Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Бальмонт Константин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 90

Изменить размер шрифта:

Тайна горбуна

Ты, конечно, проходил

По обширным городам.

Много мраков и светил,

Много разных чудищ там.

Поглядишь и там и тут,

Видишь полчища людей.

Целый мир в любом замкнут,

Мир обманов и затей.

Почему у горбуна

Так насмешливо лицо?

В этом доме два окна,

Есть в нем дверь и есть крыльцо.

Что ж, войдем и поглядим.

В этом скрыто что-нибудь.

Если мы душою с ним,

Он не может дверь замкнуть.

Мы заходим в темный ход,

Видны знаки по стенам.

Опрокинут небосвод.

И немножко жутко нам!

Ум наш новостью смущен,

Искаженность манит нас.

Здесь нежданный свет зажжен,

Постоянный свет погас.

Кто вошел в такой уют,

К Сатане он бросил взгляд

В этой храмине поют,

И, как в храме, здесь кадят.

Кверху поднятым лицом

Примешь небо и весну.

Спину выгнувши кольцом,

Встретишь мрак и глубину.

И невольно душит смех,

И ликует как змея.

Оттого что тайный грех —

Оттененье бытия.

Оттого у горбуна

И насмешливо лицо.

Эта странная спина —

Сатанинское кольцо!

Голос дьявола

Я ненавижу всех святых,

Они заботятся мучительно

О жалких помыслах своих,

Себя спасают исключительно.

За душу страшно им свою,

Им страшны пропасти мечтания,

И ядовитую Змею

Они казнят без сострадания.

Мне ненавистен был бы Рай

Среди теней с улыбкой кроткою,

Где вечный праздник, вечный май

Идет размеренной походкою.

Я не хотел бы жить в Раю,

Казня находчивость змеиную,

От детских дней люблю Змею,

И ей любуюсь, как картиною.

Я не хотел бы жить в Раю,

Меж тупоумцев экстатических.

Я гибну, гибну – и пою,

Безумный демон снов лирических.

Враг

У меня был враг заклятый,

У меня был враг.

На его постели смятой

Хохот демона проклятый

Оживлял полночный мрак.

Без него жена смеялась,

Обнималась, целовалась.

Хохот демона был мой.

Побыл с ней. Ай-да! Домой!

Враг заклятый был далеко.

Возвратился. «Честь!»

Ты, без страха и упрека!

Я, как ты, во власти рока.

Хочешь? Что же, месть, так месть.

Час и место. Мы явились.

Мы сошлись и поклонились.

Чей-то взор покрылся тьмой.

Хохот демона был мой!

Избирательное сродство

Сонет

Я с нею шел в глубоком подземелье,

Рука с рукой, я был вдвоем – один.

Мы встретились в сверкающем весельи,

Мы нежились, как лилии долин.

Потом пришли к дверям старинной кельи,

Предстала Смерть, как бледный исполин.

И мы за ней, в глубоком подземелье,

Стремились прочь от зелени долин.

Мы шли во тьме, друг друга не видали,

Любовь была как сказка дальних лет,

Любовь была печальнее печали.

В конце пути зажегся мрачный свет,

И я, искатель вечной Антигоны,

Увидел рядом голову – Горгоны.

Неразлучимые

Под низкою крышкою гроба,

Забиты гвоздями,

Недвижно лежали мы оба,

С враждебными оба чертами.

Застывшие трупы, мы жили

Сознаньем проклятья,

Что вот и в могиле – в могиле! —

Мы в мерзостной позе объятья.

И Дьявол смеялся надгробно,

Плитой погребальной:

«Эге, – говорил, – как удобно

Уродцам – в могиле двуспальной!»

Два трупа

Два трупа встретились в могиле,

И прикоснулся к трупу труп,

В холодной тьме, в тюрьме, и в гнили,

Прикосновеньем мертвых губ.

Они, влюбленные, когда-то

Дышали вместе под Луной

Весенней лаской аромата

И шелестящей тишиной.

Они клялись любить до гроба.

И вот, по истеченьи дней,

Земная жадная утроба

Взяла их в пищу для червей.

Тяжелые, с потухшим взглядом,

Там, где повсюду мгла и мгла,

Они лежат так тесно рядом,

Зловонно-мягкие тела.

Для мелких тварей ставши пищей,

И разлученные с душой,

Они гниющее жилище,

Где новый пир, для них чужой.

И дико спят они в тумане,

И видят сказочные сны

Неописуемых дыханий

И необъятной тишины.