Планета лысого брюнета - Етоев Александр Васильевич - Страница 13

В глазу у тёти заблестела слеза сочувствия. За все время, которое Уля провела здесь, Проглотида ни вымолвила ни слова. Оно понятно – с костью, застрявшей в горле, можно лишь мычать и похрюкивать, что она попеременно и делала.

– Вы, наверное, соседка будете? – заметил наконец супердевочку тётин племянник. – Какие нынче виды на урожай? Брюква, хрен задались? Заморозки, засуха не свирепствовали? Насекомые-вредители не вредили?

– Нет, – сказала супердевочка, – не вредили.

– Тогда не плохо бы нам чайку – живот погреть и, вообще, поужинать. – Племянничек посмотрел на тётю.

Та сидела как сидела, даже не сдвинулась. Жадность черная одолела белую. «Чем нобелевский журавль в небе, лучше тощая синица в руке», – видимо, решила она.

– Так как насчет чайку, я не понял? – Племянник почесал лысину.

Тетушка опять промолчала.

Племянник попросил в третий раз.

Тетушка была как кремень.

Лысый вдруг насупился, помрачнел и из голубя превратился в грифа.

– Я к ней, понимаешь, со всей душой! – сказал он, ворочая желваками. – Я готов с ней поделиться по-родственному и секретом порошка злости, и загадкой ножей и вилок! А она мне, ботва морковная, чашку чая налить не хочет! Тётя называется! Зря я вас, дорогая тётя, супом из поганок не отравил, когда вы ящуром однажды болели. Знал бы, отравил непременно!

– Хотите я на станцию сбегаю, куплю кефира? – Супердевочке вдруг сделалось неудобно за чужое негостеприимство: всё же человек ехал, на билет тратился, тётю свою навестить хотел – а ему стакана чая не подадут. Она сняла дедушкины очки с обыкновенными, прозрачными стеклами. И сразу сделалась не ученой дамой, а супердевочкой Улей Ляпиной – не помогли даже помада и тени.

– Хватай ее! – закричал лысый брюнет, мгновенно забыв про чай. – Вяжи ее бельевыми веревками! Затыкай ей рот вафельным полотенцем! Это же знаменитая супердевочка Уля Ляпина, не дающая мне шагу ступить спокойно по преступной, кривой дорожке. Я же целый час был вынужден оставаться добрым по милости этой самой Ляпиной. Не прощу!

На полусогнутых, растопырив руки, как футбольный вратарь Лев Яшин, лысый со смертельной ухмылкой медленно надвигался на супердевочку. Проглотида уже откуда-то волокла моток бельевой веревки и новое вафельное полотенце.

Но тут случилось невероятное. Веревка и полотенце выпали у нее из рук, и если бы только одни веревка и полотенце. Вместе с ними пулей выскочила у Проглотиды из горла та заветная куриная косточка, претендующая на Нобелевскую премию.

Причиной была страшная зеленая рожа, выглядывающая из приоткрытой двери и смеющаяся нечеловеческим смехом. Вы, наверное, уже догадались, что это был никакой не черт, а новый Улин приятель Васька, только в маске из листа лопуха с дырочками.

Но ни Проглотида, ни лысый брюнет этого, понятно, не знали.

– Изыди! – крикнула Проглотида и принялась осенять воздух святым крестом, чтобы этим доступным средством прогнать с порога врага рода человеческого.

Враг же рода человеческого, вместо того чтобы послушно провалиться в тартарары, добавил к страшной зеленой роже еще и страшный лохматый хвост с прилипшей к нему шишкой чертополоха. Хвост стал последней каплей, переполнившей чашу тётиного терпения. Она с воплем бросилась к распахнутому окну и ласточкой прыгнула на огородные грядки. Вслед за тётей совершил прыжок и племянник, но уже не ласточкой, а солдатиком. Звук хрустящей под ногами капусты и жалобные вздохи укропа долго еще стояли в ушах Ульяны и ее лохматого друга.

Глава 12. «С вами говорит робот»

Справедливость восторжествовала – похищенная куриная косточка нашла своего законного обладателя. Это была единственная удача супердевочки Ули Ляпиной за сегодняшний долгий день. Не считая, конечно, приобретения нового надежного друга в лице хвостатого Васьки.

Они с псом больше часа просидели в кустах смородины, наблюдая за опустевшим домом. Проглотида вернулась домой одна, без племянника. На плече она несла толстое осиновое копье, в руке бутылку с фирменной надписью на наклейке: «Святая вода». Обрызгав из бутылки порог, Проглотида взяла в руку копье, резко толкнула дверь и метнула свое осиновое оружие в дверной проем. В доме раздался звон бьющейся стеклянной посуды, плавно перешедший в тоскливый хозяйкин стон.

Уля с Васькой прождали еще около часа, но лысый так и не появился. Наверное, страх перед силой ада пересилил родственные чувства племянника, и он, благополучно избежав когтей дьявола, уехал на электричке в город.

Больше в Фыркалово дел у Ульяны не было. Оставалось тоже собираться и ехать.

– Будешь в наших краях, заходи в гости. Адрес ты теперь знаешь, – сказал Василий, когда они прощались на станции. – А то, – пес с надеждой помахал перед ней хвостом, – оставайся до четверга у нас, пока хозяин из города не приехал. В шахматы поиграем, в лес за грибами сходим. Я здесь все грибные места знаю. Или раков пойдем ловить. Знаешь, какие в нашем озере раки? Во какие! – Пес показал лапами. – Они ж у нас, когда коровы на водопой идут, к вымени клешней пристегнутся и висят себе, молоком питаются, пока сами от сытости не отвалятся. А завтра, хочешь, я тебе блинов с утра напеку? Любишь блины со шкварками? – Пес заискивающе заглядывал в глаза супердевочке, не зная, что бы ей предложить такое, чтобы она осталась.

– Спасибо, Вася. – Супердевочка погладила его по спине. – Я, когда в другой раз приеду, обязательно у вас поживу. И за раками тогда сходим, и в шахматы поиграем. А сейчас, прости, пожалуйста, – не могу. Больно мне не дает покоя этот лысый обманщик. Он же, пока меня в городе нет, все ножи и вилки успеет у людей выманить. И ведь, главное, – непонятно для чего ему это надо. А вдруг он какой-нибудь привередливый людоед, который всякий раз, когда человека съест, меняет себе столовый прибор?

– Жалко, – сказал Васька, понурив голову. – С тобой интересно.

Они пожали друг другу – она лапу, он ей ладонь, – и Васька, сиротливо оглядываясь, побежал по дорожке к дому. Ждать поезда он не стал – не хотел выдавать перед новым другом собачьи чувства.

На платформе, кроме супердевочки и какой-то бабули, мирно дремлющей на ближней скамейке, не было ни одного человека. Уля спустилась к станции и увидела на стене телефон.

«Нужно позвонить на пустырь, – подумала супердевочка. – Лысый наверняка уже в городе. Хорошо бы предупредить дядю Петю и мальчика на проволочной ноге, чтобы ждали его визита. Пора уже наконец выяснить, что он делает в трансформаторной будке».

Рука ее потянулась к трубке.

– Дедушка Петя? – спросила Уля, набрав номер дяди Петиного мобильника. Телефон у дяди Пети был именной, его старому огороднику подарило Общество ветеранов-картофелеводов на 225-летие со дня посадки первого картофельного клубня в России. Мобильник был предметом особой гордости дяди Пети.

– Алло? Дядя Петя слушает! – послышался сквозь шелест картофельной ботвы знакомый стариковский басок. Затем в трубке раздался треск, и бас превратился в тенор.

– Хрю-хрю! – услышала супердевочка. – Дядя Петя временно вышел из строя. В дяде Пете перегорела лампочка. Повторяю: перегорела лампочка. Срочно вызывайте электрика.

– Какого электрика? Что за чушь? – возмутилась Уля. – Кто это говорит?

– С вами говорит робот, – ответила ей ехидно трубка.

«Бред какой-то, – решила Уля. – Что-нибудь на телефонном узле».

– Телефонный узел здесь ни при чем. Связь осуществляется через спутник, – прочитала мысли супердевочки телефонная трубка и хрюкнула два раза: – Хрю-хрю!

Что-то в этих хрюках было знакомое – даже не в самих хрюках, а в том, с какой издевательской интонацией хрюкает этот подозрительный голос, якобы принадлежащий роботу.

«Лысый брюнет! Ну конечно же! Кто, кроме этого обманщика, может так отвратительно хрюкать!»

Уле Ляпиной вдруг сделалось неуютно. Супердевочку охватила тревога. Она здесь, далеко от города, а этот вредный мерзавец там, на дяди Петиных картофельных грядках, рядом с ее беззащитным другом, стареньким картофелеводом-любителем. Может, как раз сейчас, в эту самую роковую минуту загребущая лапа лысого, вооруженная ворованной вилкой, пронзает дяди Петину грудь и тянется к его доброму сердцу. Уля вздрогнула. Она крикнула в трубку: «Эй!» Она топнула от гнева ногой. Но трубка лишь слабо пикала и в ответ не говорила ни слова.