Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 8

В какой-то из дней этого безмятежного путешествия неизвестно куда он выбрался на дорогу, мощеную красно-коричневым камнем. Дорога старательно взбиралась на пригорки, перепрыгивала через узкие бурные речки, и, наконец, вывела Ди Блайи на высокий крутобокий холм. Внизу, вытянувшись вдоль закругленной пенной кромки неправдоподобно синего залива, лежал городок.

Городок из белого и желтого камня, утопающий в зелени и выглядевший необыкновенно нарядным и ухоженным. С вершины холма Блайи видел узкие улочки, стоявший отдельно большой дом голубоватого оттенка, окруженный пышным садом, и скопившиеся в здешней гавани корабли, казавшиеся издалека игрушечными лодочками. За закатной окраиной города извивалась серебряная лента широкой реки, впадающей в море.

– Хотелось бы мне здесь пожить, – вслух поделился с окружающими миром своими соображениями на будущее Ди Блайи. – Теперь еще узнать, куда меня занесло, и все будет просто замечательно…

Издалека донесся негромкий перестук копыт, и Блайи на всякий случай отошел на обочину – мало ли кто едет. Он хотел еще немного полюбоваться городом на побережье, прежде чем войти в него.

На дороге появился легкий прогулочный экипаж, запряженный парой серых лошадок местной породы. Блайи мимолетно подумал, что карета чересчур аляповато и ярко расписана, и окликнул возницу:

– Эй, любезнейший, как называется вон тот городок внизу?

– Карташена, приятель, – откликнулся возница, натягивая вожжи и замедляя ход без того не спешившей упряжки. – Это тебе не просто городок, а столица провинции Антабрия, понял?

– Угу, – покладисто сказал Блайи. Настроения препираться у него не было. – А что это за река?

Выяснилось, что река называется Громовой или рекой Молний, но здесь ее предпочитают называть Флемма, что, в сущности, означает одно и то же. А также стало известно, что коли господин менестрель пришел в поисках заработка, то сделал он это на редкость вовремя. Почему? Да просто через седмицу в Карташене будет ярмарка, а какая ж ярмарка в Зингаре обходится без трех вещей – боя быков, доброй драки и хороших песен? И съедется на нее почти все провинция, так что скучать никому не придется…

После чего Ди Блайи, шагавший вровень с медленно катившейся каретой, в очередной раз мысленно поздравил себя с удачей. Ярмарка! Лучшего даже представить невозможно! Верный заработок, развлечения на любой вкус и отличное времяпровождение! Что еще нужно человеку для полного счастья?

Блайи вовсю трепался с кучером, оказавшимся редкостным болтуном, когда плотно затягивавшая окошко кареты светлая занавеска дрогнула и наружу выглянула весьма миловидная и юная особа. Ей наскучило прислушиваться к ведущемуся без ее участия разговору, о чем она не преминула капризно сообщить. Блайи незамедлительно вспомнил о своих хороших манерах, возница язвительно хмыкнул и погрузился в управление лошадьми, а дама кокетливо спряталась за огромным черным веером.

Звали ее Аниса, языколомного фамильного имени Ди Блайи не запомнил. Она была супругой здешнего торговца шерстью и сейчас ехала домой от живших за городом родственников. Ее муж отбыл на дальние пастбища – проверить, как идет подготовка к надвигающейся ярмарке – и должен был вернуться через три-четыре дня…

Еще она злоупотребляла духами с резким ароматом мускуса и питала неумеренное пристрастие к шемским сладостям. Ди Блайи предпочел закрыть глаза на эти маленькие недостатки. В конце концов, он был умным молодым человеком и прекрасно усвоил, о чем с женщинами можно и нужно говорить, а о чем стоит промолчать.

Карета, несмотря на кричащую раскраску, оказалась очень удобной. И путь до Карташены – не таким уж далеким.

Дом мужа госпожи Анисы, расположенный на окраине городка, показался Блайи обставленным несколько аскетически, но вполне пригодным для жизни. Сама Аниса при ближайшем знакомстве оказалась глуповатой, наивной и совершенно непредусмотрительной.

Эта непредусмотрительность обошлась Ди Блайи в двадцать золотых, брошенный скарб и изрядный испуг. Малышке Анисе даже не пришло в голову поставить кого-нибудь из доверенных слуг следить за подъезжающими к дому экипажами, и возвращение мужа ранее назначенного срока застало ее врасплох.

Наслышанный о чрезмерно строгих семейных порядках Зингары Блайи мгновенно принял единственное верное решение – удирать. Каковое немедля претворил в жизнь, захватив с собой те из вещей, что попались на глаза, и сиганув в первое же распахнутое окно. Как выяснилось позже, в числе спасенного имущества оказались его собственная одежда и виола, с которой Ди Блайи не расстался бы ни при каких обстоятельствах.

Под окнами рос на редкость колючий кустарник, из которого пришлось выпутываться под разносившиеся в ночной тишине заковыристые проклятия, обещания различных видов мучительной смерти и хныканье насмерть перепуганной Анисы.

Ночь Блайи провел в чьем-то саду; утром, злой и невыспавшийся, отправился на поиски гостиницы, постоялого двора или хоть какой-то крыши над головой. Карташена теперь казалась ему на редкость мерзким городишкой. Однако уходить из города с пустыми карманами накануне ярмарки – просто глупо. Ди Блайи остался. Его денег хватило, чтобы снять на пару дней комнату в маленькой таверне под названием «Островок блаженства», стоявшей неподалеку от гавани.

Что будет, когда эти два дня пройдут и деньги кончатся – Блайи решил не задумываться. Он обязательно отыщет какой-нибудь выход.

А пока Тейраз Ди Блайи, странствующий менестрель, сидел в пустующем нижнем зале таверны и злился неизвестно на кого. Чего, спрашивается, он нашел в этой уже начавшейся расплываться провинциальной дурочке? Да ничего, просто хотел пару дней отдохнуть как человек! Вот и отдохнул, называется…

Ди Блайи никогда мог заставить себя надолго сосредоточиться на размышлении об одном предмете. Как-то не получалось. Многие именовали его за это легкомысленным и зловеще предрекали, что рано или поздно он поплатится за нежелание думать о завтрашнем дне. Блайи в ответ понимающе ухмылялся или проникновенным голосом исполнял что-нибудь о мимолетности времени. Какой смысл в том, чтобы тратить свои лучшие годы на бесцельную злость по поводу неудачных поступков? Да и кто, собственно, виноват в случившемся?

Никто. Вот и нечего травить душу. Скажи спасибо, что смог благополучно удрать и посочувствуй бедной Анисе. Каково-то ей пришлось? Ничего, в следующий раз будет умнее…

На этой радостной мысли Ди Блайи счел свое маленькое приключение завершившимся и с проснувшимся интересом огляделся по сторонам. Была середина дня, таверна почти пустовала, а вот с улицы уже довольно давно доносился непонятный шум. Приглушенно ржала лошадь, звякало и падало что-то железное, а недовольный голос убеждал коня хоть миг спокойно постоять на месте. Сначала Блайи предположил, что во дворе разгружается обоз, потом сообразил, что голос-то всего один и лошадь, похоже, тоже одна. Значит, кто-то приехал и собирается остановиться здесь.

Из-за жары дверь в трактир стояла нараспашку. В дверном проеме висело хитроумное сооружение из старой рыболовной сети и привязанных к ней пестрых ленточек, призванное не пропускать внутрь досаждающих посетителям мух и слепней. Неизвестный отодвинул сетку, став четким силуэтом на фоне слепящих лучей полуденного солнца. Прошел внутрь, скрипя подошвами по устилавшему пол светлому песку, огляделся и слегка раздраженно крикнул:

– Есть кто живой?

«Я, – мысленно отозвался сидевший в дальнем (и самом прохладном) углу Ди Блайи. – Ну-ка, кто это к нам пожаловал?»

Вошедший оказался молодым (года на два-три помоложе самого барда), крепко сбитым, темноволосым и темноглазым парнем. Только, в отличие от Ди Блайи, он предпочитал короткую стрижку.

«Не торговец, – от скуки Блайи попытался угадать род занятий нового посетителя „Островка блаженства“. – И вроде не наемник, хотя имеет отношение к военному делу. Просто путешественник? Ага, вон что-то вроде герба… Из благородного сословия? Может, на ярмарку приехал? И явно не местный – выговор другой…»