Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Бальмонт Константин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 39

Изменить размер шрифта:

Дон Жуан

отрывки из ненаписанной поэмы

Но теперь я властитель над целым миром, над этим малым миром человека. Мои страсти – мои подданные.

Тернер

La luna llena... Полная луна...

Иньес, бледна, целует, как гитана.

Те ато... ато... Снова тишина...

Но мрачен взор упорный Дон Жуана.

Слова солгут, – для мысли нет обмана, —

Любовь людей, – она ему смешна.

Он видел все, он понял слишком рано

Значение мечтательного сна.

Переходя от женщины продажной

К монахине, безгрешной, как мечта,

Стремясь к тому, в чем дышит красота,

Ища улыбки глаз бездонно-влажной,

Он видел сон земли, не сон небес,

И жар души испытанной исчез.

Он будет мстить. С бесстрашием пирата

Он будет плыть среди бесплодных вод.

Ни родины, ни матери, ни брата,

Над ним навис враждебный небосвод.

Земная жизнь – постылый ряд забот,

Любовь – цветок, лишенный аромата.

О, лишь бы плыть – куда-нибудь – вперед, —

К развенчанным святыням нет возврата.

Он будет мстить. И тысячи сердец

Поработит дыханием отравы.

Взамен мечты он хочет мрачной славы.

И женщины сплетут ему венец,

Теряя все за сладкий миг обмана,

В проклятьях восхваляя Дон Жуана.

Что ж, Дон Люис? Вопрос – совсем нетрудный.

Один удар его навек решит.

Мы связаны враждою обоюдной.

Ты честный муж, – не так ли? Я бандит?

Где блещет шпага, там язык молчит.

Вперед! Вот так! Прекрасно! Выпад чудный!

А Дон Люис! Ты падаешь? Убит,

In расе requiescat. Безрассудный!

Забыл, что Дон Жуан неуязвим!

Быть может, самым Адом я храним,

Чтоб стать для всех примером лютой казни?

Готов служить. Не этим, так другим.

И мне ли быть доступным для боязни,

Когда я жаждой мести одержим!

Сгущался вечер. Запад угасал.

Взошла луна за темным океаном.

Опять кругом гремел стозвучный вал,

Как шум грозы, летящей по курганам.

Я вспомнил степь. Я вижу за туманом

Усадьбу, сад, нарядный бальный зал,

Где тем же сладко-чувственным обманом

Я взоры Русских женщин зажигал.

На зов любви к красавице-княгине

Вошел я тихо-тихо, точно вор.

Она ждала. И ждет меня доныне.

Но ночь еще хранила свой убор,

А я летел, как мчится смерч в пустыне,

Сквозь степь я гнал коня во весь опор.

Промчались дни желанья светлой славы,

Желанья быть среди полубогов.

Я полюбил жестокие забавы,

Полеты акробатов, бой быков,

Зверинцы, где свиваются удавы,

И девственность, вводимую в альков —

На путь неописуемых видений,

Блаженно-извращенных наслаждений.

Я полюбил пленяющий разврат

С его неутоляющей усладой,

С его пренебреженьем всех преград,

С его – ему лишь свойственной – отрадой.

Со всех цветов сбирая аромат,

Люблю я жгучий зной сменить прохладой,

И, взяв свое в любви с чужой женой,

Встречать ее улыбкой ледяной.

И вдруг опять в моей душе проглянет

Какой-то сон, какой-то свет иной,

И образ мой пред женщиной предстанет

Окутанным печалью неземной.

И вновь ее он как-то сладко ранит,

И, вновь – раба, она пойдет за мной.

И поспешит отдаться наслажденью

Восторженной и гаснущею тенью.

Любовь и смерть, блаженство и печаль

Во мне живут красивым сочетаньем,

Я всех маню, как тонущая даль,

Уклончивым и тонким очертаньем,

Блистательно убийственным, как сталь,

С ее немым змеиным трепетаньем.

Я весь – огонь, и холод, и обман,

Я – радугой пронизанный туман.

Забытая колокольня

И человек в человеке увидел врага.

То был первый великий грех.

И человек в женщине увидел игрушку страстей своих.

То был второй великий грех.

И полюбили они грехи свои, и возвели их

в перл созданья, и преступление смешали с красотой,

и опьянили себя чарами Искусства.

То был третий грех, величайший.

И мера их беззакония исполнилась.

Из Летописи Мира

Над забытой колокольней

Тает странный бледный свет,

Словно грусть о жизни дольней,

Той, в которой счастья нет.

Над забытой колокольней,

В свете сказочных огней.

Все печальней, недовольней

Сонмы бледные теней —

Тех, которые молились,

Преступления полны,

И неправдой утомились,

И в земле погребены,

Тех, которые молились,

Возмущаясь тишиной,

И навеки удалились,

Удалились в мир иной.