История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23 - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 47

Каждую свободную минуту я изучал дела Ривса так, чтобы полностью заменить его как специалист по текстилю. Я изучал способы торговли и понял: мало только развозить образцы и предлагать их розничным торговцам. Еще до окончания работы я научился уважать своего двойника. Раньше я полагал, что продавать и покупать — просто. Оказывается, я и здесь ошибался. Я плохо спал и просыпался по утрам с разламывающейся головой, и уши мои, еще не зажившие после операции, зудели до безобразия.

И вот все кончено. За две недели я стал Адамом Ривсом, путешественником по торговым делам.

7

— Лайл, — сказал мне Питер ван Эйк. — Ривс должен вылететь сегодня на «Комете» в Цинцинатти. Ты готов?

— Да, сэр.

— Хорошо. Повтори приказ.

— Сначала я должен проехать до побережья. Явлюсь в Сан-Францисское отделение фирмы и отчитаюсь там в своих сделках. Потом возьму отпуск и поеду отдыхать. В Аризоне, в городе Фениксе, я должен посетить церковную службу. После службы я останусь и поблагодарю священника за вдохновенную проповедь. Затем я скажу ему пароль. Он поможет мне добраться до Главного штаба.

— Правильно. Ты попадешь к месту работы, и, кроме того, я использую тебя как курьера. Зайди сейчас в психодинамическую лабораторию, и главный техник даст тебе указания.

— Слушаюсь.

Питер встал из-за стола и, обойдя его, подошел ко мне.

— До свидания, Джон. Береги себя.

— Спасибо, сэр. А послание, которое я должен доставить, важное?

— Очень важное.

Он больше ничего не сказал и оставил меня в недоумении. Почему не сказать сразу, если я все равно через несколько минут все узнаю? Но я ошибался. В лаборатории меня попросили сесть и подготовиться к сеансу гипноза.

— Вот и все, — сказали мне после окончания сеанса. — Выполняйте приказание.

— А как насчет послания, которое я должен доставить в Главный штаб?

— Оно уже в вас.

— Гипнотически? Но если меня арестуют?

— Вы в безопасности. Ключ к посланию в двух условных словах. У того, кто будет вас допрашивать, если вы попадетесь, практически нет шансов произнести оба слова в определенном порядке. Поэтому вы не сможете выдать послание ни во сне, ни наяву.

Сначала я думал, что мне дадут какое-нибудь средство покончить жизнь самоубийством, если я попадусь. Но когда узнал, что послание будет в безопасности, то на стал даже просить. Кстати, я не склонен к самоубийству: когда дьявол придет по мою душу, ему придется тащить меня на тот свет силой.

Ракетодром Нового Иерусалима связан с городом подземкой. Станция находится прямо напротив универмага, так что я вышел из его дверей, перешел улицу, разыскал тоннель с надписью «Ракетодром», подождал, пока подъехала пустая повозка, положил туда багаж, сел сам. Служитель закрыл колпак, включил ток, и почти мгновенно я оказался в порту.

Я купил билет и встал в хвост очереди к портовому полицейскому участку. Должен признаться, что я нервничал. За документы Адама Ривса я не боялся, но знал, что полицейские наверняка имеют приказ задерживать всякого, кто напоминает бежавшего преступника Джона Лайла. Но они всегда кого-нибудь да разыскивают, и я надеялся, что список разыскиваемых лиц слишком длинен для того, чтобы на некоего Джона Лайла обратили особое внимание.

Очередь продвигалась медленно. Я принял это за неблагоприятный знак, особенно когда заметил, что нескольких человек вывели из нее и поставили у стены. Но само ожидание позволило мне собраться с силой. Я протянул сержанту свои документы, посмотрел на хроно, потом поднял глаза к станционным часам и снова посмотрел на свой хроно.

Сержант проверял бумаги не спеша. Он взглянул на меня и сказал:

— Не волнуйтесь, не опоздаете. Пока мы всех не проверим, они не полетят.

Он пододвинул ко мне блестящую дощечку:

— Отпечатки пальцев, попрошу.

Я без слов протянул руки. Он сверил эти отпечатки с отпечатками в моем разрешении на передвижение по стране, потом с отпечатками пальцев, которые Ривс оставил, когда прилетел сюда неделю назад.

— Все в порядке, мистер Ривс. Приятного пути.

Я поблагодарил его и пошел дальше.

Народу в «Комете» было немного. Я выбрал место у окна, в передней части салона, и только успел развернуть свежий номер «Святого города», как почувствовал прикосновение к плечу.

Это был полицейский.

— Прошу вас выйти.

Меня вывели из ракеты вместе с другими четырьмя пассажирами. Сержант был вежлив.

— Придется попросить всех вас вернуться в участок для дальнейшей проверки. Багаж будет выгружен. Билеты действительны на следующий рейс.

Я возмутился:

— Я обязан быть сегодня вечером в Цинцинатти!

— Прошу прощения. — Тут он обернулся ко мне. — А, вы — Ривс! Вроде все сходится. И рост и лицо. Дайте-ка я еще разок посмотрю ваш пропуск. Вы же прилетели в город неделю назад?

— Совершенно правильно.

Он снова внимательно изучил мои документы.

— Ну, конечно, теперь я припоминаю. Вы прилетели утром во вторник на «Пилигриме». И вы не могли быть в двух местах одновременно. Так что, я думаю, против вас мы ничего не имеем. Быстро возвращайтесь в ракету. Остальные следуйте за мной.

Я вернулся в салон и снова развернул газету. Через несколько минут ракета взлетела и взяла курс на запад. Я продолжаю читать газету, чтобы успокоиться, но вскоре заинтересовался. Только что утром, в подполье, я читал свежую канадскую газету. Контраст был поразителен. Я снова оказался в мире, для которого не существовало других стран, «иностранные новости» состояли из гордых отчетов наших иностранных представительств и миссий и нескольких сообщений о зверствах «безмозглых». Я подумал, куда деваются все деньги, которые ежегодно выделяются на миссионерскую деятельность. Остальной мир, если верить «их» газетам, и не подозревал, что наши миссионеры существуют.

Потом я начал выбирать из сообщений те, что были явно лживыми. К тому времени, когда я кончил их подсчитывать, мы спустились в ионосферу и приближались к Цинцинатти. Мы обогнали солнце и из ночи прилетели в вечер.

Очевидно, в моем роду был бродячий торговец. Я не только посетил все пункты, намеченные Ривсом, но даже добился кое-каких успехов. Даже обнаружил, что получаю больше удовлетворения, уговорив несговорчивого торговца, чем от военной службы. Я перестал думать о надежности моего нового лица, а полностью углубился в мир текстиля.

В Канзас-сити я улетел точно по графику и не встретил никаких препятствий в полиции, когда обратился за очередной визой на переезд. Я решил было, что Новый Иерусалим охраняется особо. А здесь уже никто и не разыскивает некоего Джона Лайла, бывшего офицера.

Ракета на Канзас-сити была переполнена. Мне пришлось сесть рядом с другим пассажиром, крепким мужчиной лет за тридцать. Мы поглядели друг на друга, а потом каждый занялся своим делом. Я выдвинул столик и принялся приводить в порядок заказы и другие бумаги, накопившиеся за дни, проведенные в Цинцинатти. Сосед откинулся на сидении и смотрел телефильм на экране в передней части салона.

Он толкнул меня в бок и, когда я обернулся, показал пальцем на экран. Там была видна площадь, заполненная народом. Люди бежали к ступеням массивного храма, над которым развевались знамя Пророка и вымпел епископства. Первая волна людей разбилась о нижние ступени храма.

Взвод храмовой охраны выбежал из боковой двери и быстро установил наверху лестницы треножники огнеметов. Дальше сцена снималась другой камерой, очевидно, установленной на крыше храма, потому что мы видели лица нападающих, устремленные в нашу сторону.

То, что последовало за этим, заставило меня устыдиться формы, которую я еще недавно носил. Чтобы продлить мучения людей, стражники целились огнеметами по ногам. Люди падали и катались в страшных мучениях по площади. Я усидел, как лучи ударили по ногам парня и девушки, которые бежали, взявшись за руки. Они упали, истекая кровью, но парень нашел в себе силы доползти до девушки и дотянуться рукой до ее лица. Камера покинула их и перешла на общий план.