Бананы и Лимоны - Арро Владимир Константинович - Страница 11

Четыре порции сарделек

Василий любил встречать их после уроков возле школы. Вот он и сегодня ждал. Савва и Леша Копейкин уже стояли рядом с ним и о чем-то совещались.

— Ты чего ж после всех? — спросил Василий.

— Да все Мышки пристают. А у меня совсем нет времени, да ну их!

— Д-да… — неопределенно ответил Василий. — Что-то есть хочется. Не зайти ли нам во «Все пятерки»?

Кафе «Все пятерки» помещалось напротив школы, на другой стороне улицы, и они уже не раз там бывали. Едва они усаживались за свой любимый стол возле окна, официанты тотчас же начинали бегать около них, вытирать, стряхивать. Что-то подсовывать и передвигать. Директор, зам директора и администратор тоже выходили из своего кабинета. И в воздухе, над всеми столами, над стойками, под мерное жужжание вентиляторов носилось произносимое шепотом слово: «Акт! Акт!»

— Значит, нечисто у них с противопожарной безопасностью, — усмехался Василий, — раз они боятся составления акта.

Но на этот раз к ним никто долго не подходил. Даже директор, делая вид, что не узнает, проплыл в отдалении.

— Навели порядок, — сказал Василий. — Конечно, можно было бы пойти поискать, да уж ладно. Думаете, меня трогает их внимание ко мне? Ничуть не бывало, и пусть не подходят, сколько хотят. Важно внимание к делу.

По правде говоря, Пете нравилось прежде всего внимание к их персонам, оно льстило его самолюбию, но он понимал, что это неправильно, и Василию ничего не говорил.

— Замечательная это работа — пожарник! — сказал Савва.

— Но ведь Василий не пожарник, — возразил Петя. — Он противопожарник!

— Да, ты прав, — засмеялся Василий. — В этом вся разница. Мы, противопожарники, приходим на помощь к людям еще до того, как нас об этом попросят. Ведь что такое огонь? — Василий пригнулся, вытянул руки и зашептал. — Огонь — это дикая злобная сила, притаившаяся всюду вокруг нас!.. Огонь тут, огонь там, смотрите, вот огонь, вот огонь!..

Ребята вертели головами, но нигде огня не видели.

— Все кругом — затаившиеся языки пламени, — продолжал Василий. — И если вы их не видите, то лишь потому, что вы беспечны и молоды, а я вижу их, вижу! Их бледные отсветы лежат на вас и на мне, плавят стекла и вылизывают стены зданий!.. Я ощущаю кожей их сухое, пока еще холодное дыхание и хожу между ними, как повелитель, как укротитель ходит среди ядовитых змей! И тут и там я говорю им: «Нет! Нет! И нет!» Мы ходим по городу, — зашептал Василий, и головы всех четверых тесно сомкнулись. И надо ж было в этот момент явиться официанту с четырьмя порциями сарделек.

— Куда ставить-то будем? — спросил официант.

Все четверо откинулись к спинкам стульев.

— Мы ходим по городу, — продолжал Василий, вдыхая горячий мясной пар, — люди с особым зрением, и чем больше нас будет, тем сильнее станет наша власть над огнем. На днях я представлю вас командованию…

— Ой, как здорово! — воскликнул Леша Копейкин.

Они взялись за вилки, но тут Василий мельком взглянул в окно и неожиданно побледнел. От глаз его вдруг повеяло холодом, губы сомкнулись.

— Что с тобой, Василий? — удивился Петя.

Даже голос Василия изменился, стал каким-то железным.

— Внимание, — приказал он, — всем одеться!

— А что случилось? — спросил Савва.

— Никаких вопросов!

От волнения Петя никак не мог попасть в рукава пальто, потом еще пуговицы не хотели застегиваться. Тут подоспел и директор.

— Мы навели порядок! — воскликнул он. — Можете убедиться!

Василий обдал его ледяным взглядом.

— Послушайте, — сказал он, — вы не хотите неприятностей?

— Не хочу… — пробормотал директор.

— Тогда выполните мою просьбу: минут двадцать никого не выпускайте из кафе.

— Слушаюсь…

Около выхода Василий рванул трубку телефона-автомата, набрал номер и сказал только четыре слова. «На Школьную улицу брезент!»

«Сим-сим, открой дверь!»

Ничего еще толком не понимая, но чувствуя приближение грозной опасности, ребята выбежали вслед за Василием на улицу. От чрезмерного волнения Петя даже стал дрожать.

— Посмотрите наверх, — шепнул Василий.

— Куда, куда?

— Только никаких возгласов! На крышу школы…

Петя взглянул на крышу и обомлел.

На самом коньке ее сидели два его октябренка: Иванов и Петров. Третий, как ему показалось, Бесценный, лежал, распластавшись, почти у карниза и силился забраться наверх. То ли железо было покрыто тонкой ледяной коркой, то ли сама по себе крутизна была слишком большой, но только ничего у Бесценного не выходило: сделав несколько пластунских движений, он тут же съезжал вниз.

— Железная дверь! — простонал Петя. — Они ее открыли!.. Железная дверь!

Все четверо стремглав перебежали улицу.

— Главное — не напугать! — остановившись у входа в школу сказал Василий. — Чтобы никто не крикнул!.. Упросите прохожих! Отвлекайте внимание как можете!

И он скрылся в дверях.

Петя, Савва и Леша Копейкин разошлись на разные стороны улицы. Это было очень трудно — прогуливаться как ни в чем не бывало, Петя прямо-таки извелся, ему хотелось побежать вслед за Василием, вылезти на крышу и спасать Бесценного. Но сейчас было очень важно, чтобы никто из прохожих не задерживался напротив школы. Да, к счастью, никто ничего и не замечал. Только одной женщине почему-то вздумалось посмотреть наверх. Она приостановилась и вскрикнула. Петя налетел на нее как коршун.

— Не кричите, пожалуйста! — прошипел он. — Только не кричите…

— Но что-нибудь делается?…

— Туда побежали!.. Их сейчас спасут.

Женщина постучалась в кафе. Ее впустили. За стеклянными дверьми и широкими Окнами столпились все посетители и обслуживающий персонал. Видно было по лицам, как все переживают и хотят что-нибудь сделать. Но у дверей стоял директор и никого не выпускал.

Краем глаза, не поднимая слишком высоко головы, Петя видел, что происходит на крыше. Он весь взмок от переживаний, но понимал, что находится на посту и многое сейчас зависит от его поведения.

Бесценному удалось докарабкаться почти до половины крыши. Не было упора для ног, они все время скользили. Видимо, он выбивался из сил. А те двое, на коньке, протягивали ему руки и что-то кричали.

И в этот момент какая-то женщина из окна напротив заорала на всю улицу:

— Вы что это делаете, мерзавцы, а?… Куда это вы забрались? А вот я сейчас милицию вызову!

Петя весь сжался. Бесценный снова стал сползать вниз.

— Ну, кто вас просит, а?… Кто вас просит? — чуть не плача говорил Петя и замахал на женщину и погрозил ей кулаком.

А она не переставая кричала, теперь уже и на Петю, и от этого крика все, кто мог, повысовывались в форточки. Стали останавливаться прохожие.

Бесценного медленно влекло к самому краю крыши. Ботинки его уткнулись в тонкий железный карниз.

— Ах, ну что вы наделали, что вы наделали!.. — кричал Петя и плакал, расхаживая между прохожими, и, уже ни о чем не заботясь, крикнул:

— Бесценный, держись!..

Двое других октябрят, увидев скопление народа и открытые окна, перепугались насмерть и кое-как стали карабкаться к выходу на чердак.

Кто-то, видно из кафе, позвонил в милицию, потому что из-за поворота, мигая синим султаном, вырвалась и остановилась у школы милицейская машина. Следом за ней въехала красная. Из нее выбежали несколько пожарников.

Из громкоговорителя, который помещался на крыше пожарной машины, раздалась команда:

— Внимание, ребята на крыше, не шевелиться!.. Сейчас вам помогут!

Пожарники натянули неподалеку от входа в школу, как раз под тем местом, где лежал Бесценный, огромный брезент.

И тут из чердачного окошка на крышу вылез Василий, опоясанный веревкой. Он вылез и сразу съехал вниз, до самого края.

В публике ахнули.

«Он специально, специально!..» — понял Петя.

Василий, упираясь ногами в карниз, перебирался с одного ряда железных листов на другой и скоро оказался рядом с Бесценным. Он подтянул его вверх и окрутил несколько раз веревкой, а затем, цепляясь пальцами за обледенелые гривки, стал его подталкивать, подталкивать впереди себя.