Однажды в Америке - Грей Гарри - Страница 22

— Спокойней, Башка, не суетись, — проворчал Макс. Когда я кончил работу, Макс встал на мое место и осмотрел все ящички, проверяя, не пропустил ли я что-нибудь. Вынырнув из сейфа, он прошептал: — Отлично, мы взяли всю партию. Перерезай провода.

Я взял нож и перерезал провода, идущие к телефону и к кнопке сигнализации. Макс и Простак отволокли связанных служащих в соседнюю комнату.

— Башка, лучше свяжи-ка эту сумасшедшую девку и тоже давай ее туда, — сказал Макс.

Я посмотрел на нее. Она была в полном сознании и неподвижно лежала, похотливо глядя на меня, прищурив глаза. Когда я ее связывал, она вела себя совсем не так, как до этого. Она расслабленно лежала на полу, не пытаясь атаковать, и нашептывала мне на ухо различные непристойности. Пока я переносил ее в соседнюю комнату, она успела наобещать мне огромное количество разнообразных удовольствий, которые я получу, если как-нибудь проведу с ней ночь. Я покачал головой и ответил, что никогда не смешиваю дела и развлечения.

Макс и Простак не заметили подробностей нашей с девчонкой возни. Они решили, что у нее случилась истерика, вызванная жестокостью происходящего. Макс огляделся, удовлетворенно кивнул и щелкнул пальцами, подавая сигнал. Мы сняли платки с лиц, спрятали оружие и спокойно пошли к грузовому лифту. Простак повозился с тумблерами, и лифт пошел вниз. В это время швед начал приходить в себя. Он попытался встать на ноги и, споткнувшись, поднял дикий грохот, опрокинув несколько пустых мусорных баков. Макс раздраженно попросил Простака:

— Успокой этого кретина, а то он становится шумным, как два скелета, резвящихся на жестяной крыше.

Простак достал средство успокоения и нанес шведу сокрушительный удар по голове. Оставшуюся часть пути большой швед провел, тихо лежа иа полу.

Мы по одному покинули здание и погрузились в автомобиль.

— В гостиницу Эдди, — сказал Макс Косому, и тот мастерски бросил машину в поток движущегося транспорта. Эдди прогуливался по холлу своей гостиницы. Увидев нас, он расплылся в улыбке и приветственно кивнул. Макс жестом приказал ему «стоять на стреме». Мы прошли в личный кабинет Эдди и закрылись на замок. Макс открыл сейф, достал из кармана ключ, открыл наше личное отделение и переложил туда пакетики с бриллиантами. Когда мы выходили из гостиницы, Эдди снова понимающе кивнул.

Через черный вход мы вошли в бани Лутки, крадучись добрались до отведенных нам комнат и разделись, а затем направились в собственно бани.

Было девять тридцать утра. В это время в банях всегда царило затишье. Служащие давно закончили утреннюю уборку и подготовку к вечернему наплыву посетителей и теперь отдыхали в своих комнатах при заведении, поскольку в их обязанности входило круглосуточное обслуживание по вызову клиентов. Лишь Лутки бодрствовал, ожидая нас. При нашем появлении он прошептал:

— Все в порядке, Макс. Все сделано. — И, ткнув пальцем в сторону настенных часов, спросил: — Как, Макс, годится?

Я перевел их на один час и двадцать минут назад. Макс кивнул.

— А как с часами в парикмахерской? — Они переведены на такое же время. — Прекрасно, прекрасно, — произнес Макс. — Разбуди пару служащих и парикмахера. Скажи им, что мы только что встали. Стой, подожди-ка. — Макс положил руку на плечо Лутки.

— У этих ребят есть собственные часы? Наручные или карманные?

Лутки улыбнулся:

— Да, но я храню их у себя в сейфе вместе с другими их ценностями. Они узнают время у меня или по настенным часам. Уверяю тебя, Макс, что все в порядке.

Заспанные служащие и парикмахер, недовольно бормоча, выползли из своих комнат. Увидев нас, они сразу приободрились в предвкушении больших чаевых. Мы все заказали спиртовое обтирание и бритье. В процессе процедур мы регулярно интересовались у служащих точным временем, чтобы оно запечатлелось в их памяти. Это была подстраховка, которую Макс придумал на тот случай, если нас вдруг зацепят. Тогда достаточное количество не вызывающих подозрения свидетелей покажут, что между восемью двадцатью и девятью двадцатью мы находились за много километров от Пятьдесят четвертой улицы. По окончании процедур каждый из нас вручил обоим служащим и парикмахеру по десятидолларовой купюре. Их щедрость в благодарностях превзошла нашу в деньгах. Утомившись, они разошлись по своим комнатам.

— К Толстому Мои, Макс? — спросил Косой, когда мы погрузились в «кадиллак». Большой Макс утвердительно кивнул.

Глава 12

Через черный ход мы прошли в заднюю комнату нашего салуна и попадали в кресла вокруг стола. Сияющий Толстый Мои внес поднос с двойными порциями виски и поставил по стакану возле каждого из нас.

— Я услышал, как вы зашли, парни, — сказал он. Макс поднял стакан, одним глотком выпил свои сто пятьдесят граммов, с удовлетворением вздохнул и спросил:

— Какие-нибудь известия, Мои? Кто-нибудь интересовался нами?

Мои обвел нас понимающим взглядом, сказал, что все спокойно, и вышел в общий зал, чтобы приглядеть за посетителями. Макс достал из выдвижного ящика комода пригоршню сигар и протянул несколько штук нам. Мы курили и не спеша посасывали виски. Настроение было прекрасным: мы только что завершили очень даже прибыльное дело, связанное с изрядными волнениями, после которых было приятно расслабиться.

Косой изнывал от любопытства, желая узнать о том, что произошло наверху, и Макс коротко рассказал ему обо всем. Простак с усмешкой посмотрел на меня:

— Башка, а ты что, не расскажешь Косому о персике, с которым повздорил? У этой взбесившейся кобылы действительно нашлась пара оглобель, ведь так?

Я изобразил застенчивую улыбку, а Простак продолжил:

— Косой, ты бы только видел физиономию их босса после того, как его погладил Макс. Готов поспорить, что даже жена этого парня сможет смотреть на его лицо лишь в дни зарплаты.

С каждой новой порцией алкоголя, которые Мои всегда своевременно подносил, внутреннее напряжение все больше покидало нас, и каждое звучавшее за столом замечание начинало казаться умным и необычайно веселым.

— Ну и нос у их босса, — смеясь произнес Макс. — Он такой длинный, что, будь он набит серебряными монетами, парень мог бы уволиться и жить на добытые оттуда деньги. — После того как смех стих, Макс добавил: — А знаете, налет был выполнен действительно мастерски. Профессор мог бы гордиться нами… Помните его четыре условия успешного налета? — и Макс начал перечислять: — Первое: надежная и точная наводка. Второе: быстрое и безопасное передвижение. Третье и самое важное: налет должен осуществляться быстро, решительно и жестоко… Да, чуть не забыл четвертый пункт, — добавил он, протягивая руку за очередной порцией выпивки. — Необходимо заранее предусмотреть надежное алиби.

Макс оглядел нас с самодовольной улыбкой, явно ожидая одобрения. Я подмигнул ему и сказал:

— Да, Профессор нас многому научил. Как насчет того, чтобы перекусить? Неужели никто не проголодался?

— Да, неплохая мысль. Я совсем забыл о еде, — согласился Макс и послал Косого в закусочную Катца за сандвичами. Ожидая его возвращения, мы молча курили и отхлебывали из своих стаканов. Мои блуждающие мысли вернулись к жене нашего наводчика. Может быть, стоило назначить ей свидание? Нет уж, ее слишком много для любого мужика, даже для такого, как я. Таких, как она, лучше посылать к черту. Я мысленно рассмеялся. Обычно мне хватает трех-четырех нормальных женщин в неделю. Я получаю множество впечатлений. Довольный собой и всем вокруг, я растянулся в кресле и постарался выкинуть жену этого Джона из головы, переключившись на подсчет возможной выручки от взятых бриллиантов. Но у меня ничего не вышло, мысли все время возвращались к ее необузданным действиям и полным похабства посулам. Эти упражнения вызвали у меня приступ беззвучного хохота. Приятели удивленно уставились на меня.

— Что, снова? — сказал Макс. — Похоже, у Башки совсем башка поехала.

По счастью, в это время вернулся Косой с сандвичами, что спасло меня от куда более сильного приступа смеха. Мы схватили сандвичи с таким же радостным возбуждением, как делали это когда-то в детстве. Единственная разница состояла в том, что теперь у нас хватало денег на все сандвичи с горячим мясом, какие мы только могли съесть. И осознание этого факта вызывало в нас ощущение уюта.