Колдунья - Гриффит Рослин - Страница 24

Сейчас, увидев Чако, стоявшего рядом с покерным столом, она с трудом узнала его. Он что-то говорил раздававшему карты. На нем были коричневые брюки, под черным пиджаком — белая рубашка и узкий галстук. Ей было как-то непривычно видеть его в таком виде. Его длинные черные волосы были собраны и завязаны сзади, как у индейцев.

— Могу я с вами поговорить? — спросила она, и сердце у нее сильно заколотилось, что рассердило Фрэнсис.

Чако кивнул.

Ну почему бы ему не ответить так, как это делает любой нормальный человек: не кивком, а словами. Вместо этого он неподвижно стоял и смотрел на нее все теми же призрачными глазами. Она старалась не показать, что нервничает.

— Вот, возьмите список, — сказала она, протягивая ему лист бумаги. — Я буду заказывать все необходимое для нашей работы.

— Что это такое?

— Это список необходимых вещей для казино. Ну. например, карты, все, что нужно для игры в кости, и так далее.

Он посмотрел на список и ничего не сказал.

— Если вы посчитаете, что нужно еще что-то заказать, то, пожалуйста, скажите мне.

Он опять кивнул.

Для нее было слишком большим испытанием стоять с ним вот так лицом к лицу, теряя самообладание, поэтому она уже собралась уходить, но все-таки решила спросить:

— Вы ведь, наверное, наполовину индеец?

Как только она сказала это, то сразу поняла, что могла оскорбить его этим вопросом — с недавнего времени некоторые заведения закрывали свои двери перед индейцами или вообще перед людьми со смешанной кровью. Из-за того, что они были полукровками, им даже не всегда разрешали получить наследство.

Но Чако ответил с легкостью:

— Я на четверть апачи, наполовину испанец и не-много англосакс.

— Англосакс? — Так вот откуда у него этот высокий рост и серые глаза, думала Фрэнсис.

— Одна из моих бабушек была из Техаса.

— Какое интересное сочетание кровей.

— Ничего интересного в этом нет, большинство жителей Санта-Фе имеют подобное.

— Однако в Бостоне, откуда я и приехала, такого не встретишь. Я ведь была учительницей, перед тем как приехать в Нью-Мексико.

— Я слышал.

Ну конечно, или Магдалина, или кто-нибудь еще уже насплетничал ему. Сейчас ей стало даже интересно что-то узнать о его прошлом, о котором упомянула Магдалина. На вид Чако не выглядел уж очень грустным. Наоборот, он показался ей достаточно уверенным в себе, сильным и «себе на уме».

— Кто-нибудь из ваших родственников живет в Санта-Фе?

— Моя мать давно умерла. А больше у меня никого и не было.

Так, значит, он был совершенно одинок. Она допускала, что ему действительно было горько и трудно осознавать это. Возможно, и убивать он пошел лишь потому, что надо было чем-то зарабатывать себе на жизнь. Она даже подумала, сможет ли она узнать его ближе…

— Вы не из тех, кто много рассказывает о себе.

— Зато большинство людей слишком много говорят о себе.

Неужели он имел в виду ее?

— Разговаривая, общаясь, люди лучше узнают друг друга, делятся своими мыслями, чувствами, — пояснила Фрэнсис.

— Стало быть, наблюдая за человеком, вы можете сказать, что он думает или чувствует.

Возможно, именно он мог сказать, о чем думают другие. Может быть, потому-то он и смотрит на людей так пристально своими призрачными глазами, Фрэнсис опасалась, что, когда он сидел рядом с ней на кровати, он мог прочитать ее мысли и разгадать ее чувства. Она собралась уходить.

— А что еще, кроме карт и костей, я должен проверить?

Повернувшись к нему спиной, она ответила:

— Все остальное отмечено в списке.

Он показал ей этот список и, ткнув на второй пункт, произнес:

— Вы имеете в виду вот этот?

— Фишки? Но я думаю, что у нас их достаточно? Но если вы так считаете, то пометьте.

— И это, — сказал он, указывая пальцем на следующий пункт списка.

Она поняла, что он решил таким образом заставить ее прочитать весь список. Подобный трюк ей уже был знаком. Точно так же поступала одна ее полуграмотная ученица. Фрэнсис решила очень просто выйти из положения.

— Можно список? — сказала она, потянувшись за ним. — Я забыла туда кое-что вписать.

Положив лист на стол, она написала: «Вы умеете читать?» И показала ему.

— Нам нужны карандаши и бумаги, — произнес он медленно, делая вид, что читает, и никак не отреагировав на вопрос.

— Да, конечно, нужны. Ой, я еще кое-что забыла написать, — сказала Фрэнсис и опять стала писать: «Вы большой осел».

Прочитав это, он даже и бровью не повел.

— У вас нет ко мне вопросов?-спросила она.

— Нет.

По всему было видно, что она обескуражила его. Он мог бы с этим списком и с этим предложением к кому-либо подойти и узнать, что же там было написано. Она почувствовала, что ей стыдно. Возможно, что он был так беден, что не мог посещать школу.

— Знаете, вы мне отдайте список обратно, — сказала Фрэнсис, увидев, каким внимательным взглядом он смотрит на нее, и она не могла не признаться: — Я написала там не совсем хорошую фразу.

— Обо мне?

— Ну да, хотя это несерьезно, конечно.

Его глаза были холодными как камень, и он сказал:

— Вы поняли, что я не умею читать.

— Я ведь учительница, — сказала Фрэнсис и сразу же добавила: — Но это не имеет значения, что вы необразованны.

— Однако на этой работе мне обязательно надо уметь читать.

— Это вовсе не обязательно, — сразу же поправила его Фрэнсис, чувствуя себя неловко. Ведь многие здесь также не умели читать. — Конечно, было бы неплохо, если бы вы это умели делать, я могла бы давать вам уроки, если вы хотите. У меня есть книги.

— Просто так я не стану пользоваться вашими услугами. Я должен что-то дать вам взамен.

Она сказала первое, что пришло ей в голову:

— Ну, в таком случае вы могли бы учить меня испанскому.

— Я не умею писать и читать по-испански.

— А я имею в виду лишь разговорный язык.

— Тогда, может быть, я и смог бы помочь вам, — сказал он с неохотой. — Может быть, есть еще что-го, чему я мог бы вас научить?

Она пожала плечами:

— Неплохо бы научиться верховой езде.

— Ну, этому уж я вас научу.

Она хотела было заикнуться, что Луиза собиралась обучить ее верховой езде, но решила, что лучше об этом не говорить.

Казалось, Чако вполне был удовлетворен сделкой, — Вот так будет честно. Вот и сторговались, — сказал он и хотел уже было заняться своим делом, но вдруг опять посмотрел на лист, где Фрэнсис приписала то, что ему очень хотелось узнать. — Так что же здесь написано?

Он указал на то, что она написала сначала.

— «Вы умеете читать?» — прочитала она.

— А теперь ту плохую фразу, которую вы потом написали.

— Ну, ладно, — ответила Фрэнсис и прочитала: — «Вы большой осел».

На какое-то мгновение казалось, что он был ошеломлен, услышав это… но потом его лицо расплылось в улыбке. Он громко засмеялся, показывая свои белые зубы, которые прекрасно оттеняли его загорелую кожу. Даже его вечно холодные глаза излучали какую-то теплоту. Он совершено преобразился и стал другим.

— Осел? — смеялся он. — И вы считаете это плохим словом?

— Можете и меня в отместку обозвать как-нибудь, — говорила она, улыбаясь. Фрэнсис была рада, что с Чако Джоунсом заключен мир.

Спустя несколько дней после разговора Чако Джоунса с Доном Армандо Донья Инес явилась в Санта-Фе, чтобы поговорить с ним. В гостинице, где он остановился, сказали, что он большую часть времени проводит в «Блю Скай Палас», так как работает там. В казино и в публичном доме? Инес накинула шаль и села в свой экипаж. Она приехала в Санта-Фе тайком от мужа. Несмотря на то что для леди-испанки, принадлежавшей к высшему сословию, было совсем неприлично идти в такое место как «Блю Скай», тем более без слуг, она все же пошла туда.

Лошадь, чувствуя нервозность и озабоченность хозяйки, встала на дыбы и заржала, когда та дернула за вожжи. Но Инес все же переборола животное, и они поехали.