Город Эмбер. Предсказание - Дюпро Джин - Страница 25

— Спасибо вам большое, но я должна идти.

— Я так и думал. Мудрый выбор, и обычно правильный, однако в данном случае ты проявляешь излишнюю осторожность. Но с того места, где ты стоишь, тоже можно все увидеть.

Он открыл дверь и отступил в сторону, чтобы Никки смогла заглянуть в дом. Она увидела просторный холл с арками в боковых стенах, ведущими в другие комнаты. Окна были зашторены, и комнаты лишь слегка освещались золотистым светом ламп накаливания. В холле царил беспорядок: стопки книг на полу, одежда на ручках дверей, на столике валялись какие-то вещи и бумаги.

Почему он ей все это показывал? Может, повернуться и убежать? Никки отступила на несколько шагов, но любопытство заставило ее вернуться.

— Меня не интересует повседневная скучная болтовня, — заговорил Хойт, — соблюдение внешних приличий, вежливость и красивая одежда. Те, кому не нравятся моя внешность и мой дом, никогда не приближаются ко мне, и меня это устраивает. Мой мир — небо, дневное и ночное. Смотри.

Никки услышала щелчок выключателя — все лампы в доме мгновенно погасли, комнаты и холл погрузились в темноту, и только через распахнутую входную дверь в дом вливался свет. Девочку вновь охватил страх: вдруг он сейчас выскочит и схватит ее? Но через мгновение стены и потолок начали светиться, постепенно черный цвет менялся на синий, словно штукатурка уступила место стеклу, и стены превратились в гигантский телевизионный экран, на котором появились крошечные точки света, их количество все увеличивалось, следы беспорядка ушли в тень, и в комнатах Хойта Маккоя засияли звездами ночные небеса.

— Эффект усиливается при закрытой входной двери, — пояснил Хойт. — Ты можешь войти и посмотреть, но, если ты по-прежнему меня боишься, я не буду настаивать.

Никки стояла, широко раскрыв глаза, лишившись дара речи.

— Пришлось приложить немало усилий, чтобы обустроить этот дом. Люди заглядывали через забор, чтобы понять, что же я тут переделываю, и недоумевали, когда после завершения работ дом снаружи остался прежним. — Он сухо рассмеялся. — Небо — мое место жительства и моя работа, хотя о ней я, как правило, не говорю.

Тут Никки вдруг вспомнились слова Гровера.

— Вы можете расколоть небо? Хойт вскинул брови:

— Кто тебе это сказал?

— Гровер. Он видел.

— Ах да, значит, видел. — Хойт улыбнулся. — Наблюдательный парень. Большинство людей решили бы, что это молния.

— А что это было?

— Вот об этом мне сейчас говорить не хочется. Последние несколько дней я вел очень сложные переговоры. Результатом доволен, но вымотался донельзя, слишком вымотался, чтобы опять что-то объяснять.

— Знаете, все это действительно очень красиво, — сказала Никки.

Она хотела войти в дом и рассмотреть все, оказавшись среди звезд, словно в открытом космосе, но не находила в себе смелости. Если бы Хойт выглядел старым добрым дядюшкой, может, и осмелилась бы. Но он был таким большим, неопрятным, нечесаным… Она по-прежнему боялась его, хотя, похоже, без всяких на то оснований.

— Спасибо вам. Мне так нравится! Это целая вселенная?

— Разумеется, нет. Малая часть одной вселенной, нашей. Будь у меня несколько миллиардов домов, я бы разместил и несколько других вселенных.

Другие вселенные. Никки подумала о записях в дневнике прадедушки. Она едва могла свыкнуться с идеей одной вселенной, не говоря уже о других.

— Я хотела бы на все это посмотреть. Но, может, я зайду в другой раз?

— Просто нажми на кнопку звонка. Нарушители не приветствуются, в отличие от некоторых избранных гостей. Считай, что ты в их списке. — Коротко, без улыбки, кивнув, он закрыл дверь. Вселенная исчезла.

Никки была так взволнованна, что, вернувшись в «Зеленую гавань», стала бродить по дому, не в состоянии присесть. Она смотрела на портреты своих предков в золотых рамах, пробегала пальцами по перилам лестницы, изучала свое отражение в большом зеркале в столовой, потом поднялась в детскую и, взяв Отиса на колени, покачалась с ним в кресле-качалке при свете торшера.

В половине пятого Никки вывела щенка на прогулку и увидела, что на улице много людей. Все куда-то торопливо шли, будто опаздывали на важную встречу.

Никки отвела Отиса в дом и вышла на улицу. На тротуаре она встретила Мартина.

— Что случилось?

— Ты не слышала? — Мартин пренебрежительно посмотрел на девочку. — Миссис Бисон созывает горожан на собрание. Дело срочное. Тебе следует пойти. Собрание состоится у церкви.

— Ты знаешь, о чем пойдет речь? — спросила Никки.

— Нет, — ответил Мартин. — Но, наверное, о чем-то важном. Тебе бы лучше прийти, — уходя, проговорил он, а потом добавил: — И твоей тете тоже.

Никки не сомневалась, что Кристал не пошла бы на собрание, но сама решила пойти. Ей не терпелось узнать, по какому поводу собрание. Она надела куртку — солнце уже садилось, и становилось холодно — и присоединилась к людскому потоку, устремившемуся к церкви.

ГЛАВА 23

Экстренное собрание

Со всех сторон люди стекались на Главную улицу. Хмурые, с озабоченными лицами шли мужчины, женщины с маленькими детьми на руках, родители с детьми постарше. Все шли молча, лишь изредка кое-кто шепотом задавал вопросы, на которые отвечали тоже тихо: «В чем дело, вы не знаете?» — «Понятия не имею» — «Должно быть, что-то серьезное?» — «Возможно, связано с пророчицей». Людской поток двигался мимо темных витрин магазинов, которые в этот день закрылись раньше, мимо пустынного парка… На собрание спешили чуть ли не все жители Йонвуда. Никки точно знала, что не все: не придет Хойт Маккой, Гровер, потому что он убежал в лес, и еще несколько горожан, которые не жаловали Бренду Бисон.

Миновав давку в дверях, Никки очутилась в длинном зале, заставленном деревянными скамьями. Окна из цветного стекла не пропускали много света — уже наступили сумерки, — и в зале горели свечи, освещавшие проходы, скамьи, но верхняя часть зала и потолок растворялись в темноте.

Люди расходились по церкви, усаживаясь на скамьи. Никки села на самой дальней. Горожане тихо шептались в тревожном ожидании.

Наконец дверь за кафедрой открылась, и в церковь вошла миссис Бисон. Она поднялась на кафедру, оглядела собравшихся, и шепот тут же стих.

На этот раз миссис Бисон была без шляпки, в красном платье, к которому был приколот значок-пуговица с изображением башни. Миссис Бисон выдержала долгую паузу, глядя на лица собравшихся, а потом заговорила:

— Друзья, мы живем в трудное время.

Гул согласия прошелестел над скамьями.

— Наша пророчица увидела ужасную беду для мира, возможно, грядущую войну. Вероятно, это связано с террористом, который прячется в нашем лесу.

Толпа вновь загудела.

— Но пророчица пытается сказать нам, как спастись от этой беды. Я называю это чудом. Нас с вами словно взяли под крыло Бога.

Миссис Бисон улыбнулась, и Никки показалось, что все ощутили тепло ее улыбки.

— Мы стремимся выполнять указания нашей пророчицы, но не всегда можно понять, о чем она говорит. Иногда она произносит то, что даже я не могу истолковать. Например, она говорит: «Никаких слов». Если она имеет в виду не ругательства, без которых мы и так обходимся, то я в полном замешательстве. Она часто произносит еще одну фразу, которую я не могла правильно понять. Но теперь, когда нависшая над нами опасность становится реальной, я думаю, у этой фразы есть только одно толкование.

Миссис Бисон замолчала и посмотрела на сидящих перед ней людей. «Она выглядит как королева, — подумала Никки, — синеглазая, в рубиново-красном платье, с подсвеченными пламенем свечей волосами». Люди в церкви затаили дыхание.

Наконец миссис Бисон расправила плечи и заговорила вновь:

— Все, что я сейчас скажу, принесет нам всем пользу. Мы должны повиноваться, понимаем мы, почему это нужно сделать, или нет. Пути Господни для нас непостижимы.

В церкви повисла мертвая тишина. От напряжения Никки стало не по себе.