Сплетающий души - Берг Кэрол - Страница 51

— Но когда я объявил себя вашим королем, ты этого не отрицал.

Страж жестом велел одному из охранителей закрыть дверь во внешний коридор.

— Не имеет значения, кто ты. Я правлю Предельем, и этого не изменить. Никогда.

— Но я показал тебе шрамы на моих ладонях, ты видишь цвет моих волос и мой возраст и признаешь, что это совпадает с предсказанием Истока.

Бледная кожа Стража туго натянулась на скулах, улыбка растеряла все ликование.

— Это ничего не меняет.

— И значит, когда вновь придут огненные бури, одиноки будут делать то же, что и всегда. Оплакивать соседей. Отстраиваться. Ты не позволишь им обрести короля, который поможет им изменить судьбу. Ты не позволишь им обрести имена.

Он вскочил с кресла и обошел стол, встав между мной и золотым занавесом.

— Разговор окончен. Охранители, верните этого самозванца в тюрьму и замуруйте ее навсег…

— Стой, Страж! — закричал я достаточно громко, чтобы двое этих скотов замерли, — пришло время разыграть мою последнюю карту. — Если я — самозванец, ты обязан незамедлительно казнить меня. Один раз я уже сбежал из твоей тюрьмы и могу сделать это снова. Что, если я найду Исток и выслушаю то, что он хотел мне сказать? Ты утверждаешь, что я пытался разрушить его. Что, если я попробую снова? Несомненно, ты должен казнить каждого, кто может повредить Истоку. Охранители, дайте Стражу оружие, чтобы он смог исполнить свой долг.

Страж, побагровев, принялся что-то бессвязно лепетать, когда один из одиноков, привыкших к беспрекословному повиновению, вложил в его ладонь рукоять меча.

— Ты вправе вынести смертный приговор любому, кроме твоего законного короля, — добавил я. — Но ты, конечно, мешкаешь не поэтому?

Я упал на колени перед изумленным человеком, широко раскинув руки в стороны, как поступали рабы-дар'нети в Зев'На.

— Перед лицом этих свидетелей я предъявляю свои права на трон Пределья. Я утверждаю, что я тот, о ком говорил Исток. Я одарял именами. Я остановил огненную бурю. Если я самозванец, опасный для Истока, твой долг как Стража — казнить меня. Но конечно же, если я твой король, тебе запрещено отнимать мою жизнь. Отвечай, Страж. Реши мою судьбу при свидетелях твоих дел.

Итак, я выложил свою ставку. Я знал, что Страж — жестокий тиран. Но также я верил и в то, что им управляет его собственное невежество, что он слишком испуган для открытого неповиновения Истоку.

Крупные ладони Стража огладили рукоять меча, а его лицо медленно исказилось в беспощадном оскале.

— Держите его руки. Растяните их, чтоб я мог чисто с ним покончить.

Не успел я шелохнуться, как грубая парочка вцепилась в меня. Каждый крепко держал меня за руку и тянул ее в сторону так, что я не мог уклониться ни на палец. Обеими руками Страж с явным умением поднял меч — широкий, остро отточенный клинок.

Итак, игра проиграна. Я шепотом торопливо извинился перед Паоло.

Но когда клинок свистнул в воздухе, моя шея осталась невредимой. В брызгах крови рыжеволосая голова левого охранителя скатилась на пол, и следом рухнуло тяжелое тело. Затем меч взметнулся снова, перерубив шею изумленному охранителю справа. Страж оказался поразительно шустрым, а я — поразительно невезучим, поскольку левый головорез рухнул на меня сверху, пригвоздив к полу.

Окровавленное острие меча коснулось моих губ.

— Я не могу казнить тебя, мой король, но я заставил умолкнуть свидетелей твоих притязаний. А когда я позову сюда тех двоих, что ждут за дверью, у тебя уже не будет языка. И больше ты не поставишь меня в столь неловкое положение.

Тогда я улыбнулся точно так же, как всякий игрок, ссыпающий монеты в свою мошну.

— Я бы советовал тебе откинуть золотой занавес, Страж, прежде чем действовать опрометчиво.

Краска схлынула с его лица. Он отступил назад и рывком отдернул занавес, отделявший нас от приемной. Меч звякнул об пол.

Я вытянул шею, чтобы посмотреть, что происходит.

Вроун выполнил мою просьбу. Море лиц заполняло зал: искаженные, нелепые, уродливые, частью красивые — поверх исковерканных тел. Все молчали. Все внимали. И каждый был моим свидетелем.

— Ты не можешь убить их всех, — объявил я.

— Узрите Того-кто-нас-определяет! — взревел Вроун, гордо стоящий в первом ряду.

Восторженные крики не стихали еще больше часа.

Так я обрел королевство и самых невероятных подданных, какими только может править король. К несчастью, при этом я так и не нашел ни единого ответа, только полную пригоршню новых вопросов.

Глава 16

Я не казнил Стража и не позволил этого моим более кровожадным подданным. Он мог понадобиться мне, чтобы раскрыть тайну Истока и заставить того отвечать на мои вопросы. Так что я отрядил шестерых одиноков доставить ожесточенного человека в его покои и запереть его там, а также приказал Обу ни на шаг от него не отходить.

Когда его увели прочь, я встал на помосте в приемном зале, поблагодарил обитателей Города башен за спасение моей жизни и попросил картографа Корионуса записать отличительные черты каждого, кто присутствовал в просторном зале.

— На третий свет после этого, — объявил я, — каждый из вас получит имя по своему выбору. К этому времени расскажите всем, кого встретите, какое предательство было совершено из жадности и что подобного в этом королевстве не повторится. С этого часа все приговоры Стража отменены. Я выслушаю заново все прошения, начиная с первого света после дня именования.

Они восторженно кричали, плакали и переговаривались между собой.

— Послушайте! Еще один важный вопрос — есть ли среди вас целитель?

Крики и бормотание стихли. Никто не произнес ни слова.

— Без сомнения, кто-то заботится о ваших ранах и болезнях…

Некоторые одиноки беспокойно зашевелились.

— Нам запрещено так поступать друг с другом! — выкрикнул какой-то юноша. — Нарушителя высекут за изменение того, что определено Истоком.

— Страж говорил, что это зло, — подхватила сутулая старая женщина.

— Отныне так не будет, — объявил я, уже сомневаясь в своем решении сохранить негодяю жизнь. — Исцеление болезней и ран не повлечет наказания. Я обещаю. Клянусь Истоком. Мой спутник — высокий странник — нуждается в исцелении. Если кто-нибудь здесь обладает подобным умением, я был бы крайне признателен за помощь.

Где-то посреди толпы нарастало бормотание, и из нее то ли вышла, то ли была вытолкнута женщина. Ее голова была обернута покрывалом, закрывавшим все лицо, кроме глаз, сейчас опущенных долу.

— Вы разбираетесь в целительстве, сударыня? — спросил я, стараясь не испугать ее своей настойчивостью.

Она смущенно кивнула, но со всех концов зала послышались голоса.

— Ее руки знают многое о том, как помочь тем, кто не в порядке.

— Она дала мне могучую воду, чтобы прочистить горло, когда я не мог дышать.

— Когда оплот резчика раздробил его ноги, она сделала его целым.

— Она ходит везде, чтобы заботиться о нас.

— Вас так высоко ценят, — обратился я к ней, — и вы так отважны, творя добро, когда это запрещено. Вы посмотрите на моего друга? Поможете ему, если сумеете?

Она поклонилась.

Отпустив одиноков, я провел женщину вверх по лестнице и рывком распахнул дверь своей спальни. Не успел я шагнуть за порог, как почувствовал неприятный укол под ребра. Наклон, поворот, сокрушительный удар кулаком — и нож звякнул об пол.

Прижав к груди правую руку, Роксана сползла спиной по стене, но, судя по выражению ее лица, скорее от облегчения, чем от боли.

— Благословенный святой Аннадис. — Голос принцессы дрожал.

Я поднял женщину с пола, где она съежилась, прикрыв голову руками.

— Простите. Эта госпожа, принцесса, просто слишком… — Я осекся.

Один из головорезов Стража распростерся на полу. Я потыкал тело сапогом и перевернул его уродливым лицом вниз. Без сомнения, он был мертв. Причиной, вероятно, послужила кровавая, удачно нанесенная в спину рана.

— Что это? — Принцесса указала дрожащим пальцем на труп, чья шкура напоминала бычью.