Сокровища Стоунберри - Грей Долли - Страница 21

Так, значит, Сэм Браун один из тех молодых мужчин, что предпочитают продавать свое общество пожилым матронам за деньги! Что ж, это многое объясняет, в частности его нежелание предстать перед ее отцом.

Зачем тратить силы, завоевывая расположение родителей богатой наследницы, каковой она и является, если можно без особого труда пользоваться кошельком не менее богатой вдовы.

Стиснув зубы от обиды и разочарования, Августа решила воспользоваться тем, что леди Каролины нет подле своего спутника, и направилась в его сторону. Она горела одним-единственным желанием: высказать ему в лицо все, что думает о нем.

Когда Августа неожиданно предстала перед ним, то смятение, ясно читающееся в глазах Сэма, доставило ей удовольствие.

– Рада видеть вас, мистер Браун. Вижу, вы оставили свою ферму, чтобы наслаждаться радостями светской жизни, – произнесла она вежливым тоном, за которым скрывалась тонкая издевка.

– Августа, – обратился он к ней, оправившись от растерянности, вызванной ее внезапным появлением, – я должен тебе все объяснить...

– Не стоит утруждаться, – оборвала его молодая женщина, и ее глаза гневно засверкали. – Я достаточно узнала и без ваших признаний. Жалкий альфонс!

Сэм дернулся от брошенных ему слов, словно от пощечины, и снова сделал попытку оправдаться:

– Ты ошибаешься, выдвигая в мой адрес подобное обвинение.

– Не лги! – отрезала Августа. – Я сама видела тебя в обществе моей тетки. Или, может, у меня начались галлюцинации? Имей мужество признать правду, иначе я окончательно разочаруюсь в тебе.

– Не говори так! – протестующе воскликнул Сэм. – После всего, что было между нами...

– Замолчи! – вновь прервала его Августа. – Дай мне сохранить в памяти дорогие мне воспоминания незапятнанными лицемерием и обманом!

– Милый, чего хочет от тебя эта женщина? – требовательно спросила леди Фокскрофт, появляясь рядом. – Неужели ей мало того, что она оскорбила тебя своим поведением? Как не стыдно!

Оскорбила?! Августа даже оторопела от подобной наглости. Эта старая калоша прилюдно появляется со своим купленным за деньги любовником на устроенной матерью благотворительной вечеринке и еще смеет читать ей нотации!

– Сэм, объясни своей даме ошибочность всех ее предположений, – сухо произнесла Августа. Она умела при необходимости дать понять окружающим, что они имеют дело с дочерью графа Стоунбери, особенно если это касалось ее чести.

– Джереми, почему она называет тебя Сэмом? – с недоумением спросила леди Фокскрофт. – Может, твоя кузина сошла с ума?

– Джереми? Кузина? – Августа перевела недоуменный взгляд с тетки на Сэма и обратно. – О чем вы говорите?

– Мама, я же просил тебя не вмешиваться в мою жизнь, – тихо сказал Сэм, обращаясь к леди Каролине, и та, недовольно поджав губы, отошла в сторону.

Августа вновь не сдержала удивления:

– Мама?! Сэм, что здесь происходит?

– Я не Сэм. – Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, прежде чем давать какие бы то ни было объяснения. – Меня зовут Джереми Фокскрофт, и я прихожусь тебе тем самым кузеном, которого ты так ненавидишь. В то утро, когда мы встретились, я как раз направлялся в Гринбуш-холл, чтобы встретиться с матерью, прибывшей туда раньше. По дороге в моей машине возникли неисправности, и мне пришлось оставить ее в деревенской автомастерской и взять напрокат ту колымагу, в которую ты врезалась.

– Господи! – ошеломленно произнесла Августа. – Значит, все то время, пока мы были вместе, ты мне лгал? Но с какой целью? Неужели, чтобы, согласно планам своей матери, получить графский титул еще при жизни моего отца? Или же тебя заинтересовали сокровища? – Она горько рассмеялась. – Скромный парень с фермы. Здорово же ты, наверное, веселился, когда я рассказывала тебе о кузене!

– Все совсем не так! Ты неверно меня поняла! – с горячностью возразил ей Джереми, но она покачала головой.

– Наоборот, я прекрасно поняла тебя, Сэм. Или, вернее, Джереми.

– Дай мне возможность объясниться, – попросил он, и в его глазах появилось умоляющее выражение.

– Поздно, – глухо промолвила Августа. – Теперь уже слишком поздно. Мне будет слишком сложно поверить тебе. Практически невозможно.

Она повернулась и медленно пошла прочь.

– Августа!

Голос Джереми заставил ее задержаться, но только на мгновение. Прибавив шаг, Августа вышла из зала, желая поскорее забыть о существовании того, кто причинил ей страдания.

Почти вбежав в свою комнату, находящуюся в противоположном конце дома, она захлопнула за собой дверь, привалилась к ней спиной и только тогда дала волю душившим ее рыданиям.

До сегодняшнего вечера Августа надеялась на встречу с Сэмом, веря в его искреннюю любовь к ней. Эта вера придавала ей силы, позволяя считать себя счастливой. И вот все в один миг рухнуло, как разбитый вдребезги витраж, осыпавшись мелкими осколками. Ее мечта оказалась хитро продуманной игрой расчетливого авантюриста.

Заливаясь слезами, Августа медленно сползла на пол, шепча:

– Господи, как мне теперь жить? Господи...

Постепенно ее рыдания утихли, сменившись оцепенением. Она замерла, поджав к груди колени и уставившись стеклянным взглядом в одну точку.

Именно в таком положении ее и обнаружила Анна, пришедшая, чтобы помочь ей приготовиться ко сну. Опустившись на колени рядом с хозяйкой, девушка встревоженно спросила:

– Что с вами, мисс Августа? Вам плохо? Может, позвать врача?

Ее голос вернул Августу в реальность.

– Помоги мне раздеться и подай пеньюар, – попросила она, и горничная поспешила выполнить пожелание, после чего хозяйка отпустила ее. – Можешь идти спать, ты мне больше не понадобишься сегодня.

Анна вышла, пожелав ей спокойной ночи, и Августа осталась в спальне одна. Погасив свет, она легла в постель, надеясь уснуть и забыть обо всех треволнениях прошедшего вечера. Однако это было не просто.

Стоило ей только закрыть глаза, как она видела Джереми так же четко и ясно, как наяву.

Только под утро Августа, утомленная бессонной ночью, впала в состояние легкого забытья. Но внезапный и настойчивый стук в дверь заставил ее подняться с постели, почуяв недоброе.

На пороге непричесанная, в накинутом поверх ночной рубашки халате стояла ее мать. Опухшими от слез глазами она посмотрела на дочь и, с усилием выговаривая слова, сквозь рвущиеся наружу рыдания, сказала:

– Милая, крепись, твой отец... он умер...

Тут силы оставили леди Гленду, и она рухнула бы на пол. если бы Августа вовремя не подхватила ее, одновременно призывая на помощь слуг.

Удостоверившись, что с минуты на минуту прибудет врач, она, с замирающим от страха сердцем, позвонила в Гринбуш-холл.

Действительно, беда никогда не приходит одна. Дворецкий Хэдли, почти всю свою жизнь прослуживший сэру Ричарду верой и правдой, чугь не плача рассказал ей о произошедшей трагедии.

Граф Стоунбери, оставшийся в Гринбуш-холле, в то время как его жена и дочь отправились в Лондон, проснулся ночью от жажды. Гордый, не желающий смиряться с тем, что остаток жизни ему, возможно, придется провести на положении инвалида, он не стал будить прислугу. Самостоятельно перебравшись из кровати в кресло-каталку, сэр Ричард выехал из спальни в коридор по направлению к недавно сооруженному для него лифту, чтобы спуститься в кухню...

Разбуженный внезапным шумом Хэдли обнаружил умирающего хозяина внизу лестницы. Рядом валялось перевернутое кресло.

Все произошедшее было роковой случайностью, в результате которой сэр Ричард испустил дух на руках верного слуги через несколько минут после того, как тот нашел его.

По словам Хэдли, последним словом, сорвавшимся с губ графа, было «Гленда»...

По семейной традиции сэра Ричарда должны были захоронить в усыпальнице на территории поместья.

Из окна своей спальни Августа видела, как с самого утра к дворцу съезжается множество машин. Это прибывали на траурную церемонию родственники, друзья и деловые компаньоны покойного графа.