Пограничный легион - Грэй Зейн - Страница 33

— Но для чего же?

— А для того, чтобы занять видное место, — прозвучал уклончивый ответ. — Рыжий Пирс попал прямо в точку: из-за вас Келс разругается с нами.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что Келс пойдет налево, а банда направо.

— Почему? Почему?

— Ах, мисс, есть тысяча причин для этого, — медленно произнес Вуд. — Во-первых, он уложил Билла и Галловея вовсе не потому, что те плохо обошлись с вами. Все мы отлично знали, что вы прострелили ему спину и что вы не жена ему. С тех пор мы замечаем, как он все больше и больше нервничает. Организуя свой легион, он всей душой держится только за вас. Он убьет всякого, кто только лишний раз взглянет на вас… И вот благодаря этому он перестал быть прежним Келсом и постепенно расходится со своей бандой. Рано или поздно, но наши дороги разойдутся.

— Скажите, есть у меня истинные друзья среди вас? — спросила Жанна.

— Само собой.

— А вы, Вуд, друг мне или нет? — продолжала Жанна с очаровательной медлительностью.

Седоволосый бандит вынул изо рта трубку и, блеснув своими налитыми кровью глазами, пристально уставился на Жанну:

— Конечно, мисс! Мигните мне только, и я выкраду вас из этого дома, прикончу Келса, все, что захотите! Одно только словечко!

— О, нет, нет! Бежать я боюсь, и совершенно не требуется, чтобы вы причинили какое-нибудь зло Келсу. В конце концов он ведь прекрасно обращается со мной.

— Прекрасно!.. А кто держит вас в плену, словно индеец, и велит мне сторожить и запирать вас?..

Возмущение Вуда казалось вполне естественным. Однако Жанна отлично сознавала, что не смеет доверять ему так же, как Пирсу и вообще всем остальным бандитам. Их примитивные чувства разом бы изменились, попади она к ним в руки. Но, несмотря на это, Жанна все-таки решила извлечь какую-нибудь пользу из дружеского расположения Вуда.

— Итак, я нахожусь под строгим наблюдением? — спросила она.

— Очевидно.

— И не смею ни с кем разговаривать?

— Ба! На то я здесь, если вам угодно. Правда, это, наверное, не совсем то, чего вам хочется. Но я могу рассказать вам кучу прехорошеньких историй. А когда Келса нет поблизости и вы увидите, что меня не накроют за это, то можете делать все, что взбредет вам в голову.

— Спасибо, Бейд. Вы мне очень нравитесь, — искренно заметила Жанна и после этого вернулась обратно в свою комнату. Ее ждало шитье. Когда совсем стемнело, она отложила работу и встала к своему маленькому окошечку, следя глазами за закатом солнца.

Внезапно в конце тропинки она заметила сидящую мужскую фигуру. Вглядевшись пристальнее, она узнала Джима. Он тоже смотрел на нее. Убедившись, что никого поблизости нет, Жанна просунула руку и помахала ему. Джим осторожно, но вполне отчетливо показал, что заметил ее приветствие; спустя одно мгновение он встал и удалился. Для Жанны этого было вполне достаточно. Сегодня ночью они встретятся. Жанна почувствовала, как по ее телу прокатилась горячая волна восхищения. Таинственность и опасность такой встречи придавали ей в то же время особую сладость, глубокое наслаждение и трепетность.

Вскоре Бейд Вуд позвал ее к ужину. Пирс, Смит и Клайв тоже подсели к столу; Келс выглядел болезненно. Его лицо было бледно и влажно; какие-то тени лежали на нем, точно под его белой кожей находилось что-то темное. Жанна еще никогда не видела его таким. Он показался ей отталкивающим. Пирс и Смит держались вполне естественно: они много ели и охотно болтали о золотоносных полях.

Снаружи царила глубокая тьма. Жанна прилегла, чтобы прислушиваться и ждать. Наконец, мужчины покинули блокгауз. Спустя немного времени Бейд Вуд загремел своими горшками и сковородками. Он очень любил готовить, но мытье посуды ненавидел от всей души. Справившись со своим делом, он вышел на улицу, сел у порога и закурил трубку. Наступила глубокая тишина. Жанна поднялась со своей постели и подошла к окошечку.

Ей не пришлось долго дожидаться. Мягкие, почти неслышные шаги заставили биться ее сердце сильнее. Она высунула голову, и в тот же момент перед окошечком выросла темная фигура.

— Жанна, — прошептал Джим.

— Джим! — радостно воскликнула она.

Ее рука ощупью нашла его и по плечу скользнула к шее. Его лицо выделилось из темноты, и губы их соединились. Жанна закрыла глаза. О, сколько надежды и силы черпала она в этом поцелуе!

— Джим! Я так рада, что ты наконец возле меня и я могу чувствовать тебя, — прошептала она.

— Ты меня еще любишь? — шепотом спросил он.

— Еще! Я люблю тебя все больше и больше.

— Тогда скажи мне это.

— Джим, мой единственный, я люблю тебя.

И снова их губы замирали в долгом поцелуе. И не он первый прерывал его.

— Ах, любимая моя, почему ты тогда не послушалась меня и мы поехали в этот лагерь?

— Но ведь я же тебе говорила почему. Я боюсь бежать. Нас бы обязательно поймали. И Гульден…

— Но здесь и вполовину нет той возможности, какая была там. Келс поручил строго сторожить тебя. Он очень переменился, стал хитрым и черствым. Всем же остальным золотоискателям здесь, в Ольдер-Крике, я еще меньше доверяю, чем какому-нибудь Вуду или Пирсу. Все охвачены безумием золотой горячки. Ведь этот лагерь вырос в одну ночь. Мне кажется, когда найдут большие залежи, то люди уподобятся койотам, дерущимся около падали.

— Ах, Джим, я так же боюсь будущего, как и ты. Но мы убежим отсюда. Узнай наверное, где мы находимся, далеко ли отсюда до Хоудли. Может быть, с кем-нибудь можно подружиться в этом лагере?

— Подружиться? Вряд ли после того, что произошло сегодня, — шепнул он.

— А что такое? Расскажи, — быстро спросила Жанна.

— Неужели ты еще не догадалась, для чего Келс посылал тебя сегодня в лагерь?

— Нет.

— Ну так слушай. Я отправился вместе с Келсом, Пирсом и Смитом. Они двинулись прямо к Последнему самородку. Перед входом толпился народ. Пирс подошел к одному из мужчин, судя по одежде, игроку, и громко заявил: «Вот этот»… Игрок сильно вздрогнул, побледнел и схватился за свой револьвер. Но Келс опередил его… Он был мертв, прежде чем успел издать хоть один звук. Сначала окружающие подняли страшный гвалт, затем настала мертвая тишина. Келс продолжал держать в руке свой дымящийся револьвер. Еще никогда не видел я его таким холодным и повелительным. Затем он повернулся к толпе и сказал: «Этот человек оскорбил мою дочь. Мои люди видели это. Меня зовут Блайт Я явился сюда для того, чтобы скупить некоторые золотоносные участки. И теперь я заявляю вам: в Ольдер-Крике есть золото, но нет порядка. Необходимо, чтобы выборные как следует взялись за это и впредь всякая девушка могла бы свободно ходить по здешним улицам» Здорово, Жанна, а? На окружающих вся эта сцена произвела колоссальное впечатление. Когда Келс уходил, они громкими криками восхваляли его. Он хотел произвести впечатление энергичного и значительного человека и добился этого. В толпе не было ни одной рожи, которая не глядела бы на него с явным почтением. Я даже видел, как некоторые из них пинали ногами мертвого игрока!

— Джим, — шепнула Жанна, — неужели он только для этого и убил его?

— Только для этого, эдакий кровожадный дьявол.

— О, значит, это было хладнокровнейшее убийство!

— Нет, шансы обоих были равны. Келс дал игроку вытащить свой револьвер. В этом отношении я должен защитить Келса.

— Все равно… Я почти забыла, какое он чудовище.

— О, его цели видны как на ладони. Ольдер-Крик не ввел еще обычаев бессмысленного кровопролития. Весть о такой расправе молниеносно распространится повсюду, и внимание всех обратится на этого скупщика участков, Блайта. Его поступок подействовал на народ, как поступок честного человека, защищавшего свою дочь. Он завоевал всеобщее сочувствие. И, кроме того, он говорил тоном богатого человека. Очень скоро на него начнут смотреть как на влиятельную величину. А за это время он начнет грабить лагерь, и никому в голову не придет заподозрить его. Его замысел так же грандиозен, как и он сам.

— Джим, а что если мы раскроем все эти преступления? — задрожав, шепнула Жанна.