Цирк Доктора Дулитла - Лофтинг Хью - Страница 19

— Главное, спрячь свои усы, — сказал Доктор. — Это очень важно. Хорошо, что плащ такой длинный. Если ты как следует завернешься в него, никто ничего не заподозрит — при плохом освещении, конечно. А изнутри ты можешь придерживать его ластами. Ну-ка, попробуй. Вот здорово! Теперь ты выглядишь точно как сидящая дама, у которой руки сложены на коленях. Ой, осторожнее! Не крути головой, а то твоя шляпка соскочит. Давай-ка я завяжу тебе ленточки под подбородком — вот так.

— А как же мне дышать? — спросила Софи. Она вдыхала и выдыхала воздух с такой силой, что вуаль надувалась спереди, как воздушный шар.

— Вот так делать не надо, — сказал Доктор. — Ты же не плаваешь. Дыши поспокойнее. Не бойся, ты скоро привыкнешь.

— Ах, я не смогу долго просидеть в таком положении, — воскликнула Софи. — Так мне даже труднее сохранять равновесие, чем на лестнице. Вдруг я свалюсь на пол?

— Сиденье будет шире этого бревна и намного удобнее. Я постараюсь посадить тебя в угол, а сам сяду рядом. Ты будешь как бы зажата между мной и стенкой кареты. Если вдруг ты почувствуешь, что падаешь, шепни мне, и я тебя поддержу. Ах, как же ты великолепна в этом наряде, Софи! Ты просто настоящая барышня!

И когда наступил вечер, на дороге появились два путника: маленький толстячок в высоком цилиндре и грузная дама под густой вуалью. Они расположились у обочины и стали дожидаться дилижанса.

ГЛАВА 6

ГРАНЧЕСТЕРСКИЙ ДИЛИЖАНС

Через пятнадцать минут Софи сказала:

— Я слышу скрип колес. Доктор. Посмотрите — там какие-то огоньки на дороге.

— Да. Но это не наш дилижанс. Это экспресс, направляющийся в Твинборо. Видишь, на нем два фонарика: зеленый и белый? На нашем будут два белых огонька спереди. Постарайся не наступать на свой плащ, а то он испачкается!

Как только Твинбороский экспресс прогрохотал мимо, на дороге показался еще один дилижанс.

— А вот этот наш, Гранчестерский, — обрадовался Доктор. — Ты сиди тихо и не двигайся, а я пойду посигналю кучеру, чтобы он остановился. Потом я возьму тебя на руки и отнесу в карету. Будем надеяться, что в углу найдется свободное место. Твоя шляпка хорошо завязана, не соскочит?

— Со шляпкой все в порядке, — ответила Софи, — но вуаль ужасно щекочет мне нос. Я боюсь, что могу от этого чихнуть.

— Постарайся, пожалуйста, не чихать, — попросил Доктор, вспомнив, какой звук издают тюлени, когда чихают. (Что-то очень похожее на мычание коровы.) Оставив Софи сидеть у обочины, Джон Дулитл вышел на середину дороги и остановил дилижанс. Внутри уже сидело трое пассажиров: двое мужчин и пожилая дама. К счастью, место в углу, прямо напротив этой дамы, было свободно.

Открыв дверь, Доктор побежал за Софи, поднял ее и понес в дилижанс. Мужчины оживленно обсуждали политику и не обратили на новую хромую пассажирку никакого внимания. Но когда Доктор закрыл дверь и сел рядом с тюленихой, он заметил, что старушка разглядывает ее с большим интересом.

Наконец карета тронулась, и Доктор, убедившись, что ноги Софи не высовываются из-под плаща, вытащил из кармана газету. Хотя при тусклом свете масляной лампы читать было почти невозможно, он развернул газету так, чтобы она полностью закрывала его лицо, и притворился, что поглощен чтением.

Но тут пожилая дама наклонилась вперед и похлопала Софи по «колену».

— Извините меня, дорогая, — участливо начала она.

— О… э… — быстро вмешался Доктор, выглянув из-за своей газеты. — Она не умеет говорить. То есть, не умеет говорить по-английски.

— А далеко она едет? — поинтересовалась старушка.

— На Аляску, — ответил Доктор, забывшись. — То есть, потом на Аляску. А сейчас мы едем в Гранчестер.

Пожелав про себя, чтобы люди поменьше совали нос в чужие дела, Доктор снова закрылся газетой. Можно было подумать, что его жизнь зависит от того, прочитает он ее или нет.

Но от доброй старушки не так-то легко было отделаться. Немного подождав, она снова наклонилась вперед и похлопала по колену теперь уже Доктора.

— Это ревматизм? — спросила она шепотом, кивая на Софи. — Я заметила, что вам пришлось нести ее на руках, бедняжку.

— Не совсем, — замялся Доктор. — У нее слишком короткие ноги, поэтому она не может ходить. С самого рождения не может ступить и шагу.

— Боже! — вздохнула его собеседница. — Как это печально. Очень, очень печально.

— Доктор, я падаю, — зашептала вдруг Софи из-под своей вуали. — Сейчас свалюсь на пол.

Пока Доктор убирал в карман газету, чтобы поддержать тюлениху, старушка снова заговорила:

— Какое у нее красивое котиковое манто!

Оказывается, ласт Софи высунулся из-под плаща.

— Да, да. Ее нужно держать в тепле, — сказал Доктор, поспешно прикрывая Софи плащом. — Это очень важно.

— Она, наверное, ваша дочь? — опять спросила старушка.

Но на этот раз ей ответила сама Софи. Вуаль так щекотала ей нос, что она наконец не выдержала и чихнула. При этом она издала такой громкий и трубный звук, что дилижанс даже качнулся в сторону. Не успел Доктор и глазом моргнуть, как тюлениха шлепнулась на пол, прямо к нему под ноги.

— Ей плохо, бедняжке, — заохала пожилая дама. — Подождите, сейчас я достану свою нюхательную соль. Она упала в обморок. Со мной это тоже часто случается во время переездов. А в этой карете еще так гадко пахнет какой-то рыбой!

К счастью для Доктора, старушка занялась поисками соли в своей сумочке, и он смог незаметно поднять Софи и снова задвинуть ее в угол. После этого он уселся между ней и двумя мужчинами, которые теперь тоже начали проявлять интерес к хромой пассажирке.

— Ах, вот она, наконец-то нашлась, — сказала старушка, протягивая Доктору серебряный флакон. — Поднимите вуаль и поднесите его к носу бедняжки. Она тут же очнется.

— Нет-нет, спасибо, — быстро сказал Доктор. — Единственное, что ей сейчас поможет, — это отдых. Она очень устала. Давайте не будем больше разговаривать. Может быть, тогда она заснет.

Наконец-то бедному Доктору удалось заставить назойливую даму замолчать и заняться своими делами.

Следующие полтора часа пассажиры провели очень спокойно, дилижанс продолжал свой путь без особых происшествий. Но Доктору было совершенно ясно, что двое джентльменов очень заинтересовались его больной попутчицей. Они не спускали с нее глаз и все время перешептывались. При мысли о том, что их могут каждую минуту разоблачить, Джона Дулитла бросало то в жар, то в холод.

Наконец дилижанс остановился в какой-то деревне, чтобы сменить лошадей. К пассажирам заглянул кучер и сказал, что они могут поужинать на постоялом дворе. Но через полчаса всем нужно быть в сборе, чтобы снова отправиться в путь.

Бросив еще раз пристальный взгляд на Софи, два джентльмена вышли из кареты и отправились на постоялый двор. За ними последовали сердобольная старушка и кучер. Софи с Доктором остались совершенно одни.

— Послушай, Софи, — зашептал Доктор. — Что-то не нравятся мне эти двое. Боюсь, они подозревают, что мы не те, за кого себя выдаем. Ты оставайся здесь, а я схожу на постоялый двор и постараюсь узнать, поедут ли они с нами дальше.

И Доктор пошел на постоялый двор. В коридоре он встретил служанку и спросил у нее, как пройти в столовую. Девушка показала ему комнату в конце коридора, вход в которую закрывала ширма.

— Проходите туда и садитесь за свободный столик, а ужин я сейчас принесу, — сказала она.

— Спасибо, — поблагодарил Доктор. — А вы, кстати, не знаете, кто эти двое джентльменов, которые только что вошли в столовую?

— Конечно, знаю, сэр. Один из них начальник полиции нашего графства, а другой — мистер Татл, мэр Пенчерча.

Служанка ушла, а Доктор направился к столовой. Но прежде чем войти туда, он остановился около ширмы и прислушался. Тут же он услышал голоса тех двоих джентльменов, о которых он только что расспрашивал служанку.