ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия) - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 9

Это произошло возле полностью сожженной деревни Улла. Наши инженерные части построили понтонный мост рядом со взорванным мостом через Двину. Именно там мы вклинились в позиции вдоль Двины. Они вывели из строя нашу машину как раз у края леса на другой стороне реки. Это произошло в мгновение ока. Удар по нашему танку, металлический скрежет, пронзительный крик товарища – и все! Большой кусок брони вклинился рядом с местом радиста. Нам не требовалось чьего-либо приказа, чтобы вылезти наружу. И только когда я выскочил, схватившись рукой за лицо, в придорожном кювете обнаружил, что меня тоже задело. Наш радист потерял левую руку. Мы проклинали хрупкую и негибкую чешскую сталь, которая не стала препятствием для русской противотанковой 45-мм пушки. Обломки наших собственных броневых листов и крепежные болты нанесли больше повреждений, чем осколки и сам снаряд». Прооперировали его в дивизионном медсанбате и вскоре: «Я двигался на попутках обратно на фронт. Горящие деревни указывали путь».

Фельдмаршал Манштейн, описывая проблемы, возникшие в декабре 1941 года в связи с высадкой советских войск в Керчи и Феодосии, пишет: «В эти дни нас морально особенно угнетало то, что в госпиталях Симферополя лежало 10 000 раненых», – и угнетало потому, что «В Феодосии большевики убили наших раненых, находившихся там в госпиталях, часть же из них, лежавших в гипсе, они вытащили на берег моря, облили водой и заморозили на ледяном ветру». Оставляя без комментариев эту басню про замораживание, подчеркну, что у немцев, как вы видите, огромное количество раненых ни в какую Германию не вывозилось и лечилось тут же, в армейских тылах.

Но если это так, а по-другому тут никак не истолкуешь, то записанные у Гальдера 368 тысяч раненых, отправленных в Германию, это только тяжелораненые и инвалиды, а общее количество раненых, если исходить из 47,7 %, было минимум в два раза больше, т. е. на 26.09.1941 года их было не 398 тысяч, а 800 тысяч. Но тогда, исходя из соотношения 3:1, число убитых на эту дату тоже должно быть около 270 тысяч человек, а не 113 тысяч, как у Гальдера. Поэтому я и прихожу к выводу, что Гитлер искусственно занижал число убитых в войне с СССР, чтобы потом победа над Советским Союзом не казалась немцам очень горькой.

Вот Б. Соколов пишет, что «общие потери Рейха оцениваются в 7 млн. погибших». Да, немцы после войны подсчитали убыль населения и дали это число. Одновременно Соколов свято верит и убеждает нас поверить, что военные потери немцев были в пределах 3,2 млн. погибших, следовательно, дефицит составляет 3,8 миллиона. А эти где погибли? На англо-американские бомбардировки их не спишешь, поскольку, по подсчетам Г. Румпфа, генерал-майора пожарной охраны Рейха, от бомбардировок и вызванных ими пожаров погибло 0,5 млн. человек, и вопрос остается – а где погибли остальные 3,3 млн.? Не там ли, где, по «точным» подсчетам Гальдера, за три месяца боев на 800 тысяч раненых приходится всего 113 тысяч убитых?

Но вернемся к полковнику Громову и профессору Соколову.

Я не знал, что Б. Соколов еще и профессор Российского государственного социального университета. Надо же! И, как и полагается профессору, он и методику подсчета потерь изобрел, вернее, украл ее у Громова. Нужно, оказывается, базировать ее на особо точных, как он полагает, числах офицерских потерь, причем, уверяет он, доля офицеров в войсках у Красной Армии и у немцев была одинакова. А одинакова ли?

В немецком пехотном полку по штату в общей численности 3049 человек офицеров должно было быть 75 человек, т. е. 2,5 %. А в советском стрелковом полку из штатной численности 1582 человека офицеры составляли 159 человек – 10 %. В немецкой пехотной роте численностью 201 человек офицеров было двое – командир роты и командир первого взвода, т. е. 1 %, а в советской стрелковой роте численностью 82 человека, офицеров было пятеро – 6 %. По профессору Соколову, это и есть «примерно одинаково».

Если с этим согласиться, то я могу подсказать Соколову, как еще обильнее полить нашу Родину дерьмом. Нужно взять томик мемуаров Манштейна и выписать: «Потери группы армий составляли: офицеры – 505 убитыми, 759 ранеными, 42 – пропавшими без вести; унтер-офицеры и солдаты – 6049 – убитыми, 19 719 – ранеными, 4022 пропавшими без вести».

Берем заявленную Мюллером-Гиллебрандом цифру немецких офицерских потерь за войну в 65 200 человек, делим ее на 505 и умножаем на 6049 (не можем же мы не верить Манштейну!), получаем, что за всю войну немцы потеряли убитыми всего около 840 тысяч человек. А поскольку «плотность немецких войск на Западном фронте была в 2,5 раза больше, чем на Восточном», то разделим это число на 3,5 и получим, что на Восточном фронте немцы потеряли убитыми всего 0,24 млн. человек. А Красная Армия, как подсчитал Соколов, – 26,4 млн. Соотношение получается замечательным: на одного убитого немецкого солдата приходилось 110 убитых советских солдат. Во, блин!

«В какой армии число убитых офицеров составило бы более 4 %?» — язвительно вопрошает полковник Громов. Уже ответил: в немецкой в Польской кампании 1939 года. А в 1940 году Франция в войне с Германией потеряла убитыми и пропавшими без вести 100 тыс. человек, из которых 30 % – офицеры. В 1938 году в боях у озера Хасан в числе безвозвратных потерь Красной Армии потери командно-политического состава достигли 40 %. В боях за Грозный в 1995 году на 1 февраля Тульская дивизия ВДВ и Восьмой гвардейский корпус потеряли убитыми и раненными 831 человека, из которых офицеров – 216, что составляет 26 %.

Теперь по поводу высказывания полковника о том, что у нас «офицерские потери, как правило, не приводят рядом с общими потерями армии». Думаю, что у «Великого» Бальзака этих цифр действительно не найдешь. Но ведь не Бальзаком единым должен жить полковник. Скажем, в «Военно-историческом журнале», № 3, еще за 1991 год в статье генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева «Цена освободительной миссии» даны потери Красной Армии в странах Европы и Азии по категориям военнослужащих, причем не с точностью до 100 человек, а с точностью до 1. На общее число в 956 769 убитых и умерших от ран пришлось 664 718 солдат, 205 848 сержантов и 86 203 офицера (9 %). И странного в этой точности нет. Это ведь только начитавшись Бальзака можно утверждать, что у нас не было учета. Человек – это не иголка, у него есть родители, дети, родственники – они ведь о нем волнуются. Есть призвавшие их военкоматы, в которых родственники оформляли пенсии и т. д. Другое дело, что не все эти цифры можно было немедленно обработать и, ввиду холодной войны, не обязательно было их обнародовать.

А опубликованная на сегодня цифра наших потерь у меня особых сомнений не вызывает. Ее даже можно оценить по методу полковника Громова, т. е. через процент потерь офицеров. Если к концу войны, когда солдаты и сержанты были опытны, не так боялись и не требовали личного примера и контроля офицеров, доля офицеров в потерях составила 9 %, то в начале войны, когда личным примером требовалось остановить панику, эта цифра могла составить и 20 %. Смотрите, у немцев на Восточном фронте процент потерь офицеров в общих потерях был около 2,3 %, а в начале войны, в Польше, более чем в 3 раза больше. И если у нас к концу войны этот процент снизился до 9 %, то в среднем за войну вполне мог быть в пределах 12 % и общая цифра потерь нашей армии в 8 668 400 человек вполне корректна даже по Вашему методу, полковник. Другими словами, если бы полковник Громов изучал военное дело, а не то, как лучше обеспечить семью, то, возможно, и он бы знал, что низкий процент потерь офицеров по отношению к потерям солдат объясняется тем, что у немцев общий процент офицеров в армии был существенно меньше, чем у нас.

Кроме этого, в немецких справках о потерях, даже в адрес фюрера, много арифметических ошибок, есть цифры, вызывающие недоумение. Допустим, в уже приведенной справке генерал-полковника Кривошеева указана цифра небоевых потерь Красной Армии (погибли в катастрофах, умерли от болезней и т. д.) – 48 112 человек, что от общей цифры убитых и умерших от ран (956 769) составляет 5 %. Спрашивается, почему у немцев в отчетах за первый год войны этот показатель составил 19 % в сухопутных войсках, 24 % в Люфтваффе и 13 % во флоте? А за 4 года войны 9,5 %, 13,8 % и 24 % соответственно? Это что за падеж был в немецкой армии, почему на 3–4 убитых в боях, один умирал просто так?