ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия) - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 34

Д.Г. Павлов.

Павлов. Да, такой разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 года в Райволе.

Ульрих. Кому это «нам хуже не будет»?

Павлов. Я понял его, что мне и ему.

Ульрих. Вы соглашались с ним?

Павлов. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил во время выпивки. В этом я виноват».

То есть еще в 1940 году два обывателя прозондировали друг друга и поняли, что они единомышленники. И им плевать, какая власть в России, – им, генералам, и при Гитлере будет хорошо. Будет же Гитлер из русских формировать туземную армию, вот они ему в этой армии и сгодятся, и жизнь будет (иметь барахло и баб) лучше, чем при Сталине.

Отсюда, понятно, для обывателя следовало, что как только в ходе войны случится оказия (как у генерала Власова в 1942 г.), то нужно поднять руки и кричать: «Сталин капут! Их бин любит Гитлера!» Но и Павлов, и Мерецков понимали, что таких умников, как они, будет много, и Гитлер сможет обойтись и без них. Становилось очень важно сделать на пользу Гитлеру что-то, чем впоследствии можно было бы козырять. Мерецков эту проблему для себя решил, когда был начальником Генерального штаба РККА. По этому поводу Ульрих задал Павлову вопрос:

«Ульрих. На предварительном следствии (лд 88, том 1) вы дали такие показания: «Для того чтобы обмануть партию и правительство, мне известно точно, что Генеральным штабом план заказов на военное время по танкам, автомобилям и тракторам был завышен раз в 10.

Генеральный штаб обосновывал это завышение наличием мощностей, в то время как фактически мощности, которые могла бы дать промышленность, были значительно ниже… Этим планом Мерецков имел намерение на военное время запутать все расчеты по поставкам в армию танков, тракторов и автомобилей». Эти показания вы подтверждаете?

Павлов. В основном да. Такой план был. В нем была написана такая чушь. На основании этого я и пришел к выводу, что план заказов на военное время был составлен с целью обмана партии и правительства».

Мне обязательно скажут, что это следователи НКВД больно били генералов Павлова и Мерецкова палками по голове и заставили их придумать ложь про мобилизационный план и оговорить себя. У следователей не хватило бы ума и знаний, чтобы такое придумать, поскольку мобилизационный план – это такая тайна, в подробности которой посвящены едва лис десяток высших должностных лиц государства, в число которых следователи НКВД не входят.

К.А. Мерецков.

Что касается мобилизационного плана, подло составленного Мерецковым с участием других лиц, есть и независимый свидетель. Василий Гаврилович Грабин по заданию ГАУ РККА создал дивизионную пушку Ф-22, и она была принята на вооружение в армии. Но только освоили ее производство, как в тайне от Грабина генералы вдруг приняли решение, что эта пушка плохая и ее нужно заменить новой. Грабин лишь через год узнал об этом, включился в конкурс и создал новую дивизионную пушку Ф-22 УСВ. Эта пушка вновь победила своих конкурентов, но производство (станки, инструмент, модели, штампы) пришлось перенастраивать под производство нового орудия. Дальше Грабин пишет (подчеркнуто мною. – Ю.М.):

«Недолго пушка УС В шла в производстве – один только 1940 год. В 1941 году заказчик – Главное артиллерийское управление – не заключил договор с заводом о продолжении поставок УСВ. Почему? Это было нам непонятно. Возникали разные предположения. Только одной мысли мы не допускали, что дивизионных пушек уже сделано столько, сколько потребуется во время войны. Желая внести ясность, мы обратились в высшие инстанции с просьбой указать причины прекращения производства пушек Ф-22 УСВ. Нам ответили, что мобилизационный план выполнен полностью.

Что ж, военным виднее – они сами определяют потребность армии в пушках. И раз они говорят, что мобилизационный план выполнен, значит, так оно и есть. Но правильно ли был составлен мобилизационный план?

Начало Великой Отечественной войны показало, что это было далеко не так: нехватка дивизионных пушек была очень острой. Поэтому, хотя к 1941 г. выпуск пушек УСВ был прекращен, в начале войны они вновь были поставлены на валовое производство».

А на стр. 457 своих воспоминаний Грабин пишет: «Самый приблизительный подсчет показывал, что на вооружении Красной Армии к началу 1941 г. все-таки меньше дивизионных орудий, чем на вооружении русской армии перед Первой мировой войной».

То есть Мерецков накануне войны, составляя мобилизационный план, не только умышленно лишал РККА тягачей и автомобилей, но он лишил ее и самых массовых артиллерийских орудий – дивизионных. Случайно?!

В то время и Павлов мог к этому мобилизационному плану примазаться, поскольку он был начальником Автобронетанкового управления и эти подлые цифры согласовывал. Но затем его назначили командующим Западным военным округом, и ему надо было подумать о собственных заслугах перед немцами, перед будущим хозяином – Гитлером.

И он решился на откровенное предательство, благо генералы его штаба это предательство не пресекли.

Как мы уже разобрали выше, под прикрытием миролюбивого заявления ТАСС от 14 июня 1941 года Генштаб РККА распорядился, а 18 июня Жуков повторил распоряжение привести в боевую готовность первые эшелоны войск прикрытия границы, и флоты. Итак, тогдашний начальник Генштаба Г.К. Жуков такие распоряжения давал, но в округе Павлова проверять их исполнение не стал! (Тоже случайно?!)

Воспользовавшись этим, Д.Г. Павлов на направлении главного удара немцев не только не привел войска в боевую готовность, но даже не вывел их в летние лагеря, что обязан был сделать даже без угрозы войны, просто в плане летней учебы войск. А на самой границе, в городе Бресте, у Павлова были расквартированы две стрелковые дивизии и одна танковая. Их казармы были в пределах досягаемости немецкой полевой артиллерии, и их расположение немцам было хорошо известно. Поэтому утром 22 июня немецкие артиллеристы первые же снаряды послали прямо в гущу спящих солдатских тел. Оставшиеся в живых отступили из города, бросив в нем технику, оружие и склады. Три дивизии Красной Армии в несколько часов перестали существовать, оголилось полсотни километров боевых порядков Западного фронта. В эту прореху и рванули танки Гудериана, окружив наши войска под Минском. После таких потерь Кремль не успевает сформировать сплошной фронт на московском направлении. Гудериан снова вместе с танковой группой Гота окружает наши войска под Смоленском. Напомню, что ни на юге, ни на севере советско-германского фронта генеральского предательства в таком масштабе не было, там войска отходили, но разгромить их немцы не могли.

Предательство Павлова и его генералов обрекло советский народ на тяжелейшие потери первого года войны. А эти потери сказались и на всем ее ходе. Поэтому надо понимать, почему Ставка начала ставить во главе армий генералов НКВД. Надо понимать, почему Жукова постоянно сопровождала «охрана» из офицеров НКВД (даже на Парад Победы был выписан пропуск сопровождавшим Жукова 16 офицерам «охраны»). При таком конвое хочешь не хочешь, а к немцам не сбежишь.

И Павлов к немцам сбежать не успел – через месяц после начала войны его уже судили. На суде он пытался собственную вину свалить на своих подчиненных, но те лишнего на себя брать не хотели, им хватало и своего.

Павлов вначале бодро брехал:

«Павлов. Я своевременно знал, что немецкие войска подтягивались к нашей границе и, согласно донесений нашей разведки, предполагал о возможном наступлении немецких войск. Несмотря на заверения из Москвы, что все в порядке, я отдал приказ командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа. Были розданы войскам патроны. Поэтому сказать, что мы не готовились, – нельзя».