Булка цвета лисьего хвоста - Мацутани Миёко - Страница 4

Но малыш продолжал реветь.

— Вот придёт инай-инайба,[4] заберёт тебя! — возмущённо пригрозила Нон-тян малышу, но он не перестал плакать. — Кон-тян! Я пойду за тётушкой, а ты подожди меня здесь, — сказала Нон-тян и выбежала из дома.

Кон сидел поодаль, но когда ушла Нон-тян, поспешил к младенцу:

— Я — внук Лисицы из чащи Оророн. Не хуже бабушки могу забавлять младенцев.

Он вытащил из бутылочки пилюлю, проглотил её и превратился в игрушечный автобус:

— Бу-бу-бу! Автобус идёт. Бу-бу-бу!

Но малыш всё плакал и плакал.

Кон поспешно сунул в рот ещё одну пилюлю и превратился в игрушечный паровозик:

— Чу-чу-чу! Ду-ду! Видишь, паровозик идёт…

Но малыш не унимался.

— Понятно. Ты есть хочешь, — сказал Кон и, проглотив ещё одну пилюлю, превратился в бисквит.

Бисквит покатился прямо к младенцу:

— Извини, что я заставил тебя ждать. Я — бисквит. Что это ты делаешь?! Зачем ты меня лижешь?!

Кон убежал от младенца и едва отдышался. А что было делать? Младенец схватил его и стал лизать.

Малыш опять разревелся.

— Знаю, знаю. Ты хочешь есть. Но где же Нон-тян? Тоже, наверно, пьёт чай у почтальонши. Ладно, превращусь-ка я в барабан.

Когда Нон-тян и тётушка вернулись домой, перед младенцем, размахивая погремушкой, прыгал и плясал маленький живой слонёнок, младенец сосал палец и круглыми глазами глядел на слоненка.

Увидев это, тётушка упала в обморок. Кон испугался, выскочил на улицу и убежал.

Нон-тян только вздохнула, глядя ему вслед.

Глава пятая

Кон проглотил все пилюли

На следующее утро Кон проснулся в прекрасном настроении. «Если я смог утихомирить малыша, который так громко плакал, я настоящий внук Лисицы из чащи Оророн. Да, не легко успокоить малыша. Бабушка моя была хорошая волшебница. Но и я не сплоховал».

Кон был счастлив и горд. Но тут он заметил бутылку из-под волшебных пилюль. Она была пуста!

— Столько было пилюль, и я их все съел. Ну какой же я дурак! — Кон вздохнул. — Пуста! Совершенно пуста! И скоро праздник зверей.

Кон опять вздохнул и, чтобы рассеяться, решил прогуляться.

Открыл дверь своего дома, вышел на тропинку.

Только рассвело. Небо сверкало, как голубоватая сталь. Все кругом отливало зеленоватым блеском. Стояла тишина. Кон потянул носом воздух и вдруг увидел маленький круглый белый гриб. Он лежал у входа в его дом.

«Ага! Билет на праздник зверей».

Кон внимательно огляделся. Кто бы мог принести этот гриб? Через три дня, как получишь гриб, можно идти на праздник. Кон потянул носом воздух, оглядел землю, махнул хвостом.

«Только что здесь был кто-то. Может, Чёрный заяц? Ну ладно, схожу на праздник».

Говорят, билет на праздник зверей приносит Чёрный заяц. Но никто его не видел. Гриб появляется нежданно-негаданно.

Кон очень хотел хоть разок увидеть Чёрного зайца. Он хотел знать, как тот доставляет билеты. Кладёт в сумку и разносит, как почтальон? Или на тележке развозит? Поэтому Кон быстро побежал по следам Чёрного зайца. Но скоро понял, что напрасно старается.

Следы ясно отпечатались на тропинке, но в чаще они затерялись в сухих листьях медвежьего бамбука.

«Ничего не поделаешь! До сих пор никому ещё не удавалось увидеть Чёрного зайца».

Кон решил вернуться, но на всякий случай заглянул ещё раз в чащу. И что же?

Под деревом лежал круглый белый гриб. Кон подбежал к нему и поднял. Кому же он предназначался? Поблизости не было ни беличьего дома, ни барсучьего. Не проживала здесь и сова. Значит, Чёрный заяц просто обронил этот гриб.

«Вот здорово! Я отдам его Нон-тян. Она говорила, что хочет побывать на празднике зверей».

От радости Кон даже перевернулся в воздухе. «Досадно только, что нельзя превратиться в кого-нибудь, ведь пилюль уже нет, — подумал он. — Очень досадно! А что, если…»

И Кон побежал к дому Нон-тян, размышляя на ходу: «Может, из Токио пришла посылка, а в ней бутылочка с пилюлями и письмо, в котором написано: «Передайте эти пилюли лисёнку Кону, который живёт в горах». Или, может, он придёт, а Нон-тян достанет с полки ещё одну бутылочку и скажет: «Вот как! А тут пилюли для Кона!»

Когда Кон прибежал к дому Нон-тян, она уже встала, а папа её ещё крепко спал.

— Что-то папа большой соня стал в последнее время, — сказала Нон-тян. — Кон-тян, давай с тобой чаю попьём, очень есть хочется, а папу не дождёшься.

Кон тоже почувствовал, что он голоден.

Они намазали хлеб маслом, а сверху джемом и, уплетая бутерброды, стали разговаривать.

— Вот тебе билет на праздник зверей, — сказал Кон, — Только один случайно достал.

— Вот хорошо! Я обязательно пойду. Это что — пирожок?

— Нет, это — гриб. Смотри не раздави. Раздавишь — оглохнешь.

— Ой, как страшно! Возьми его себе. Так когда же праздник?

— Послезавтра вечером. В полночь. Ты сможешь пойти?

— Смогу, смогу. Зайди за мной. Ты в кого превратишься?

— Я не смогу ни в кого превратиться. Я съел все пилюли, когда забавлял малыша. Нет ли у тебя ещё таких пилюль?

— Нет. Это были швейцарские пилюли. За ними нужно в Швейцарию ехать.

— А где это — Швейцария?

— Точно не знаю, но на самолёте надо лететь.

— A…Тогда не выйдет.

— Я вырасту, слетаю в Швейцарию и куплю тебе этих пилюль.

— Но к празднику пилюль не будет.

— А ты возьми и превратись в кого-нибудь. Я видела, как ловко ты обернулся слоном. Даже хвост был слоновый, а не твой.

— Да? Но пилюль-то нет.

Нон-тян немного помолчала и, вздохнув, сказала:

— Кон-тян, ты не обидишься?

— Я? Конечно, нет.

— Знаешь, те пилюли…

— Да?

— …обыкновенные шоколадки. Швейцарские. Никакие не волшебные. И ты превращался в разных животных и предметы без всяких пилюль.

— Да?

Кон моргал глазами, не веря Нон-тян.

— Ты и теперь можешь превратиться во что хочешь. Попробуй!

— Ладно. Сейчас попробую.

Кон соскользнул со стула, перевернулся через голову, но так и остался лисёнком.

— Нет, без пилюли невозможно, — сказал он.

Нон-тян вздохнула и подумала: «А может, тот шоколад был и вправду волшебным?»

— Я пойду на праздник как есть. Можно только смотреть. Но вот как ты пойдёшь? Людям там появляться нельзя.

— Ничего! Я сделаю так, что никто меня не узнает. Не волнуйся.

— Ну ладно. Тогда жди меня послезавтра в полночь. Смотри никому не говори. Обещаешь?

— Обещаю, — сказала Нон-тян.

Он доел бутерброд, сказал «До свидания!» и собрался было уходить, как папа потянулся на постели. И Нон-тян быстро прошептала:

— Когда придёшь, прокричи три раза совой, и я выйду. Стучать не надо — папа проснётся.