Алмазный лабиринт - Локнит Олаф Бьорн - Страница 10

Бежавший Вальдрио неожиданно запнулся, глухо охнул и со всего размаху хлопнулся на торчащие булыжники мостовой. Раздался отчетливый сухой треск. Капитан ринулся вслед за скрывшимися любителями ночных прогулок и пустующих домов, и почти сразу же донеслись звуки схватки – лязгнуло железо, пронзительно и яростно вскрикнул человек…

Зингарец остался на попечении Крысенка, осторожно подошедшего к лежавшей ничком фигуре, и сразу понявшего, что падение вызвано вовсе не неровной мостовой – в спине Вальдрио торчали черные рукоятки двух тяжелых метательных ножей – один вошел точно между лопаток, второй вонзился повыше и левее. Между булыжников заблестели темные влажные струйки, Вайд приподнял фонарь повыше и отодвинулся – при падении зингарец разбил себе голову, ободрав всю кожу с виска.

Послышались быстрые шаги – возвращался Конан. Капитан шел один.

– Удрали, – недовольно сказал он, подходя поближе и коротким движением забрасывая меч в ножны за спиной, – одного достал, но лишь оцарапал, а второй заскочил в какую-то развалюху и будто в воду канул. Ну, а здесь что?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вайд красноречиво провел себе пальцем по горлу и развел руками. Поставив фонарь на мостовую, он быстро и привычно обшарил карманы и висевшую у пояса кожаную сумку покойника. Несколько золотых и серебряных монет разного достоинства, пара маленьких, хорошо выделанных кусков пергамента без каких-либо записей, полупустая баночка с чернилами – то, что носит с собой любой купец или состоятельный горожанин. Киммериец, нагнувшись, выдернул оба ножа, осмотрел и разочарованно пожал плечами:

– Клейма нет, обычные ножи… И что теперь?

– Не знаю, – честно сказал Вайд. На ночных улицах Кордавы люди частенько расстаются с жизнью, но сейчас случилось что-то совсем непонятное…

– Ты своими глазами видел, как он зашел в этот дом? – Конан посмотрел на молчаливую развалюху, которая не рассыпалась от старости только потому, что соседние дома подпирали ее.

– Видел. Он зашел туда сам, никто его не волочил и не звал. Он просто вошел, словно его там ждали или он там жил… Слушайте, капитан, мне кажется, или чем-то пахнет?

Они старательно принюхались – сладковатый дурманящий запах, без сомнения, шел от тела Вальдрио.

– Где-то я уже такое встречал… – озадаченно сказал Вайд. – Но где?

– Лотос, – подумав, определил киммериец. – Черный или желтый. Теперь понятно, почему он плелся, раскачиваясь, словно законченный пьяница. Здесь можно достать листья лотоса, Крысенок?

– В паре кварталов отсюда есть курильня, – припомнил Вайд. – А лотос может купить почти каждый, если у него есть чем заплатить и он знает, где спрашивать. Они заставили Вальдрио нанюхаться лотоса?

– Верно. Отвели бы к ближайшему причалу и столкнули. Утром стражники вытащат – ага, курильщик перебрал и отправился ловить луну в море. Или он бы просто тихо отдал концы на берегу… Ну что, пойдем, посмотрим, что в этом домишке?

– Пошли, – согласно сказал Вайд, поднимая фонарь и подхватывая в другую руку один из ножей, оборвавших жизнь человека по имени Вальдрио (если таковое действительно было его именем), хотя идти в пустой дом ему совсем не хотелось. Второй нож Вайд сунул за пояс и побежал догонять Конана, уже стоявшего перед крыльцом в две ступеньки.

Из дома несло застарелой плесенью – запахом давно покинутого и необитаемого жилья. Никаких звуков из-за стоявшей нараспашку и едва держащейся на одной петле двери не доносилось. Конечно, в доме могло прятаться с десяток головорезов, подобных тем, что сбежали, предварительно прикончив Вальдрио, но, как киммериец не прислушивался, ничего не услышал. А люди, за редким исключением, не умеют сидеть в засаде беззвучно… Значит, в доме действительно никого не осталось.

Половицы под ногами издавали жуткий скрип, проседая при каждом шаге так, что казалось – сейчас прямиком провалишься в подвал. Отсветы раскачивавшегося фонаря выхватывали из темноты остовы гниющей мебели, какие-то разлохмаченные пыльные тряпки и огромное количество паутины.

– Никого тут нет, – шепотом сказал Вайд. – И чего они здесь могли делать, а? Жутко-то как…

– Помолчи, – Конан увидел еще одну дверь, сохранившуюся получше, чем входная. Крысенок наклонил фонарь, осветив пол – к закрытой, но незапертой двери вели отчетливо видимые в серой пушистой пыли следы. – Давай туда. Держись за мной.

Киммериец ногой толкнул дверь, держа меч наготове. Створки распахнулись почти без скрипа – видимо, петли недавно смазали. За дверью была комната – точное подобие первой, запустение и затхлый запах. В окно пробивались косые полосы неяркого лунного света, поднятая шагами людей пыль медленно опускалась на пол, кружась в воздухе.

Крысенок неожиданно попятился, выронив фонарь, и издал какой-то сдавленный звук, точно его душили, судорожно тыкая рукой в потолок комнаты. Потерявшись в тенях, отбрасываемых старыми вещами, на веревке, перекинутой через торчавшие из наполовину обрушившегося потолка стропила, покачивался человек.

– Не стой столбом! – рявкнул Конан, сообразив, что повешенный им не померещился. – Приподними его!

Вайд, справившись с оцепенением, влетел в комнату и, обхватив ноги висевшего, изо всех сил подтолкнул его вверх, так что на веревке образовалась заметная слабина, а киммериец в один взмах рассек крученый шнур, еле успев подхватить падающее тяжелое тело. Вдвоем они уложили неизвестного на пол, Крысенок сходил за брошенным впопыхах у порога фонарем, свеча в котором только чудом не погасла, и осветил посиневшее лицо. Зрелище было не из приятных – вывалившийся прикушенный язык, закаченные белые глаза, а вдобавок по комнате распространился резкий запах мочи.

– Это же Болто, – с трудом выговорил побелевший Вайд. – Капитан, это же Болто, как же так, их же забрали гвардейцы, я сам видел, не может этого быть…

– Не скули! – прикрикнул киммериец. – Лучше вспомни, что ты им сказал, когда вы ушли из таверны и пошли за Вальдрио?

– Ничего, – мальчишка один раз коротко всхлипнул, но взял себя в руки. – Саргосу – ничего, а Болто – что капитан велел проследить за одним типом, который вроде хочет нас нанять, но крутит и не говорит, зачем. А больше ничего, ни слова…

– Саргос наверняка тоже где-то здесь… Найду ублюдка сделавшего это – пожалеет, что на свет родился, – мрачно пообещал Конан. Это были уже не шутки – никому не позволено вот так, походя, убивать его людей! – Посиди тут, я посмотрю, может, еще что найдется…

Он сдернул со стола почти истлевшую скатерть и накрыл ею тело Болто. Потом пошарил по комнате, нашел полуобгоревшую толстую свечу, явно забытую сбежавшей подозрительной парочкой, зажег от свечи в фонаре и отправился в обход пустых комнат, оставив примолкшего Вайда сидеть возле тела нелепо погибшего приятеля.

Саргоса северянин обнаружил почти сразу – он лежал в первой комнате, они поначалу не заметили его, приняв за груду тряпья. Туповатому здоровяку аккуратно и со знанием дела перерезали горло от уха до уха, положив тело над проломом в полу, чтобы кровь стекала в подвал. Тихие равномерно-капающие звуки и привлекали внимание. Затем Конан наткнулся на еще кое-что интересное – скомканную и небрежно брошенную в угол форму городской стражи с пятнами свежей крови.

«Хотелось бы знать, во что мы вляпались на этот раз, – мрачно размышлял киммериец, пытаясь разобраться, сколько же форменных одежек валяется на полу. Выходило, что три, а Крысенок говорил о пяти стражниках. – Сет с ним, с Вальдрио, он, видимо, выполнил поручение, сходил затем на Парусную к своему хозяину, доложил, но зачем он поперся в Старую гавань? Сообщить еще кому-нибудь, что идиот-варвар согласился? Тогда зачем надо было его убивать? И зачем прикончили Болто и Саргоса, явно не имевших понятия, что происходит? Повезло Крысенку, успел сбежать… И как теперь, мы наняты или договор можно считать расторгнутым?»