РАМ-РАМ - Костин Сергей - Страница 15

Мог ли я начинать поиски достаточно открыто? Например, назваться частным детективом, попросить служащих гостиницы показать мне его номер, нанести визит в местное отделение полиции, которое занимается расследованием убийства. Никаких рекомендаций на этот счет Кудинов мне не передавая — Эсквайр надеялся на мой здравый смысл и любовь к импровизации в разумных пределах. Но при такой легенде у меня должна была бы иметься какая-нибудь лицензия, любой документ, подтверждающий мое право проводить следствие. А об этом лучше было и не думать! Представляете каскад сложностей, который последовал бы при таком варианте? В принципе, для этого проще было бы реально открыть частное детективное агентство где-нибудь в Тель-Авиве и убедить Лину туда обратиться. Это даже если бы в этом деле не были замешаны спецслужбы! А в нашем случае не только полицейские, но и служащие гостевого дома наверняка получили инструкции позвонить по определенному телефону, как только кто-то заинтересуется убитым израильтянином. В общем, действовать мне предстояло чрезвычайно осторожно. Хотя, с другой стороны, индийцы могли и не знать, что Ромка был связан с разведкой. Могли?

Теперь второе обстоятельство. Маша была права: мы выступали здесь в роли подсадных уток. Так что для пользы расследования немного раскрыться нам было бы и полезно — хотя и небезопасно. Только, где грань между одним и другим: насколько засветиться будет хорошо, а насколько — уже бесполезно? Я не имею в виду, что нас уберут, как убрали Ромку, хотя и этот вопрос для меня небезразличен. Просто мы можем раскрыть себя так, что в дальнейшем пользы от нашего пребывания здесь уже не будет.

С чего начать завтра? Присмотреться к персоналу, подобрать хорошего мальчика, прикормить его и потом ловко расспросить? Убийство здесь наверняка дело не частое, тем более, совсем свежее убийство. Даже если мне удастся установить номер, в котором был убит Ромка, что я смогу в нем обнаружить? Полиция унесла и его тело, и все его вещи, и посторонние предметы, которые могли бы служить уликами. А других зацепок, кроме «Аджая», у нас не было. Короче, здесь придется рискнуть.

Лежащая рядом Маша громко вздохнула.

— Не можешь заснуть? Снотворного нет у тебя? Я-то не принимаю, — сказал я.

— Да нет, я не поэтому, — помолчав, вполголоса отозвалась моя напарница.

То есть я не потому вздыхаю, что не могу заснуть! Как я всегда делаю это в случае конфликта, я постарался взглянуть на ситуацию ее глазами. Ее посылают на операцию с человеком, которого она видит впервые в жизни. И что она знает о нем через сутки? Первое: это законченный алкоголик! На самом деле, нет — я вхожу в легкий штопор только после встреч с Кудиновым. Второе — бабник! Здесь она тоже не права. Ее выходка в самолете не только никак не была мною спровоцирована, но и до сих пор мне полностью непонятна. А с Деби мы просто болтали. Третье: плохой товарищ! Да, я игнорировал ее с того самого инцидента в самолете, но, согласитесь, это была ответная реакция. А поскольку времени нос к носу мы с Машей провели не так много, она пока не может оценить мои достоинства: обаяние моей уникальной личности, обычно располагающее ко мне множество незнакомых людей, мои незаурядные аналитические способности, мою безоглядную храбрость и решительность в критических ситуациях, мою смиренную покладистость перед лицом бытовых неурядиц, мою неизменную готовность пожертвовать собственной безопасностью, удобством, просто последним куском хлеба ради ближнего. Нет, мне на Машу обижаться не стоило.

— Не расстраивайся, — успокоил я свою напарницу. — Мы с тобой еще сработаемся! Я, на самом деле, совсем не злобный.

Маша в ответ только скрипнула пружинами. Похоже, успокоил я только себя.

3

Постояльцы гостевого дома «Аджай» просыпались вместе с первым проснувшимся. А поскольку засыпали они с последним заснувшим, время, отводимое на ночной отдых, тягостно долгим не было ни для кого. В нашем случае это было часа три с небольшим.

Лешкины Касио, которые я переставил на местное время еще в самолете, показывали около восьми. Маша, как ни странно, спала. Я знал это вполне определенно не только по ровному ритму ее дыхания, но и по ее позе. Она лежала лицом ко мне, откинув простыню до пояса. На ней была совсем легкая комбинация на тонких бретельках, очень открытая. И сейчас, поскольку одна из бретелек с плеча спала, в прорези виднелась ее грудь: маленькая, белая на фоне загоревшего тела, с аккуратной розовой пуговкой соска. Никаких греховных мыслей ни, тем более, физиологических реакций картина эта во мне не вызвала. Я повернулся на другой бок и, несмотря на гомон во внутреннем дворе нашей Вавилонской башни и голодное мычание коровы, доносящееся с улицы, снова заснул.

Когда я открыл глаза. Маша уже была одета. Пристроив на коленях пудреницу с зеркальцем на внутренней крышке, она щеточкой наносила тушь на ресницы.

— Доброе утро! — церемонно поздоровался я.

— Доброе утро! — с холодной вежливостью ответила моя напарница и повернулась ко мне спиной.

Я не сразу сообразил, что это не было жестом презрения. Маша просто давала мне возможность встать.

Я посмотрел на часы: мне удалось доспать еще два часа. Я вытащил ноги из-под простыни и, поразмыслив, все же натянул джинсы. Однако пристроить их в крошечном туалете, он же душевая кабина, было негде, и я, приоткрыв дверь, положил их на пол у порога. Стулья — я это отметил еще вчера ночью — в гостевом доме «Аджай» считались столь же ненужным роскошеством, что и, например, бюро, трюмо или консоль под китайскую вазу.

Когда я, проделав процедуру с джинсами в обратном порядке, вышел из нашей комбинированной ванной, Маша стояла у окна в позе ожидания, постукивая кончиками ногтей по стеклу. Мы молча спустились в холл, где завтракала разношерстная европейская публика. Девушки и парни, многие странного вида: с пирсингом по всему лицу, включая язык, с бритыми черепами и разноцветными татуировками по видимым частям тела. Молодая американская пара с целым выводком детей, младшему из которых, болтающему ногами в плоской сумке, едва ли был год. Вчерашние две пожилые тетушки, по-прежнему уткнувшиеся носом в свои путеводители. А вот и еще одно знакомое лицо: тот средних лет усатый мужик, который летел с нами в самолете — я запомнил его из-за оливкового цвета лица. Если бы он был персонажем дурацких американских мультфильмов, его, наверное, окрестили бы Гороховый Стручок. Моих новых друзей видно не было. Счастливые! В этом возрасте ничто не мешает спать.

Все столики оказались занятыми. Заметив наше замешательство, мальчик-буфетчик выбежал в зал и махнул нам рукой, чтобы мы шли за ним. Он зашел за стойку портье, вытащил оттуда складной столик и два брезентовых садовых стула и быстро расставил их в коридоре. Мы едва успели сесть, как он уже вернулся с меню. Нет, остаться незамеченным в этой гостинице было сложно! Что же такое придумали убийцы Ромки?

На завтрак я выбрал себе китайский кисло-острый овощной суп. Капустного рассола не заменит, но прописывается доктором при тех же симптомах. Дело в том, что я решил усилием воли остановить гонку, начатую позавчера с Лешкой. Больше ни капли алкоголя! Включая пиво — ни глотка! Но снимать интоксикацию чем-то надо. Поскольку целительных жидкостей на этот случай в Индии не готовят, сойдет и кисло-острый суп. Маша, говоря с официантом по-английски, набрала себе каких-то лепешечек, чечевицы, йогурта и еще пару блюдечек, определить содержимое которых я не сумел.

— Вы уже бывали в Индии? — доброжелательно полюбопытствовал обслуживающий нас паренек.

— Да.

— Нравится здесь?

— Да, — так же односложно отвечала Маша.

Но это было верхом словоохотливости по сравнению с нашим общением. Говоря точнее, мы с ней не обменялись ни единым словом. Маша ловко захватывала своими лепешечками разные блюда и отправляла их в рот, запивая зеленым чаем. А я с наслаждением хлебал свой суп: действительно очень острый и очень вкусный. Один из бесов, которые роем слетаются к нам, как только у нас появляются благие намерения, напомнил мне на ушко марку отличного индийского пива. Отлично пилось в мои прошлые приезды — Кинг Фишер (переводите, как хотите: король-рыбак, так король-рыбак, зимородок, так зимородок). Никогда за эти несколько лет я о нем не думал, а тут на тебе: даже название вспомнилось! Я мысленно отогнал советчика энергичным русским выражением.