Завещание змееносца (СИ) - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 57

– А я говорю тебе! Лошадей надо помыть! Прямо сейчас! Пока не помою, в дом не пойду! – внезапно долетел снаружи голос Гора.

Джигли не просто кричал – орал во всю мощь. Его голос пробился сквозь сонное оцепенение, которое охватило Мюрра. Повелитель Холода встрепенулся. Обнаружил, что лежит на «полу» и дремлет, забыв обо всем.

– Ох, ты! – Мюрр кольнул себя ножом в нос, нарочно причиняя как можно больше боли. Взвыл и окончательно проснулся. Поспешно стер узор Люгвина, превращаясь в дейва. Взвалил бесчувственную Огиру на плечо, придерживая одной рукой, а во второй создал любимый ледяной меч, и попытался выйти в сени.

Тварь забеспокоилась и решила приступить к трапезе, не дожидаясь оставшейся снаружи добычи. Дверь в сени исчезла, как не бывало, а стены комнаты увлажнились, начали пульсировать. Свет погас, и в полной темноте Мюрр ощутил, как с потолка побежали жгучие липкие ручейки. Они струились по лицу и плечам, сбегали на спину и грудь, причиняя резкую боль. Мюрр зашипел. Почувствовал, как одежда расползается лоскутами, а кожа горит, будто содранная наждаком. «Да она ж переваривает нас, подлюга!» Жжение усиливалось. Огира застонала от боли, но в себя не пришла. Мюрр в панике рубанул по ближайшей стене ледяным клинком, одновременно пытаясь создать над головой магический щит. Комнату-пасть тряхануло – тварь почувствовала боль от удара мечом, и в ответ обрушила на «пищу» новые потоки желудочного сока. Часть из них отразилась щитом, но остальные попали на тело Мюрра и Огиры, растворяя кожу, волосы и мясо.

Глаза дейва прекрасно видели в темноте, но сейчас Мюрр предпочел бы ослепнуть, лишь бы не видеть, как его рука, держащая женщину, превращается в мерзкую кровавую кашу, сквозь которую торчат неестественно белые кости, а тело самой Огиры расползается бесформенным месивом.

Ужас, боль, паника захлестнули его. Он рубил по стенам ледяным клинком, создавал потоки холода, которые должны были бы буквально взорвать монстра изнутри… Но почему-то не взрывали – теряли силу, разбиваясь о стенки. Конечно, они наносили некоторый урон – тварь содрогалась и корчилась от боли. Но эта боль и в половину не походила на ту, что доставалась сейчас Мюрру. Огира уже была мертва – Повелитель Холода ясно видел, как расползается вязь ее жизни. Еще немного – и оживить всадницу будет не по силам даже ему. Впрочем, он сам вот-вот разделит ее участь…

Крик ярости вырвался у него из груди. Даже не крик – рев. Магическая сила мощным потоком ударила в стены, ломая и корежа, пробивая в них дыры, но они тут же зарастали, и Мюрру приходилось бить по ним снова и снова. Он четко сознавал, что все бесполезно – жизненно важные узелки монстра находятся вне досягаемости, а, стало быть, с ним не совладать…

Внезапно дом-пасть содрогнулся так, что Мюрра с Огирой буквально подбросило к потолку, а потом завертело, закрутило. Стены плющились, скручивались, складывались гармошкой, грозя раздавить. Пленники словно очутились в гигантской мясорубке. Мюрр уже не понимал, где верх, где низ, ничего не видел и не слышал. Из последних сил он прижал к себе тело Огиры, закрыл ее остатками крыльев, а перед тем, как потерять сознание, успел окружить их обоих защитным магическим коконом…

6

…Он очнулся от ощущения холодной воды на лице. Вернее, на остатках того, что некогда было его лицом.

– Жив? – Голос Гора звучал искаженно, тягуче.

Мюрра окружала темнота – он чувствовал, что у него больше нет глаз. Как и стихии Холода – к ужасу дейва связь с ней пропала вместе с глазами! Но мир не исчез окончательно. Оказалось, что даже лишившись зрения, Мюрр сохранил способность «видеть» вязь жизни. Вокруг сплетались и расходились линии, мерцали узелки жизненноважных точек. «Ага… Вон те принадлежат Гору. А эти мои собственные. Вернее, то, что от них осталось…» Повреждений оказалось очень много. Только выносливость дейва не позволила Мюрру умереть. Особенно досталось лицу. Кислота разъела лоб до кости. Нос и губы висели лохмотьями. Но раз он жив, то все поправимо. Главное, что руки еще могут двигаться…

Мюрр принялся шарить по своему телу остатками пальцев, пытаясь восстановить наполовину уничтоженную вязь. «Сначала надо вернуть себе зрение и способность двигаться, чтобы поскорее заняться Огирой». Мысль, что ее уже не оживить, Повелитель Холода настойчиво гнал от себя прочь.

Он завязывал узелок за узелком, и изъеденное кислотой тело восстанавливалось, кости покрывались мясом, нарастала новая кожа. Вернулось зрение. А вместе с глазами возвратилась стихия! Мюрр вновь мог повелевать Холодом! Он почувствовал страшное облегчение – с души будто свалился один из двух тяжелейших камней. А второй проблемой – Огирой – предстояло заняться немедленно.

Мюрр приподнялся на локте и огляделся вокруг. Оказалось, что он лежит на земле под одним из тордов. Гор сидит рядом, прислонившись спиной к шершавому стволу. А на месте дома торчат почерневшие, обугленные руины.

Черный всадник смотрел на дейва без удивления, с равнодушной усталостью, будто ему каждый сумрак приходилось вытаскивать Высших из брюха монстра.

– Где Огира? – прохрипел Мюрр.

Во взгляде джигли не отразилось ни единого чувства. Он безразлично указал на бурую кучу каких-то ошметков, которые лишь отдаленно напоминали силуэт человека:

– Вот она.

Мюрр поспешил к Огире. В первый момент ему показалось, что все – он опоздал, узор безвозвратно потерян. Но потом разглядел крохотную, едва пульсирующую точку и принялся за дело. Ему еще ни разу не приходилось восстанавливать так много линий – почти всю вязь целиком. По сути, он рисовал ее заново, по памяти, и очень боялся, что ошибется. Тогда вместо Огиры оживет совсем другая женщина. Если вообще оживет…

Он не заметил, как наступило и закончилось сияние, промелькнула ночь. Лишь с началом нового сумрака Мюрр оторвался на миг от работы и посмотрел на Гора:

– Воды…

Джигли молча сунул ему под нос флягу. Повелитель Холода осушил ее одним жадным глотком и снова вернулся к узору. Наконец, веки Огиры дрогнули. Она шевельнулась, заворочалась. Мюрр тотчас наложил на нее заклинание сна – ей не следовало знать, что он дейв. Достаточно того, что Гор все видел. Теперь его придется убить…

– Она жива? – В голосе джигли наконец-то появились интонации, а взгляд приобрел осмысленность.

– Да… Жива, – ответил Мюрр.

Гор подошел поближе. Недоверчиво дотронулся ладонью до щеки сестры, будто боялся, что кожа вновь расползется кровавой слизью.

– Не беспокойся, она просто спит. – Мюрр ободряюще положил руку ему на плечо. Черный всадник вздрогнул и попытался склониться перед Высшим, но тот остановил: – Не стоит. Давай без церемоний.

Гор промолчал. Он все еще не оправился от шока, вызванного последними событиями: боем с тварью, гибелью, а потом чудесным воскрешением Огиры, превращением Люгвина в дейва. Хотя последнее его почти не удивило: в глубине души он чувствовал, что рано или поздно произойдет нечто подобное.

«Но что же мне теперь делать с тобой, Гор? Я должен убить тебя. Иначе Высшие узнают обо мне…» – подумал Мюрр, а вслух спросил: – Это ты прикончил тварь?

– Да, Всевластный. Ударил по крыше… Бичом, магией… Вспомнил ваши слова, Великий. – Джигли изо всех сил старался изобразить почтение.

Мюрр поморщился:

– Гор, мы же еще на твоей веранде договорились, что будем по-простому, помнишь? Не надо мне «выкать», ладно? И уж тем более величать разными титулами. Давай общаться на равных. Как-никак именно ты спас мне жизнь.

– Пожалуй… И что теперь?

«Действительно, что же теперь? – Повелитель Холода поиграл ледяным клинком, искоса глядя на черного всадника. – Убить или рискнуть оставить в живых?…» Он перевел взгляд в сторону обгоревших руин и принял решение:

– Мы пойдем дальше. Вместе, как и прежде. Только Огира не должна знать правды обо мне. Для нее… да и для всех… я по-прежнему Люгвин, атониец. Договорились?