял, что что-то тут не то. Догадался, в чем, собственно говоря, проблема, быстро. Да она же пьяная! В стельку, в хлам, в дымину, в зюзю, в накатай! Томные движения в сочетании с необычной музыкой и плотной дымовой завесой производили неизгладимое впечатление, я на миг замер, пораженно вглядываясь в безмятежно-спокойное, абсолютно счастливое лицо Ксенон и ее пухлые губы, мягко выпевающие что-то совершенно не схожее с диким наигрышем музыкантов, но тем не менее идеально совпадающее с ним ритмом. Похоже, ей было очень хорошо. Даже жаль портить такой праздник души и тела. Но тут аквамариновые, замутненные алкоголем глаза внезапно распахнулись и уставились прямо на меня, расширившись до невообразимого состояния. Кажется, Ксенон пыталась сообразить, кто я такой и не встречала ли она меня когда-нибудь при менее приятных обстоятельствах. Надо признать, это ей удалось почти тут же, и она завопила во весь голос, без труда перекрикивая музыку и вытягивая в мою сторону указательные пальцы сразу обеих рук:

— О-о-о! Вы только посмотрите, кого принесло к нашему порогу! К нам приехал наш любимый эльф, наш Эло дорогой! Ней до дна, пей до дна, пей до дна!

Амплитуда покачивания все увеличивалась, теперь безголовая девчонка, поразительным образом сочетающая абсолютно пьяные движения и взгляды, но изумительно чистое, без всяких запинок произношение, взмахивала руками не столько чтобы указать на меня, сколько для сохранения равновесия. Став с ее подачи центром всеобщего внимания, я понял, что пора переходить к решительным действиям, и ткнул в бок окаменевшего рыцаря:

— Пойди сними ее оттуда!

— Но как я...— бурачно-красный Ариан старательно смотрел куда угодно, только не на свою принцессу, возобновившую эффектные телодвижения, и пытался жестами объяснить мне, что он вообще-то рыцарь и не может таскать на себе нетрезвых полураздетых девиц, пытающихся своим внешним видом и подобием танца довести до греха все мужское население Большого Привоза.

— Р-р-р...

Я, поняв, что грязная работа, как всегда, достанется мне, решительно двинулся к бару, расталкивая пьяных ценителей танцевального таланта нашей взбалмошной спутницы. Схваченная за талию и потащенная вниз Ксенон не сопротивлялась (не в том она была состоянии, чтобы дать хоть какой-нибудь отпор), но каким-то невероятным образом ухитрялась цепляться и руками, и ногами за все попадающиеся на пути предметы и выступы, существенно снижая скорость нашего передвижения. да тут еще возмущенные почитатели вступились за свою нетрезвую богиню, пытаясь помешать ее низвержению и позорному перемещению в спальню. У меня руки были заняты девчонкой, которую ставить на ноги не хотелось совершенно (я вполне справедливо опасался, что она или тут же свалится на пол, или попытается дать стрекача; правда, как ей это удастся в таком виде, неясно, но рисковать было в высшей степени неразумно — мне совершенно не хотелось проверять, способна ли она в пьяном состоянии к беготне), так что хмельных почитателей многочисленных талантов Ксенон пришлось расшвыривать в разные стороны пинками. Она в благодарность, восторженно бормоча что-то ласково-одобрительное, несколько раз заехала мне пальцем в глаз, сопровождая сии подлые действа таким искренним, заливистым и заразительным смехом, что я начал шарить взглядом по разоренному залу, выискивая пригодный для порки предмет.

К счастью, рыцарь наконец-то вспомнил о своих обязанностях по охране этой невозможной особы и поспешил мне на помощь, просто и безыскусно раскидав мужиков по углам. Из-под стойки выбрался пес иномирянки и пристроился в арьергарде, неодобрительно рявкая на тех, кто пытался изъять у меня пьяную Ксенон. Похоже, «К нам приехал...» было ее лебединой песней — девчонка, уже не пытаясь рыпаться, бессильно поникла на моих руках. Я обрадовано перебросил ее на плечо (а что поделаешь, так тащить удобнее) и прихлопнул по заднице, но гадкое создание мгновенно оживилось и, подняв голову, невероятно громко и четко, без единой запинки, обложило меня так, что все окружающие невольно приостановились, вслушиваясь в ее звонкие славословия, и я, кажется, начал краснеть. И это при том, что эвфемизмы использованы почти не были! Какое буйное воображение... и до чего же богатая фантазия... Первые изощренные ругательства, просвещающие всех присутствующих относительно моих очень близких отношений с лошадьми, козлами, а также загадочными предметами под названием «карбюратор», «штатив», «микроскоп» и разрозненные непонятные выкрики вроде: «Одноклеточное! Имбецил! Чтоб в тебе аргинин на рибонуклеазу заменился и в эстрадиол превратился!» я еще сумел проигнорировать, старательно делая вид, что они относятся не ко мне, но когда девчонка быстро, на одном дыхании выдала: «Ты, клавицепспалитоксикоз, никотинамидадениндинуклеотидфосфат...», а потом торжествующе добила: «восстановленный!», я чуть не свалился на пол и не забился в нервных конвульсиях вместе со своей дерзкой ношей. Высказавшись, Ксенон с чувством выполненного долга обвисла на моем плече, как простыня на бельевой веревке, и больше не подавала признаков жизни.