История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 64

Вперед мы двинулись зигзагами. Хаксли выхаживал по рубке спокойный, как улитка, посматривая мне через плечо и читая полученные сводки и донесения. Успевал он следить и за экранами телевизоров. Пеннойер командовал левым крылом и своим крейсером, Хаксли — правым крылом.

В 12.32 телевизоры погасли. Противник расшифровал нашу частоту и вывел из строя все телевизоры. Это было теоретически невозможно, но он это сделал. В 12.37 вышло из строя радио.

К этой неудаче Хаксли отнесся равнодушно.

— Переключитесь на телефонную связь, — сказал он.

Связисты уже предупредили его приказ: наши приемники и передатчики работали теперь на инфракрасных лучах — от корабля к кораблю. Прошел еще час. Хаксли так же неторопливо бродил по рубке, посматривая иногда на схему расположения движущихся крейсеров. Наконец он сказал:

— Пора перестраиваться в штурмовые порядки.

Я передал приказание крейсерам, и через девятнадцать минут последний крейсер доложил о готовности.

Я был доволен — некоторые водители еще четыре дня назад были шоферами грузовиков.

В 15.30 мы передали предварительный сигнал: «Выходим на боевые позиции». И я услышал, как наша орудийная башня содрогнулась, — заряжали орудие.

В 15.31 Хаксли приказал открыть огонь.

Наша пушка выплюнула гигантский снаряд. От выстрела поднялась пыль и застлала мне глаза. Машина от отдачи рванулась назад, и я чуть не упал. Мне никогда раньше не приходилось находиться рядом с тяжелым самоходным орудием, и я не ожидал, что отдача так сильна. Но после второго выстрела я уже был готов к этому.

Между выстрелами Хаксли смотрел в перископ, стараясь определить эффективность артиллерийского огня. Новый Иерусалим отвечал на наш огонь, но мы еще не вошли в зону действия его орудий. У нас было преимущество стрельбы по неподвижному объекту, расстояние до которого нам известно с точностью до метра. Но, с другой стороны, даже снаряды такого орудия не могли разрушить стен дворца.

Хаксли повернулся от перископа и приказал мне:

— Дымовая завеса, Джон!

Я, в свою очередь, крикнул офицеру связи:

— Всем телепатам готовность номер один!

Офицер связи доложил, что связи с другими крейсерами нет, зато психооператор с помощью телепатов уже восстанавливал связь. Через минуту заговорил подросток. Он передал нам ответ генерала Пеннойера: «Ослеплены дымом. Перемещаемся влево». Вскоре мы наладили связь через телепатов с кораблями второй линии и с самолетами-корректировщиками. Корректировщик доложил, что видимость у него нулевая и радар ему ничем не помогает. Я приказал ему оставаться в прежнем квадрате в расчете на то, что утренний ветер разгонит дым.

Впрочем, мы могли обойтись и без корректировщика, потому что наше расположение отлично известно. Дым также нас не беспокоил, он не влиял на точность наводки и стрельбы. Противнику было хуже. Выпустив дымовую завесу, начальник обороны дворца отныне полностью зависел от своего радара.

Радар во дворце был в полном порядке. Вокруг нас рвались снаряды. Прямых попаданий в наш крейсер еще не было, но мы чувствовали, как он вздрагивал, когда снаряды взрывались совсем рядом. Сообщения от других крейсеров были невеселыми: Пеннойер сообщил, что «Мученик» получил прямое попадание — снаряд разворотил переднее машинное отделение. Капитан «Мученика» старался обойтись одним двигателем и вдвое сбросил скорость, но от «Мученика» было мало толку. Орудие «Архангела» перегрелось, и ценность машины упала до нуля.

Хаксли приказал перестроиться по плану «Е». Он был рассчитан на то, чтобы снизить эффективность вражеского огня.

В 16.11 Хаксли приказал бомбардировщикам вернуться на базу. Мы стояли в пределах города, и стены дворца были так близко, что мы могли пострадать от собственных бомб.

В 16.17 в наш корабль попал снаряд. Боевую башню заклинило, орудие потеряло способность двигаться. Водитель был убит. Я помог психооператору надеть противогазы на телепатов. Хаксли поднялся с пола, надел шлем. Он посмотрел на боевую схему.

— Мимо нас через три минуты пройдет «Благословение». Передай, чтобы они снизили скорость до минимума и подобрали нас. Передай Пеннойеру, что я переношу флаг на «Благословение».

Мы перешли на другой крейсер без потерь, всей командой — Хаксли, я, психооператор и его телепаты. Лишь один из телепатов был убит и остался в крейсере — в него попал осколок снаряда. Еще одна телепатка вошла в глубокий транс, и мы были вынуждены оставить ее в замершей машине, что было куда безопасней чем эвакуировать ее в пекло боя.

Хаксли изучал карты с моими пометками о движении крейсеров.

— Мне нужна связь, Лайл, — сказал генерал. — Пора начинать решительный штурм.

Я помог психооператору задействовать телепатов. Отказавшись от связи с «Мучеником» и забыв на время о резерве Пеннойера, мы смогли обойтись без двух потерянных телепатов. Но оставшимся пришлось трудиться с полной отдачей силы. Четырнадцатилетний подросток поддерживал даже пять линий связи. Психооператор беспокоился, выдержат ли его подопечные, но ничего не мог поделать.

Закончив передавать приказания крейсерам, я обернулся к генералу. Хаксли сидел в кресле, и сначала мне показалось, что он глубоко задумался, потом я понял, что он потерял сознание. Только подбежав к нему, я заметил, что по ножке кресла стекает кровь. Я положил его на пол и, расстегнув куртку, увидел торчащий между ребер осколок.

Я услышал голос связиста:

— Генерал Пеннойер докладывает, что он заканчивает маневр через четыре минуты.

Хаксли вышел из строя. Живой или мертвый, он в этом бою уже не будет участвовать. По всем правилам, командование переходило к Пеннойеру. Но каждая секунда была на счету, и передача командования займет именно эти ценнейшие секунды. Что делать? Передать командование командиру «Благословения»? Я знал его — он был честный офицер, но без инициативы. Он даже не заглядывал в рубку, а управлял артиллерийским огнем из орудийной башни. Если я позову его, пройдет несколько минут, прежде чем он поймет, как поступать дальше.

Что бы делал Хаксли, если бы он оказался на моем месте?

Мне казалось, что я размышляю целый час. В действительности хронометр показал, что прошло всего тринадцать секунд между сообщением Пеннойера и моим ответом.

— Через шесть минут начинаем последний этап штурма. Приступайте к перестройке крыла соответственно плану.

Передав приказ, я вызвал к генералу санитаров.

Я перестроил свой фланг и отдал приказ «Колеснице»:

— Подплан «Д». Покиньте строй и приступайте к исполнению приказа.

Подплан «Д» предусматривал высадку транспортом «Колесница» десанта возле универмага, который был соединен туннелем с дворцом. Из подземелья, где я впервые встретился с подпольщиками, десантники должны были маленькими штурмовыми группами рассредоточиться по дворцовых помещений. Многие из них погибнут, но они создадут так нужную нам в момент атаки панику в стане противника. Отрядом этим командовал Зеб.

Мы готовы.

«Всем крейсерам. Начинаем атаку. Правый фланг — правый бастион. Левый фланг — левый бастион. Полная штурмовая скорость с соблюдением боевой дистанции. Беглый огонь. Повторить приказ».

С крейсеров поступали подтверждения.

Вдруг пришло неожиданное сообщение через подростка:

— Говорит капитан ван Эйк. Ударьте по центральным воротам. Мы ударим по ним же с другой стороны.

— Почему по центральным воротам? — спросил я.

— Они разбиты.

— Если это правда, то это может решить все дело. Но я имел основание не доверять. Если они выследили ван Эйка, то это ловушка. Не представляю, как он в разгар битвы смог со мной связаться.

— Скажите пароль! — сказал я.

— Нет уж, сами скажите!

— Не скажу.

— Я назову первые две буквы.

— Хорошо.

Он не ошибся. Я успокоился.

«В отмену прежнего приказа. Тяжелым крейсерам с обоих флангов штурмовать центральный бастион. Легким крейсерам перенести отвлекающий огонь на правый и левый бастионы. Повторите приказ».