Полосатая зебра в клеточку - Етоев Александр Васильевич - Страница 4

– Ура! – вскричал профессор Омохундроедов. – Значит, сегодня ночью я смогу наконец приступить к выведению новой породы! Раз так, пойду-ка я поем клюквы…

Глава 5. Черный дельтаплан

Геркин дом на Ут иной улице стоял самым последним. Дальше начинались участки, разгороженные кривыми плетнями и мелкими островками бука вперемешку с можжевельником и орешником. Слева, за домами, начиналась гора, где полого, а где покруче карабкаясь в горячее небо.

Мама Герки была на работе, перед домом в грядках с цветной капустой ковырялась бабушка Геркулеса, сухонькая маленькая старушка в тапках на босу ногу, халате и шерстяном платке.

Ульяна познакомилась с бабушкой, а после они с Геркой повели Чуню в ее жилище – скромный глинобитный сарайчик, стоящий под старой грушей чуть в стороне от дома. Чуня сунула морду в таз с теплыми отрубями, который ей поставила бабушка, и, поглядывая одним глазом на Герку, принялась за свой животный обед.

– Не капризничай, не груби бабушке, помогай маме, – наставлял Геркулес Чуню, перед тем как закрыть дверь сарайчика на крючок. – Ночью, если будешь вести себя хорошо, я разрешу тебе искупаться в море.

– Ночью? – удивленно спросила Уля, когда они, оставив Чуню наедине с обедом, двинулись по дорожке к дому.

– Ночью, – подтвердил Геркулес. – Они у себя в Африке только ночью купаются. Днем там крокодилы хозяйничают, а ночью все крокодилы спят, переваривают обед и ужин. Да и попробуй заведи ее в воду днем! Тебя ж пляжные мамаши, которые на гигиене повернутые, так затюкают, что мало не станет. Собак блохастых – этих пожалуйста. А зебра якобы разносчик заразы, на зебру якобы у их детей аллергия. Я и ночью-то вожу ее в Скалистую бухту, куда редко кто и днем забирается.

– А мне можно, – спросила Уля, – посмотреть, как твоя Чуня будет купаться?

– Ночью? – Герка бросил строгий взгляд на Ульяну. – А родители тебе разрешат? – Хотя сегодня он уже не раз убеждался, что супердевочки бесстрашные существа, но все-таки Ульяна была девчонка, а все девчонки тряпочницы и плаксы, об этом знал любой мальчишка с их улицы.

– Я – супердевочка, я темноты не боюсь. И потом я здесь не с мамой, а с тетей Галей. Она сама каждый вечер – то на танцы, то на теплоход с музыкой и раньше ночи еще ни разу не возвращалась. Она даже и не заметит, что меня нет, подумает, что я сплю.

– Ладно, только, если тетя узнает, не рассказывай про меня и Чуню. А то и так в последнее время у нас с Чуней одни неприятности. – Герка пропустил Улю вперед и прошел в дом.

Покормив гостью и перекусив сам, Герка, как обещал, повел показывать Ульяне окрестности. Естественно, они полезли на гору, которая по непонятной причине называлась Казачий Ус. Геркулес знал здесь наизусть все тропинки и заросшие кустами расселины, поэтому уже минут через сорок они стояли на открытой площадке и смотрели на море, на Богатырку, на летящие по шоссе машины и на мелкие фигурки людей. Склон за ними тянулся выше и оканчивался грубыми пиками, проглядывающими из-за зеленых крон. Но туда они взбираться не стали.

Море было такое большое, что даже белые точечки кораблей превращались из белых в черные, пока достигали дальней, едва заметной линии горизонта. Оно искрилось, как чешуя рыбы, а местами на искрящейся зыби лежали тихие участки воды и просвечивали до самого дна. Больше моря были только воздух и небо, наполненные лучами солнца и белыми длиннокрылыми птицами.

– Красиво, – сказала Уля, щурясь от слепящего света.

Сдунув в сторону облако мелких мошек, Герка крикнул в бесконечную глубину:

– Эй! Папа! Это я, Геркулес! Э-э-эй! Ты меня слышишь?

Прождав с минуту и не дождавшись ответа, он безнадежно махнул рукой.

– Как же он может тебя услышать, когда у них, в Африке, сейчас ночь и все африканцы спят? – спросила Геркулеса Ульяна.

– Папа не спит. Он сторожит от браконьеров диких животных. Браконьеры…

Договорить он не успел.

Ветвистый ветер с силой задул вдоль склона, и небо над головами Ули и Геркулеса накрыла тень. Она была широкой и треугольной, эта непонятная тень, и когда они посмотрели вверх, то увидели черный парус и висящего под ним человека. Он держался за рулевую трапецию и, удобно развалясь в гамаке, правил дельтапланом в их сторону. С черными развесистыми усами и с повязкой, закрывающей пол-лица, он похож был на классического пирата из романов Сабатини и Стивенсона. Не хватало только бутылки рома и попугая, выкрикивающего: «Пиастры!».

– Кто это? – спросила Ульяна.

– Это Люлькин, – мрачно ответил Герка, – он хозяин этой горы. У него там станция дельтапланов. – Геркулес показал наверх.

– Какой я Люлькин? Я – ворон! – Капитан пиратского дельтаплана разразился пиратским карканьем. – Я ужас, летящий на крыльях ночи! Я Бэтмен, я – кар-кар-кар – инкарнация капитана Крюка!

Обкарканные, Герка и Ульяна переглянулись.

– Диагноз ясен, – сказала Уля. – Помутнение рассудка на почве злоупотребления американскими мультсериалами.

– Нет, это он по жизни такой, – ответил супердевочке Геркулес. – У нас в поселке его называют Чучельщик. Он скупает знаменитых животных и делает из них чучела. – На последней фразе Герка поник лицом. – Он за Чуню мне собаку Павлова предлагает, только не живую, а чучело – с резиновой пипеткой на животе, из которой желудочный сок капал во время опытов в стеклянную баночку. У него этих собак две.

– Что за дурость! Зачем тебе собака с пипеткой? Да еще мертвая! – возмутилась Уля.

– Вот и я ему говорю: зачем? Только он не отстает, предлагает и предлагает.

Тем временем капитан дельтаплана снизился почти до уровня их площадки и лавировал в воздушных потоках где-то метрах в десяти от ребят.

– Эй, послушай! – кричал он Герке. – Предлагаю в придачу к собаке Павлова чучело австралийского кенгуру-боксера, выигравшего в семидесятом году на чемпионате мира в Берлине. Кенгуру отдаю с перчатками и порядковым номером «28». Согласен?

– Не согласен! – ответил Герка.

– Это глупо! – кричал пират. – От твоей зебры прямой убыток! А тут на одних только желающих сфотографироваться в обнимку с чучелом чемпиона мира по боксу каждый день будешь зарабатывать по мешку денег. Соглашайся, пока я добрый!

– Нет-нет-нет! – Герка быстро замотал головой и, схватив супердевочку за руку, потащил ее по тропинке вниз.

– Да отдай ты свою кобылу, какой в ней прок! – слышалось у них за спиной. – У лошади души нет, только пар. Это я в одном учебнике прочитал, когда на курсах воздухоплавания учился. Не веришь – у Юсупа спроси, он татарин, он все о лошадях знает.

– Вот пиявка! – сказала Уля. – Был бы он не в воздухе, а здесь, на горе, я бы ему быстренько показала прием народной корейской борьбы тыквандо. Дала бы пяткой по тыкве, он бы сразу отстал как миленький.

Супердевочка развернулась, чтобы показать воздушному прилипале, как бы ловко она это сделала, но вороново крыло дельтаплана уже исчезло, будто его и не было.