Глаз Паука - Локнит Олаф Бьорн - Страница 10

Ши заржал и заухал. Конан медленно повернул голову и одарил Хисса знакомым пристальным взглядом, не сулящим ничего хорошего.

– Это я про граскаальских двергов, – с невинным видом сказал Хисс. – Цитата из «Преудивительного путешествия по земле и под нею», автор Торстен Лукавый, двести лет книге. А ты что подумал?

– Кстати о двергах, – встрял Ши. Чернявый воришка явно не способен был молчать дольше тридцати ударов сердца. – С них ведь все и началось. Ну, вся эта история с отмычками… и с «Уютной норой»… Мы тут сообща подумали…

– Да ну? А вы и думать умеете? – по привычке съязвил Хисс, но тут же сам себя оборвал. – И что же вы надумали? – спросил он уже совершенно другим тоном.

– В общем-то, ничего особенного, – уныло развел руками шемит. – Просто на другой день после похорон поспорили крепко. Конан, видишь ли, вбил себе в башку, что должен отомстить! По обычаям и согласно традиции! Кровь невинных взывает и все такое…

– Ши, – негромко и в сторону обронила девушка.

– А я что, я ничего… Да нет, я даже согласен! Нельзя это дело так оставлять… Но кому мстить-то? Где их теперь найдешь? Те поганые псы, которые «Нору» сожгли… они свое грязное дело сделали и растворились в городе, как пауки в камнях…

– Вот именно, – жестко и зло сказал киммериец. – И пока эти пауки где-то ползают живые, я спать спокойно не могу. И Райгарх не успокоится на Серых Равнинах. И…

– Месть, – произнес Хисс, точно пробуя слово на вкус. – Знаешь, Малыш… – подросток нахмурился. – Ладно, уже не малыш. Так вот, Конан, ты в этом не одинок. Причем я даже не про себя говорю. Вернее, и про себя тоже, но – помните госпожу Клелию Кассиану из Офира? Так вот – она весьма заинтересована в поимке убийц. Мало того, намерена платить за сведения и любую помощь. Очень хорошо платить. Сыскную Когорту и грозного месьора Рекифеса она уже привлекла, теперь начинается охота на свидетелей.

– Когорту? – утекающим голосом вякнул Ши. Подобно тому, как некоторые люди не выносят запаха цветущих акаций или книжной пыли, карманнику делалось нехорошо при одном упоминании Дознавательной Управы. Он даже с шага сбился, остановившись посреди улицы. – Да вы что, с ума спятили? Мы и Когорта в одной упряжке? Отродясь такого не было, скорее уж небо на землю рухнет! Какие еще свидетели? Кто тогда жив остался – все лежали вповалку, и еще с колокол собственные имена вспоминали! Никто же ровным счетом ничего не видел, потом таверна заполыхала…

– Послушай, Хисс! А ведь те, кто напал на «Нору», поначалу не хотели убивать, – неожиданно заявил Конан. Когда мальчишка волновался или стремился как можно точнее донести свой замысел до собеседника, он начинал говорить медленно, с резким гортанным акцентом. – Тем, кто ночевал во дворе, просто прогулялись дубинками по головам – чтобы не путались под ногами. Никого из жильцов тоже не трогали, пока Ар-Гийяд не схватился за меч и не бросился пластать врагов на кусочки. Они шли вовсе не за нашими жизнями. Им что-то другое было нужно. Что?

– Вот именно, – понизил голос Хисс, мельком поразившись способности подростка-варвара порой на удивление точно угадывать главное в разговорах и действиях. – Что-то другое. Вы до сих пор не догадались – что?

– Ой, мамочка моя дорогая… – довольно прозрачные намеки наконец-то пробились к цепкому, но безалаберному рассудку Ши Шелама. – Теперь ведь никак не проверить, уцелело там в руинах что-то или нет… Думаешь, они все унесли с собой – и книгу, и отмычки, и солнечный диск, и меч туранца?..

– Не сомневаюсь, – согласно кивнул Хисс. – И советую дружно поразмыслить вот о чем. Кто мог пронюхать о дивном собрании в нашей таверне? Зачем кому-то понадобились эти вещи? Есть ли способ вновь отыскать нашу добычу – а через нее и убийц, чтоб этим тварям в канаве сдохнуть? Вот что: сейчас вселяемся в «Змею и скорпиона». Все вместе. Изгнание Ши отменяется, равно как и его удушение в колыбели. О деньгах можно не думать, госпожа Клелия покроет все расходы. Нынешним вечером, как положено, отметим разом и новоселье, и встречу – а с утра… Нужно еще раз сесть, всем вместе, и подумать. Хорошо подумать. Не сомневаюсь, что-нибудь обязательно придумается.

– Так мы снова работаем вместе? – уточнил Конан, оживая на глазах.

– Опять одна банда, – кивнул Хисс Змеиный Язык.

– Вместе с Когортой? – недоверчиво спросил Ши.

– Если понадобится для дела – то и вместе с Когортой, – отрезал Конан. Немного подумал и добавил:

– Но лучше бы, конечно, без нее.

Глава вторая

Что сказал покойник

Короткий нож с диковинной поперечной рукояткой завис над раскрытым фолиантом. Медленно, словно через силу, опустился. Изогнутое лезвие надрезало пергаментную страницу у верхнего края переплета, аккуратно отделяя ее от соседок.

На подвижной физиономии Хисса появилось столь мучительное выражение, будто он добровольно отрубал собственный палец, а не вырезал пару листов из книги. В жизни рыжего мошенника имелась единственная искренняя привязанность – старинные редкие вещи, в особенности книги, – и потому он ощущал себя святотатцем, уничтожающим алтарь своего божества. Ши предложил избавить приятеля от неприятной обязанности, взяв ее на себя, но Хисс упрямо замотал головой. Замысел изначально принадлежал ему, значит, потрошение несчастной книги тоже должно лежать на его совести.

Подвергавшийся столь варварскому обхождению фолиант внушал почтение одним своим видом. Не меньше ладони толщиной, со следами былой позолоты на обрезе, обтянутый потрескавшейся черной кожей с бронзовыми накладками на уголках. Накладки украшала чеканка – ромбические щиты и перекрещенные топорики на длинных рукоятях. Две стягивающие книгу застежки изображали приготовившихся к прыжку леопардов. Изготовили том лет пятьдесят назад, и он находился в весьма хорошем состоянии – если не обращать внимания на следы огня, немного подпортившего правую нижнюю накладку и углы примыкавших к ней страниц. Однако загадочный состав, изготовляемый двергами, коим щедро пропитали стены и крышку некоего сундучка, не подвел, и содержимое тайника в саду сгоревшей таверны «Уютная нора» почти не пострадало.

Ши завладел извлеченной из книги страницей, повертел ее так и эдак, с любопытством рассматривая. Воришка умел немного читать и писать на распространенных в Заморе наречиях, однако устаревшей формой немедийского языка не владел. Он узнал начертания нескольких знакомых слов, но запутался, пытаясь прочесть и перевести хотя бы фразу. К тому же текст на пергаменте имел не совсем привычный вид. Размашисто выведенные строки наезжали друг на друга, кое-где красовались темные пятна клякс и наскоро выполненные рисунки – страховидные морды демонов или отдельные части человеческих тел. Книга вышла не из мастерской переписчиков, но была собранием личных записей.

Хотя Ши Шелам не отличался большим суеверием, он испытывал настоятельное желание вымыть руки всякий раз, как ему приходилось хотя бы ненароком притрагиваться к черному переплету в позеленевшей бронзовой оковке. Малыш, после того как ему растолковали содержание и смысл книги, наотрез отказался брать фолиант в руки. Единственным, кто считал диковинную книгу истинным сокровищем – пускай весьма порочным, темным сокровищем – оставался Хисс, сейчас с подлинными душевными мучениями вырезавший из нее третий по счету лист. И план по ее использованию, как уже упоминалось, тоже пришел в голову Змеиному Языку.

…Время шло, запущенная общими трудами мельница слухов крутилась, но перемалывать ей было нечего. Две сотни листков с заманчивым предложением гуляли по городу, красовались наклеенными на видных местах, чтецы пересказывали их содержание любому желающему – все тщетно. Обещанное Клелией Кассианой щедрое вознаграждение оставалось невостребованным, и госпожа графиня пребывала в полной растерянности. На ее глазах творилось истинное чудо: погром и убийства в таверне обошлись без единого свидетеля!

И однажды Хисс, взявший за правило коротать вечера в «Змее и скорпионе» в компании старых друзей, с досадой бросил: вот если бы заставить разговориться тех, кто напал на постоялый двор и погиб там! Мертвецы ведь так и остались валяться где-то под развалинами. Найти бы, вытащить и допросить по всей строгости – кем ты был при жизни, недобрый человек, и с какой стати учинил смертоубийство с разбоем? Эх, жаль, я не некромант!