Хоббит, или Туда и обратно - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 41

Бильбо весь извелся. Когда на него падал пытливый взор Смога, высматривавшего невидимого воришку, он начинал дрожать, его охватывало почти неодолимое желание снять кольцо, встать перед Смогом и выложить тому все как есть. Хоббит и не догадывался, что дракон наводит чары.

Набравшись мужества, Бильбо продолжил разговор.

— Тебе ведомо многое, но не все, о могучий Смог, — сказал он. — Не только сокровища привели нас сюда.

— Ага! Попался! — расхохотался Смог. — Почему бы тогда не сказать «нас четырнадцать» и не покончить с этим, господин Счастливое Число? Я рад, что вам нужно что-то еще кроме моего золота. Все-таки не совсем впустую потратите время.

Понимаешь ты или нет, глупец, что, даже если ты украдешь все мое золото

— а на это тебе потребуется лет сто, если не больше, — далеко вам с ним не уйти? Думаешь, никто не позарится на него в горах или в лесу? Дубина ты, дубина! На чем вы собираетесь везти сокровища? Кто их будет охранять, и как насчет пошлины? Кстати сказать, ты уверен, что тебя не обманывают? А вдруг твоя доля — пшик?

Коварный Смог гулко захохотал. Он знал, что недалек от истины; впрочем, дракон по-прежнему был уверен, что во всем виноваты жители озерного города и что основная часть добычи непременно осядет в Эсгароте.

Вы, наверное, удивитесь, но бедняга Бильбо чуть было не поверил Смогу. До сих пор он помышлял только о том, как добраться до Горы и отыскать потайной ход. О том же, как увезти сокровища и как доставить свою долю в Торбу-на-Круче, хоббит и не задумывался.

У него зародилось ужасное подозрение — а что, если гномы и вправду замыслили обмануть его и все это время втихомолку посмеивались над простаком Торбинсом? Нет, этого не может быть! Гномы — друзья, настоящие друзья! Как видите, драконьи чары начинали действовать. И то сказать, редко кому удается против них устоять.

— Золото — не главное, — проговорил хоббит. — Мы пришли, чтобы отомстить. Мы шли по-над кручами, плыли по водам, летели по воздуху, чтобы поквитаться с тобой, о богатейший Смог! Ты ведь знаешь, что у тебя есть кровные враги?

Дракон оглушительно расхохотался. Бильбо припечатало к стенке потайного хода, а гномы, услышав этот грохот, решили, что господин Торбинс обрел мучительную кончину.

— Отомстить! — фыркнул дракон. Он поднял веки, и его зрачки, будто светильники, озарили пещеру от пола до потолка. — Поквитаться! Король Подгорного королевства мертв, и где его жаждущие мести родичи? Гирион, владыка Дола, тоже мертв, и где сыновья его сыновей, где прочие мстители? Они боятся меня, воришка, боятся! Я убиваю там, где хочу и кого хочу, и никто не осмеливается мне сопротивляться. Я повергал великих бойцов прошлого, а нынешние им не чета. Тогда я был молодым и незрелым, а ныне я стар и могуч, могуч, могуч!!! Вот так-то, глупый воришка! — злорадствовал Смог. — Моя чешуя толще десятка щитов, мои зубы — мечи, мои когти — копья, удар моего хвоста — раскат грома, крылья поднимают бурю, а дыхание сеет смерть!

— Я всегда думал, — пискнул перепуганный хоббит, — что на брю… э-э… на груди у драконов чешуи нет. Или я что-то напутал?

Дракон оборвал похвальбу.

— Твои сведения устарели, — громыхнул он. — Сверху я покрыт чешуей, а снизу у меня камни. Никакой клинок их не пробьет.

— Мне бы догадаться, — сокрушенно вздохнул Бильбо. — Верно, верно — никто не сравнится со Смогом Непробиваемым! Как, должно быть, приятно иметь жилет из самоцветов!

— Еще бы! — самодовольно согласился Смог. Ему было невдомек, что в прошлый раз хоббит успел увидеть его каменное брюхо, а теперь хочет повнимательнее все разглядеть. Он перевернулся на бок. — Смотри! Ну, что скажешь?

— Изумительно! Невероятно! Потрясающе! Чудеса! — рассыпался в восторгах Бильбо, а сам подумал: «Старый болван! Интересно, что это за впадинка слева на груди? Голая, как улитка без раковины…»

Решив, что наговорился и насмотрелся достаточно, господин Торбинс собрался уходить.

— Не смею больше беспокоить Ваше Великолепие, — сказал он. — Отдыхайте. Вы, наверно, подустали, гоняясь за пони. И за воришками, — прибавил хоббит и опрометью кинулся вверх по проходу.

Его последние слова задели Смога. Дракон вытянул шею, приблизил свою чудовищную морду к узкому отверстию в стене пещеры и выдохнул струю пламени. Бильбо еще повезло — он успел убежать далеко, поэтому обжегся не сильно, но все же чувствительно. Да, не стоило насмехаться над драконом; ошибка чуть не стоила ему жизни.

— Бильбо, ты балбес! — сказал себе хоббит. — Никогда не смейся над живым драконом! — Впоследствии эта фраза стала его любимой присказкой и даже превратилась в поговорку. — Приключение еще не кончилось!

И это была чистая правда.

Уже под вечер хоббит наконец выбрался наружу — выпал из потайного хода прямо на руки гномам. Друзья смазали ему ожоги целебной мазью, но прошло много времени, прежде чем запекшиеся и приставшие к коже волосы на голове Бильбо и шерстка на стопах отросли вновь.

Гномы как могли старались развеселить его, им не терпелось услышать, что произошло в логове дракона и что там грохотало. Однако хоббит рассказывал не слишком охотно. А дело было вот в чем: он, по зрелом размышлении, понял, что поведал дракону кое-что лишнее, и не хотел выслушивать упреки гномов. Достаточно было того, что он сам корил себя на чем стоит свет.

Долго так продолжаться не могло, и в конце концов Бильбо не выдержал.

На сером валуне посреди поляны сидел дрозд. Он словно прислушивался к разговорам. Хоббит подобрал с земли камень и швырнул в птицу. Дрозд отлетел на несколько шагов, а потом вернулся на прежнее место.

— Проклятая птица! — рассердился Бильбо. — Она подслушивает, я уверен! И вообще она мне не нравится!

— Не городите чепухи, — отозвался Торин. — Дрозды — птицы добрые и дружелюбные, а этот, похоже — из той стаи, которую кормили когда-то с рук мои отец и дед. Дрозды ведь живут долго. Помнится, люди Дола сумели выучить их язык и частенько посылали дроздов гонцами в Эсгарот и в другие места.

— Ну, коли вы хотите отправить весточку в Эсгарот, — сказал хоббит, — тогда пускай слушает на здоровье. Хотя вряд ли кто сейчас понимает птичий язык…

— Да что стряслось? — вскричали гномы. — Давай выкладывай!

Бильбо рассказал все, что помнил, и признался: его беспокоит, что дракон, по-видимому, о многом догадывается.

— Смог наверняка сообразил, что мы приплыли из озерного города и что горожане нам помогли. Боюсь, он собирается слетать туда. Какой же я болван! И надо мне было назваться всадником бочонка! Даже последний тупица сообразит, что тут не обошлось без жителей Эсгарота.

— Не вини себя, — промолвил Балин. — Все равно, что сказано, то сказано, да и трудно не проболтаться в разговоре с драконом, так мне говорили. Если хочешь знать, я думаю, ты молодец — сумел выведать очень важную вещь и выбраться живым. Улизнуть от дракона не так-то просто. А еще ты выяснил главное: теперь мы знаем, что Старый Червяк не такой уж неуязвимый, что у него на брюхе есть прореха.

Принялись вспоминать, кто и как убивал драконов и каким оружием. Приводили множество случаев — достоверных, сомнительных и вовсе вымышленных; обсуждали, какой удар лучше и надежнее; толковали о различных хитростях и уловках, которые могут помочь. Сошлись на том, что застать дракона врасплох почти невозможно, да и нападать на него спящего равносильно самоубийству — уж лучше безрассудная атака в лоб. Дрозд внимательно слушал, а когда на небе высыпали звезды, сорвался с камня и улетел.

Гномы продолжали разговор. Бильбо между тем не находил себе места, ему было неуютно и страшно.

— Послушайте, — вмешался он наконец. — Давайте спрячемся, а? Все равно трава сгорела, земля холодная, да и поздно уже. Я нутром чую — дракон снова сюда прилетит. Он теперь знает, как я спустился в пещеру, и, будьте уверены, отыщет верхнее отверстие. Если потребуется, Смог спалит весь склон Горы, разнесет стену на кусочки, а если вместе со стеной на кусочки разлетимся и мы, он ни капельки не расстроится.