Покоренная любовью - Энок Сюзанна - Страница 2

– Просто я… раздосадована. – Точнее, она находилась на грани истерики, хотя в последнее время ее не покидало предчувствие, что спокойные дни миновали. Раз уж письмо отправили в замок Хайбэрроу, кто-то должен был откликнуться.

Мэдди не пришлось познакомиться с маркизом Уэрфилдом, однако она была наслышана о нем. Куинлан Улисс Бэнкрофт – любимец нового короля – был самых голубых кровей и принадлежал к сливкам высшего общества. Она уже презирала его, еще не видя его изнеженного, избалованного, самовлюбленного лица. Он был одним из «них». Общество называло их «аристократией», но по собственному опыту девушка знала, что это слово не отражало их сущности.

– Я думала, мы сообщили его светлости, что за Лэнгли найдется, кому присмотреть во время вашей болезни.

– Ты ведь не думаешь, что герцога это волнует? Он владеет Лэнгли-Холлом, а я им только управляю. И он обязательно предпримет все необходимые меры, чтобы сохранить свое материальное благосостояние с моего согласия или без оного. Ты же знаешь об этом.

Мэдди вздохнула:

– Разумеется, но при всем при этом он должен был сначала поинтересоваться, нуждаетесь ли вы в помощи, прежде чем навязывать вам своего сына.

Неожиданно мистер Бэнкрофт рассмеялся, его щеки окрасил легкий румянец.

– Не думаю, что Куинлан позволит кому-либо навязать себя.

– Как он, должно быть, благороден, – равнодушно заметила Мэдди.

Ее хозяин подозрительно прищурился.

– Помни об одном, дорогая, чем меньше ты ему причинишь беспокойства, тем короче и безобиднее будет его визит сюда.

Щеки Мэдди вспыхнули. Чертов маркиз. Если бы он не был племянником Бэнкрофта… Прошло почти четыре года с тех пор, как родственники виделись в последний раз. Мэдди сколько угодно могла ненавидеть «проклятую аристократию», но она прекрасно знала, как одиноко чувствует себя Малькольм, будучи оторванным от семьи.

Да, ее не слишком радовал приезд Уэрфилда, однако она не собиралась топать ногами или как-то иначе проявлять свое раздражение.

– Я буду вести себя, как подобает, – заверила его она.

Малькольм улыбнулся:

– Не сомневаюсь!

– Если и он будет действовать так же, – добавила Мэдди.

– Об этом не беспокойся. Я уже говорил тебе, что он – олицетворение хороших манер.

– Теряю дар речи при одной мысли, что увижу такую выдающуюся личность.

– Мэдди, – предупреждающе кашлянул Бэнкрофт. Он постарался сесть попрямее, ворча от усилия, так как парализованные ноги мешали любому его движению. – Лучше пошли миссис Иддингз в деревню, пусть она сообщит новость всем соседям.

– Полагаю, чтобы местное население успело скрыться в горах?

– Наши соседи никогда не простили бы мне, если бы я не известил их заранее о приезде маркиза Уэрфилда в Лэнгли. Титул в этих местах более редкое явление, чем верблюд, пролезающий в игольное ушко.

Мэдди вздохнула.

– Они будут вне себя от возбуждения, понятия не имею, как Я сама справлюсь со своими чувствами.

– Пожалуйста, попытайся, хорошо? Девушка улыбнулась:

– Конечно, но только ради вас.

Он взглянул на нее с любовью и пониманием, которыми никогда не баловал ее собственный отец.

– Спасибо.

– Не за что. – Она встала. – Я сейчас принесу вам чаю.

– И не забудь печенье с персиками. Мой завтрак постигла катастрофа.

Она оглянулась через плечо и улыбнулась:

– Хорошо, что у нас в кладовке хранятся сладости.

– Да уж!

Мэдди уведомила миссис Иддингз о скором приезде маркиза Уэрфилда, затем послала кухарку в Хартгроув купить овощей и посплетничать на досуге. Принеся мистеру Бэнкрофту замену его первому завтраку, Мэдди скрылась в оранжерее, заставленной глиняными горшками для цветов, где она могла отвести душу и выругаться вдали от чужих ушей. Глупая, глупая знать, всегда появляющаяся там, где ее не желают видеть! И не нуждаются в ней.

– Мэдлин?

– К черту! – пробормотала Мэдди. – Я здесь, миссис Фаулер, – отозвалась она.

Девушка надеялась, что соседи пожалуют за подробностями не раньше завтрашнего утра. Очевидно, сплетни миссис Иддингз оказались более эффективными, чем предполагал мистер Бэнкрофт. Взяв себя в руки, Мэдди вышла из оранжереи.

– О, вот вы где, Мэдди! – На миссис Фаулер было ее любимое платье для дневных визитов. Не приходилось сомневаться, что она разнесет новость по всем домам вдоль лужайки, как только выведает у Мэдди все о приезде маркиза.

– Добрый день!

– Действительно так. – Миссис Фаулер счастливо вздохнула, и на ее округлых щеках появились ямочки. Она сняла листок с волос Мэдди. – Я слышала, к нам в Сомерсет скоро прибудет важный гость. Я вне себя от предвкушения!

– О да, вы…

– Боже, – продолжила миссис Фаулер, складывая руки в молитвенном жесте, – маркиз. – Она нагнулась вперед и понизила голос, хотя вокруг не было никого, кто мог бы их услышать, за исключением зябликов. – Я слышала, он очень красив и его доход составляет двадцать тысяч фунтов в год. Вы можете себе это представить? Двадцать тысяч в год!

Подавив раздражение, Мэдди кивнула и быстрым шагом направилась к дому. Плохо было уже то, что ей придется принимать Уэрфилда, так нет же, ей еще приходится обсуждать его.

– Похоже, вы прекрасно осведомлены, миссис Фаулер.

– Барон Монтесс – кузен миссис Бичамп, вот от него-то нам многое и известно.

– Да, я слышала об этом.

– Как долго он намерен пробыть в Лэнгли?

– По правде сказать, не знаю. В связи с тем, что скоро начнется лондонский сезон, не думаю, что он задержится здесь надолго.

Миссис Фаулер почтительно вздохнула:

– Да, сезон.

Мэдди захотелось рассмеяться при виде благоговейного выражения на ее лице.

– Вы уже сообщили новость Лидии и Салли?

– Это они мне все рассказали. Такие славные девочки! И, знаете, Лидия стала неплохо играть на фортепьяно.

– Да, я…

– О, я знаю, что Салли еще не выходит в свет, но ей уже семнадцать. Здесь в деревне, вдалеке от Лондона, лорд Уэрфилд вряд ли будет строго соблюдать этикет, как вы думаете?

Мэдди слышала, что маркиз строжайше придерживался этикета, где бы ни находился.

– Ну конечно, – согласилась она, пряча лукавую улыбку. Если что-то могло заставить Уэрфилда сократить свой визит в Лэнгли, так это дочери миссис Фаулер.

– Отлично, отлично. – Миссис Фаулер болтала без умолку, затем замолчала и поднесла платок ко рту, безуспешно пытаясь подавить легкомысленный приступ смеха. – Я кое-что придумала!

Мэдди неохотно замедлила шаги.

– О чем вы?

– Я поговорю с мистером Фаулером насчет того, чтобы организовать сельский бал в честь лорда Уэрфилда. Представляете, как это будет эффектно! И приглашу всех – всех, кроме Дардинейлов. Эта мисс Дардинейл совершенно невыносима.

К слову, Патриция Дардинейл была самой хорошенькой молодой леди в округе.

– Думаю, вы забыли о второй дочери, миссис Фаулер. Я слышала, Лидия изрядно преуспела в пении за последний год. Полагаю, что если что-то и может привлечь внимание джентльмена, так это хорошо исполненная песня.

Миссис Фаулер сжала руку Мэдди.

– Спасибо, дорогая! И вы тоже должны прийти, так как мистер Бэнкрофт вряд ли покинет Лэнгли без вас. Если, конечно, маркиз не возьмет на себя заботу о нем. Это было бы очень благородно с его стороны!

Мэдди нахмурилась. Она и не думала об этом. Вполне возможно, что назойливый, навязчивый аристократ сочтет, что женщина не способна справляться со своими обязанностями, как бы успешно она ни выполняла их за последние четыре года.

– Да, это действительно было бы очень благородно.

В сотый раз Куинлан Улисс Бэнкрофт терял читаемую страницу в «Айвенго». Он бросил книгу на кожаное сиденье рядом с собой и, придерживая рукой шляпу, высунул голову из окна.

– Послушай, Клеймор, мы что, должны отдавать дань каждой колдобине, камню и луже в Сомерсете?

Со стороны высокого сиденья показалось лицо кучера.

– Простите, милорд, – сказал он и вновь исчез. – Если позволите заметить, – донесся сверху его голос, – король Георг явно никогда не путешествовал по этой дороге.