Сумерки Кланов-6: Тени войны - Грессман Томас - Страница 69

«Геркулес», поддерживаемый пехотой, тут же ринулся в узкий проход, стремясь занять позиции, потерянные побежденной Комгвардией. Легкая Кавалерия поливала Ягуаров мощным автоматным огнем, заставляя тех отступить. Но два робота Легкой Кавалерии уже были срублены бронебойными снарядами, выпущенными из более мощных пушек Клана. В тот самый момент, когда поверженные машины сползали на каменный пол прохода, их место тут же заняли еще два робота Комгвардии во главе с поврежденным «Победителем» Сент-Ивских Улан.

Минуты превращались в часы, а роботы один за другим падали на камни в убийственном сражении за овладение проходом.

Большинство машин, принимавших участие в кровавой битве, относилось к тяжелому, или штурмовому, классу. И роботы Внутренней Сферы, и машины Дымчатого Ягуара имели множество тяжелых поломок и поврежедений, и Потому запас прочности машин был практически исчерпан. В результате тяжелые роботы, способные противостоять огненному смерчу вражеской атаки, были выведены из строя почти так же быстро, как это бывало со средними и легкими машинами.

Яркий взрыв осветил фигуру робота Внутренней Сферы — «Сталкера». Наверняка в корпусе под мощным огнем врага сдетонировали ракеты. Мощный взрыв потряс стены прохода. Краем сознания Ариана отметила, что пилот не успел покинуть машину — значит, на ее совести еще один мертвец.

Смутное чувство вины шевельнулось в ее груди. Толкая ручку управления вперед до упора, она пошла на подмогу «Кузнечику» Легкой Кавалерии, который пытался занять оборонительную позицию в центре перехода. Ариана чувствовала, что ее с головой накрыла волна необузданной ярости. Она в исступлении поймала в перекрестье прицела туловище изрядно измочаленного и разбитого вражеского «Тора». Ударив ладонью по кнопке пуска, она наблюдала, как десяток ракет, выпущенный ее рукой, взрезает задымленный воздух и с визгом поражает торс и правую ногу робота Ягуара. Меткий выстрел из гауссовой пушки дополнил картину разрушения: металлические пластины разошлись на груди «Тора», но Ягуар не собирался сдаваться. Он ответил залпом из крупнокалиберной пушки, который сорвал броню с правой половины груди «Циклопа». Бедняга почти сразу потерял около тонны армированной брони, что, конечно, привело к разбалансировке системы управления машиной. Пилот Клана, похоже, почувствовал растерянность Уинстон и бросил «Тора» в яростную атаку.

Забыв о предупреждениях Дугласа относительно перегрева и боеприпасов, Уинстон немедленно разбила корпус «Тора» залпом бронебойных ракет. Многие из них не достигли цели, взорвавшись в придорожных камнях, разбросав осколки в разные стороны. У Ягуара, очевидно, было повреждено левое бедро, но он настойчиво шел вперед. Ариана бешено нажимала на кнопки панели контроля, успев перезарядить одновременно гауссову пушку. Настало время устроить противнику хорошую взбучку! Железно-никелевый снаряд вонзился в правую руку «Тора» и разорвался в районе локтя, обнажив скрепленные проводами мускулы и миомерные волокна переплетений. Рука безжизненно повисла, поток искр стремительно побежал по оголившимся проводам.

Это не остановило неистового робота Клана. Одним прыжком приблизившись к «Циклопу», он схватил робота Уинстон левой рукой и изо всей силы толкнул прямо на острые камни стены. Закрепленный в задней части кабины переносной модуль связи с громким треском раскололся: он оказался зажатым между головой упавшего робота и скалами прохода.

Зубы Арианы лязгнули, когда воин Клана нанес ей страшный удар. Сильный металлический привкус во рту сказал Уинстон, что рот полон крови — вероятно, она прикусила язык. Боли она не ощущала. В центре прицела она видела голову водителя, направляющего дула лазерных орудий прямо на кабину ее робота. С криком ярости и отчаяния она выбросила вперед руки своего верного «Циклопа», активизировав средние лазеры, находящиеся в запястьях. Еще один снаряд из гауссовой пушки оставил огромную дыру в туловище «Тора».

Робот зашатался, он не рассчитывал на такое яростное сопротивление. Уинстон попыталась поднять «Циклопа» на ноги, но джойстики управления машиной уже не повиновались ее пальцам.

«Не думала, что все закончится так» — такой была последняя мысль Уинстон. Она еще успела поразиться своему спокойствию. И в этот момент пилот «Тора» выстрелил.

Полковник Чарльз Антонеску вступил в смертоносный проход на «Геркулесе» в тот самый момент, когда изрядно потрепанный «Тор» яростно расстреливал серо-зеленого «Циклопа» голубым огнем лазеров ближнего боя. У Антонеску перехватило дыхание; волна боли и ужаса с головой накрыла его. Казалось, что в сердце вошел ледяной, остро заточенный клинок.

И тогда холодная спокойная ярость овладела всем его существом. Глаза застилала кроваво-красная пелена. Он навел перекрестье прицела прямо на сердце «Тора» и нажал спуск. Искусственная молния немедленно нашла цель: броня «Тора» плавилась и крошилась под смертельным прикосновением убийственного лазерного луча. Огромная машина свалилась на землю, но Антонеску считал, что он недостаточно отомстил воину Клана. Он продолжал поливать упавшего робота огнем из лазеров и автоорудий, пока серо-черный «Тор» не превратился в груду пылающего металлолома.

— Полковник! Чарльз! — Голос, раздавшийся в наушниках сквозь шипение эфира, казалось, доносился откуда-то из других пространств. — Чарльз, какого дьявола ты делаешь?!

Антонеску тут же заставил «Геркулеса» развернуться и оказался лицом к лицу с «Проникающим», которым управлял майор Восьмого батальона Грей Рибик. Еще мгновение, и полковник в припадке ярости разрядил бы пушку в живот подчиненного, но он успел взять себя в руки. Антонеску судорожно заморгал, пытаясь рассеять кровавую пелену, по-прежнему мешавшую видеть. В пределах видимости он не смог обнаружить ни одного вражеского робота — те, что еще стояли на ногах, в беспорядке отступали.

Лихорадочное желание убивать все живое покинуло его так же внезапно, как и пришло, оставив только дикую усталость и опустошение.

— Майор Рибик, — произнес Антонеску, почти не слыша собственного голоса. Казалось, он находится в безвоздушном пространстве, — передайте бригаде, что генерал Уинстон погибла.

Прежде чем Рибик успел хоть что-нибудь ответить, в наушниках Антонеску зазвучал жизнерадостный голос:

— Балерина, командный центр на связи. Балерина, это командный центр. Отвечайте.

— Командный центр, на связи Магьяр, — отозвался Антонеску. — Генерал Уинстон мертва. Я принимаю командование. Что вы хотите сообщить?

На том конце провода замолчали. Антонеску знал, что его простое сообщение о смерти генерала Уинстон покажется кому-то бессердечным и жестоким, но на поле боя солдату не до эмоций. Осознание утраты придет гораздо позже.

— Командный центр, Магьяр на связи, — повторил Антонеску. — Что вы хотите сообщить?

— Полковник, на связи коммодор Березик. Он хочет услышать генерала Уинстон.

— Переключите на меня. — Дрожь пробежала по спине Антонеску. Он-то знал, что именно Березик обнаружил в прыжковой точке зенита прибывающий флот Т-кораблей и с высокой степенью вероятности идентифицировал его как вражеский. Полковник стоял рядом с Уинстон, когда Березик обещал немедленно уведомить ее о том, чей же флот спешит на помощь. Теперь звонок Березика прозвучал в ушах полковника Чарльза Антонеску похоронным колокольным звоном на могиле Особого Отряда Змеи.

— Королевский двор, Магьяр на связи, — еще раз повторил Антонеску, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — Я возглавляю командование северной армией. Что вы хотите сообщить?

После минутной заминки Березик ответил:

— Полковник, на связи Березик. — В его голосе звучали странно оптимистичные ноты, от чего Антонеску облегченно вздохнул.

— Прибывающие корабли принадлежат к Особому Отряду Бульдога, — продолжал Березик. — Я нахожусь на связи с принцем Виктором Штайнер-Дэвионом и с Военным Регентом. Они просили передать вам: «Отличная работа, оставайтесь у руля. Мы скоро будем».

Антонеску так и застыл перед пультом связи с открытым ртом.