Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Бальмонт Константин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 99

Изменить размер шрифта:

Художник

Я не был никогда такой, как все.

Я в самом детстве был уже бродяга,

Не мог застыть на узкой полосе.

Красив лишь тот, в ком дерзкая отвага,

И кто умен, хотя бы ум его —

Ум Ричарда, Мефисто, или Яго.

Все в этом мире тускло и мертво,

Но ярко себялюбье без зазренья:

Не видеть за собою – никого!

Я силен жестким холодом презренья,

В пылу страстей я правлю их игрой,

Под веденьем ума все поле зренья.

Людишки мошки, славный пестрый рой,

Лови себе светлянок для забавы,

На лад себя возвышенный настрой

Люби любовь, лазурь, цветы, и травы,

А если истощишь восторг до дна,

Есть хохот с верным действием отравы.

Лети-ка прочь, ты в мире не одна,

Противна мне банальность повторений,

Моя душа для жажды создана.

Не для меня законы, раз я гений.

Тебя я видел, так на что мне ты?

Для творчества мне нужно впечатлений

Я знаю только прихоти мечты,

Я все предам для счастья созиданья,

Роскошных измышлений красоты.

Мне нравится, что в мире есть страданья,

Я их сплетаю в сказочный узор,

Влагаю в сны чужие трепетанья.

Обманы, сумасшествие, позор,

Безумный ужас – все мне видеть сладко,

Я в пышный смерчь свиваю пыльный сор.

Смеюсь над детски-женским словом – гадко,

Во мне живет злорадство паука,

В моих глазах – жестокая загадка.

О, мудрость мирозданья глубока,

Прекрасен вид лучистой паутины,

И даже муха в ней светло-звонка.

Белейшие цветы растут из тины,

Червонной всех цветов на плахе кровь,

И смерть – сюжет прекрасный для картины.

Приди – умри – во мне воскреснешь вновь!

Дымы

В моем сознаньи – дымы дней сожженных,

Остывший чад страстей и слепоты.

Я посещал дома умалишенных, —

Мне близки их безумные мечты,

Я знаю облик наших заблуждений,

Достигнувших трагической черты.

Как цепкие побеги тех растений,

Что люди чужеядными зовут,

Я льнул к умам, исполненным видений.

Вкруг слабых я свивался в жесткий жгут,

Вкруг сильных вился с гибкостью змеиной,

Чтоб тайну их на свой повергнуть суд.

От змея не укрылся ни .единый,

Я понял все, легко коснулся всех,

И мир возник законченной картиной.

Невинность, ярость, детство, смертный грех,

В немой мольбе ломаемые руки,

Протяжный стон, и чей-то тихий смех, —

Простор степей с кошмаром желтой скуки,

Оборыши отверженных племен.

Все внешние и внутренние муки, —

Весь дикий пляс под музыку времен,

Все радости – лишь ткани и узоры,

Чтоб скрыть один непреходящий сон.

На высшие я поднимался горы,

В глубокие спускался рудники,

Со мной дружили гении и воры.

Но я не исцелился от тоски,

Поняв, что неизбежно равноценны

И нивы, и бесплодные пески.

Куда ни кинься, мы повсюду пленны,

Все взвешено на сумрачных весах,

Творцы себя, мы вечны и мгновенны.

Мы звери – и зверьми внушенный страх,

Мы блески – и гасители пожара,

Мы факелы – и ветер мы впотьмах.

Но в нас всего сильней ночная чара:

Мы хвалим свет заката, и затем

Двенадцатого с башен ждем удара.

Создавши сонмы солнечных систем,

Мы смертью населили их планеты,

И сладко нам, что мрак-утайщик нем.

Во тьме полночной слиты все предметы.

Скорей на шабаш, к бешенству страстей.

Мы дьявольским сиянием одеты.

Мешок игральных шулерских костей,

Исполненные скрытого злорадства,

Колдуньи, с кликой демонов-людей,

Спешат найти убогое богатство

Бесплодных ласк, запретную мечту

Обедни черной, полной святотатства.

И звезды мира гаснут налету,

И тень весов качается незримо

На мировом таинственном посту.

Все взвешено и все неотвратимо.

Добро и зло два лика тех же дум.

Виденье мира тонет в море дыма.

Во мгле пустынь свирепствует самум.