Хоббит, или Туда и обратно - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 55

— Мой милый Бильбо! — проговорил Гэндальф. — Что с тобой случилось? Ты ли это?

Вот пересекли мост, миновали мельницу и подошли к норке господина Торбинса.

— Хо! — вскричал Бильбо. — Что тут такое?

У дверей толпился народ, хватало всяких — и почтенного вида, и не слишком, а многие сновали в дверь и выбегали обратно. Мало того, при этом они даже не вытирали ноги!

Если господин Торбинс удивился, то все прочие изумились, если не сказать больше! Ведь Бильбо появился в разгар аукциона. На воротах висело большое объявление, где красным и черным было написано: «Июня двадцать первого числа господа Грабл, Грабл и Копанец будут продавать с аукциона вещи господина Бильбо Торбинса. Аукцион состоится в Торбе-на-Круче, Хоббитания. Начало в десять ноль-ноль». Так как близился полдень, многие вещи уже успели продать по сходной цене — как поется в старых песнях (и как обычно бывает на аукционах), распродали ни за грош. Родичи Бильбо, Лякошель-Торбинсы, старательно измеряли комнаты, прикидывая, поместится ли там их мебель. Короче говоря, Бильбо объявили пропавшим без вести, и отнюдь не все в Хоббитоне обрадовались, когда он нежданно возвратился.

Вообще возвращение господина Торбинса наделало много шума. Добрых десять дней на Круче и в Приречье не утихали разговоры. А на то, чтобы власти официально признали Бильбо живым, потребовалось несколько лет. С вещами дело обстояло проще: убедившись, что от уговоров толку мало, Бильбо просто-напросто взял да и выкупил свою собственную мебель и прочую хозяйственную утварь. К сожалению, серебряные чайные ложки так и не нашлись; Бильбо подозревал, что они осели у Лякошель-Торбинсов. А те никак не хотели признавать в нем господина Торбинса и даже отворачивались, когда встречали его на улице. (Понимаете, им очень уж хотелось переселиться в чудесную норку Бильбо.)

Вскоре выяснилось, что Бильбо расстался не только с чайными ложками, но и со своей репутацией. Он был другом эльфов, его уважали гномы, маги и тому подобные личности, заглядывавшие порой к нему на огонек, а вот в Хоббитании к Бильбо относились иначе. Соседи держали господина Торбинса за сумасброда; дружили с ним разве что племянники и племянницы по линии Туков, и то тайком от родителей, которые вовсе не поощряли дружбы с «этим Торбинсом».

Мне неловко это говорить, но мнение соседей нисколько не тревожило Бильбо. Он наслаждался спокойной, размеренной жизнью; и даже котелок на огне, казалось, посвистывал теперь куда мелодичнее, нежели в те дни, что предшествовали Нежданному Угощению. Свой меч Бильбо повесил над каминной полкой, а кольчуга висела в гостиной, пока он не сдал ее в борошень, то бишь в музей. Золото и серебро господин Торбинс расходовал в основном на подарки, полезные и роскошные, — хотя бы по этому можно судить, как он относился к своим племянникам. А кольцо никому не показывал и надевал, лишь когда надо было спрятаться от незваных гостей.

Соседи качали головами, приговаривали: «Совсем Торбинс спятил», — и стучали себя по лбу; мало кто верил его россказням. А Бильбо писал стихи, порой навещал эльфов и был счастлив до конца своих дней (а прожил он долго-долго).

Осенним вечером несколько лет спустя Бильбо сидел в кабинете и писал воспоминания, которые собирался назвать «Туда и обратно, или Прогулка хоббита». И тут в дверь позвонили.

Это оказался Гэндальф, и не один, а с Балином!

— Входите, входите! — засуетился Бильбо.

Вскоре все расселись у огня. Балин, наверное, заметил, что жилет господина Торбинса раздался вширь и пуговицы на нем из чистого золота; а Бильбо бросились в глаза удлинившаяся борода гнома и роскошный, отделанный самоцветами пояс. Стали вспоминать былые дни; Бильбо не терпелось узнать, как обстоят дела в окрестностях Горы. Там все было в порядке. Бард построил в Доле новый город, куда переселились многие жители Эсгарота, а также люди с юга и с запада; Дол вновь стал плодороден и богат, а в заброшенных землях пели птицы и цвели цветы, осенью там собирали плоды и пировали. Озерный город тоже восстановили, и он сделался краше и богаче прежнего. Вверх и вниз по реке ходили корабли с товарами, а эльфы, гномы и люди жили в мире и согласии. Но прежний градоправитель кончил плохо. Он не устоял перед соблазном (ведь драконьи чары продолжали действовать) — похитил золото, которое Бард отдал ему на восстановление Эсгарота, бежал и умер с голоду в пустыне, брошенный даже своими слугами.

— Новый градоправитель вроде поумнее, — сказал Балин. — Его все любят, и он немало потрудился на благо Эсгарота. Горожане складывают песни, в которых поется, что реки ныне стали золотыми.

— Значит, пророчество все-таки сбылось, — задумчиво проговорил Бильбо.

— Разумеется! — подтвердил Гэндальф. — А почему бы ему не сбыться? Или ты не веришь пророчествам с тех пор, как сам помог осуществиться этому? Знаешь, мой милый, это уж слишком. Ты еще скажи, что всем своим богатством обязан одной удаче, опекавшей тебя всю дорогу! Господин Торбинс, вы, конечно, достойная личность, и я не могу на вас налюбоваться, но не забывайте, что на самом деле вы — мелкая сошка в этом огромном мире!

— Вот и славно, — засмеялся Бильбо и протянул магу табакерку.