Раскаленная стужа - Домнинг Дениз - Страница 6

– К чему столько жалоб по поводу одного незначительного поместья, отданного моему сыну? – Пальцы лорда Грэстана переплелись с пальцами жены, и он слегка загородил ее собой. – Почему бы нам теперь не закончить службу и не вернуться в дом, чтобы за пиром возвратить себе хорошее настроение?

При этих словах он достал пригоршню монет из кошеля и бросил их в толпу. Пока слуги и крестьяне сгрудились в кучу, стараясь подобрать столько, сколько возможно, лорд Грэстан повернулся на каблуках и ввел жену в церковь. Они шли по проходу между рядами, поднимая облако пыли. Священник не позаботился о том, чтобы неф был подметен, потому что был занят пашней.

– Ладно, давайте скорее покончим с этим, – проворчал лорд Бенфилд, – потому что мне не терпится выпить, чтобы избавиться от мерзкого привкуса этого мошенничества. Я рад, что у меня только одна дочь на выданье.

Он гордо прошествовал мимо людей лорда Грэстана и последовал в церковь за своим новым зятем.

Взволнованный случившимся, священник, запинаясь, отслужил положенное, потом велел чете скрепить свой союз. Ровена подняла лицо, готовясь принять краткий обязательный поцелуй, принятый в ритуалах, подобных этому. Она вряд ли была готова к потрясению, когда ее губ коснулись теплые губы мужа. Они были мягкими и подействовали на нее самым волнующим образом. Ровена тихо вздохнула и невольно отпрянула. Лорд Грэстан нахмурился, словно она сделала что-то неправильно. На одно мгновение новобрачные застыли в молчании, потом покинули церковь.

Слуги и крестьяне последовали за ними по дороге к дому, громко разговаривая и смеясь в предвкушении праздника. Собак быстро, на время трапезы, посадили на цепь в дальнем углу комнаты. Под каждым столом находились корзины, в которые гости должны были кидать объедки для нищих. С помощью множества факелов на стенах обычно мрачный зал выглядел празднично.

Муж подвел Ровену к высокому столу во главе зала. В этот вечер они занимали почетные места, где стояли резные кубки для вина. У новобрачных не было отдельных кресел, но они расположились на скамье у высокой солонки. Как и у слуг, перед ними вместо тарелок лежали толстые ломти хлеба для всех блюд, которые будут подаваться – по три ломтя у невесты, и по три – у жениха.

В зал вошел человек, который нес большую корзину. В воздухе поплыл кисловатый запах свежей выпечки, вскоре его перебил аромат жаркого. Слуги двигались вдоль столов, наполняя вином кубки благородных рыцарей и пивом кубки низкорожденных.

За нижним столом музыканты настраивали свои инструменты. Вдруг нестройные печальные нотки влились в шум возрожденного веселья дома.

Ровена вздрогнула. Всю свою оставшуюся жизнь она будет возвышаться над залом, подобным этому. Каждый день она будет отдавать одни и те же приказания своим прислужницам и слышать от них одни и те же ответы. Если ей позволит муж, она сможет от случая к случаю ездить на ярмарку или рынок в ближайшем городе. Но скорее всего дом станет ее тюрьмой. Такова была судьба той, что могла бы стать могущественной и влиятельной священнослужительницей.

С того момента, как они вымыли руки в одной чаше в начале трапезы, она постоянно чувствовала вежливое внимание своего нового господина. Ровена слишком отчетливо улавливала насмешку в его манере ухаживать.

Когда кончилась не слишком изобильная трапеза, жонглеры удалились, и центр комнаты заняли музыканты. Хотя играли они чересчур громко, нежели слаженно, это помогло Ровене отвлечь свои мысли от человека, сидевшего рядом с ней. Позже она совершенно забылась, наблюдая за пантомимой клоунов, последовавших за музыкантами.

– Разве ты никогда не говоришь, пока к тебе не обратятся? – Слова лорда Грэстана были едва слышны из-за шума, царящего в зале.

Она искоса глянула на него. Каким бы непрочным не был покой, которым она наслаждалась после окончания трапезы, он исчез.

– У меня нет никаких знаний о том, как положено вести себя жене. Тем не менее, я всегда думала, что мужчины предпочитают молчаливых женщин.

– Ты только стремишься угодить мне? Миледи, вы мне льстите.

Она глотнула вина, тщательно обдумывая ответ.

– Я бы не подумала, что вы из тех людей, которым так легко польстить, – медленно проговорила она.

Лорд Грэстан удивленно поднял бровь.

– Итак, у тебя было время, чтобы составить мнение обо мне? И что ты теперь думаешь по поводу нашего брака?

Ровена вздохнула и поставила кубок. Что же он ожидал от нее услышать?

– Вы должны быть довольны, зная, что у меня совсем немного впечатлений. Пожалуйста, не сочтите за неуважение, но если вы найдете меня настороженной, это от того, что я осмотрительна по природе.

– Настороженной из-за меня? Кое-кто мог бы посмеяться над этим. – Внезапно он снова ушел в себя и отвернулся.

Ровена переключила свое внимание на актеров и была немало удивлена, когда минутой позже он сказал, приблизив свои губы к ее уху:

– Я уверяю тебя, ты не то, чего я ждал. Ты привлекательная женщина.

Когда Ровена повернулась, чтобы взглянуть на него, то встретила мягкий внимательный взгляд.

– Я не приучена думать о себе так, – прошептала она.

Его рука обвилась вокруг ее талии, и он привлек ее к себе. Прежде, чем она смогла возразить, лорд Грэстан поцеловал ее в губы. Ровена вздохнула, потрясенная. Этого легкого поцелуя было достаточно, чтобы по ее телу пробежала волна дрожи. У нее захватило дух.

В странной сокровенной ласке его рука скользнула вверх по рукаву ее платья, плотно прилегавшему к телу. В душе неопытной женщины разгоралось пламя, пробуждая жизнь там, где раньше была пустота. Он засыпал ее губы легкими, дразнящими поцелуями, его пальцы рисовали маленькие круги на сгибе ее локтя. Мурашки покалывали руку. Лорд Грэстан снова приблизил свои губы к ее уху.

– Разве я не говорил тебе, что им хочется, чтобы мы вели себя, как любовники? – прошептал он.

– Что? – губы Ровены едва шевелились.

Под действием сверкающей теплоты, которую он пробудил, она не смогла найти смысла в его вопросе.

– Послушай!

Он поцеловал мочку ее уха, потом освободил Ровену из своих объятий. Зал гремел приветственными криками. Даже клоуны развеселились. Они начали непристойную пантомиму, намекая на события предстоящей ночи.

Глаза Ровены сузились, на лице появилась ледяная маска пренебрежения.

– Вас развлекает, когда вы унижаете меня. Вы уже закончили, или мне ожидать другие ловушки, прежде чем кончится вечер? Ах, ведь тогда, – она холодно улыбнулась, – вы испортите себе удовольствие, если предупредите меня.

– Унижаю? – Голос мужа был лишен выразительности. – Я не унижаю. Я ничего не могу поделать с тем, что твоя прелесть искушает меня до пределов приличия.

Она только холодно посмотрела на него.

– Как странно слышать такие сладкие речи из уст того, кто раньше делал все возможное, чтобы избежать этой свадьбы. Осмелюсь заметить, что именно я должна чувствовать себя польщенной. Не следует ли мне поверить, что вы неожиданно открыли во мне свою единственную настоящую любовь? – Ровена одарила его насмешливой улыбкой. – К сожалению, в ваших словах нет даже привкуса правды.

– Твой язычок задел меня за живое, – с улыбкой сказал лорд Грэстан, ни в малейшей степени не уязвленный.

– Да, мой язычок может быть острым. Было бы нелишним лучше изучить этот товар, прежде чем приобрести его, милорд.

– Жена, ты выступаешь против меня, как крепость со своими оборонительными укреплениями и наглухо закрытыми воротами. Я отваживаюсь на осаду. Будь осторожной. Ты слишком неопытна в способах ведения подобной войны. Я не оставлю камня на камне от твоих стен. – Он все еще смеялся над ней.

Ровена нахмурилась. Она хотела заговорить, но он слегка прижал свой палец к ее губам и улыбнулся своей ленивой, самоуверенной улыбкой, потом произнес:

– Зимние ночи длинны и холодны. – Он провел пальцами по ее руке. – Я с распростертыми объятиями приму тебя в своей постели.

Лорд Грэстан подозвал ближайшего слугу.