Ирландская роза - Грассо Патриция - Страница 17

– Ответьте отцу Данну, – прошептал он краешком губ.

Витавшая в облаках Кэтрин вздрогнула от неожиданности, покраснела и взглянула на священника.

– Простите? – смущенно прошептала она. «Миловидная, но глуповата», – подумал отец Данн. Он благожелательно улыбнулся и прокашлялся.

– Согласны ли вы, Кэтрин Мери О'Нейл, назвать этого мужчину, Хью Оуэна О'Нейла, своим законным супругом?

– Да, – выдохнула женщина. Отец Данн кивнул Хью и сказал:

– А теперь обменяйтесь кольцами.

Хью начал было надевать кольцо Кэтрин на палец, но вдруг неожиданно остановился и скрипнул зубами от ярости.

Кэтрин перевела взгляд с его возмущенного лица на свою руку – и испуганно охнула. На пальце у нее все еще было обручальное кольцо Шона!

– Простите! – пробормотала Кэтрин и попыталась исправить неловкость. Она быстро сняла злосчастное кольцо, но так как у нее не было карманов и сунуть его было некуда, то она надела его на средний палец правой руки.

Хью надел Кэтрин на палец свое кольцо, а потом взглянул на священника, который был явно потрясен этой сценой.

– Она вдова, – объяснил святому отцу Хью, и лицо его потемнело от злости.

Чуть заметно пожав плечами, отец Данн торжественно провозгласил Хью и Кэтрин мужем и женою.

– Теперь вы можете повернуться к собравшимся, – сказал священник и громко объявил: – Дамы и господа, я представляю вам лорда Хью О'Нейла и жену его леди Кэтрин.

«Господи, что я наделала!» – подумала Кэтрин, и сердце у нее болезненно сжалось. Но сожалеть было поздно. Исправить что-либо было уже невозможно.

– Простите меня, – повторила Кэтрин, взглянув на своего мужа.

– Все забыто, – ответил Хью. – И не будем больше об этом говорить. – Взяв Кэтрин за локоть, он вывел ее из храма и помог сесть в ожидавший их экипаж.

Главный зал в доме О'Нейла был красочно убран садовыми цветами. Войдя внутрь, новобрачные остановились в дверях, чтобы приветствовать гостей.

Кэтрин увидела, что к мужу ее вернулось хорошее настроение, и тоже повеселела. А Хью так и не выпустил ее руки из своей. Он то и дело подносил ее к губам и с улыбкой заглядывал в загадочные изумрудные глаза жены. Всем вокруг О'Нейлы казались влюбленной парой, хотя оба они немало удивились бы, узнав, как выглядят со стороны.

– Лорд и леди Берк, – представил жене Хью стоящую перед ними пару. – Это мои близкие друзья.

Ровесник Хью, лорд Берк был высок, строен и хорош собой, а правильные черты его смуглого лица явно говорили о нормандском происхождении. Прелестная маленькая леди Берк, которую ничуть не портила беременность, была полной противоположностью своему мужу.

Когда Берк с женой отошли, Хью сказал Кэтрин, что у них уже есть два сына: мальчики сейчас дома, в Коннауте, а лорд и леди Берк задержались в Дублине, чтобы присутствовать на свадьбе Хью, и через несколько дней вернутся к себе в поместье, где и будут дожидаться рождения третьего ребенка.

Когда перед новобрачными появился лорд Фицджеральд с дочерью, Хью ободряюще сжал Кэтрин руку.

На Фионе было ярко-голубое платье. Цвет его подчеркивал невероятную синеву ее глаз, а глубокое декольте дерзко открывало соблазнительную ложбинку меж грудей. На шее у Фионы сверкало великолепное ожерелье из сапфиров и бриллиантов, с усыпанной драгоценными камнями застежкой. Ожерелье это притягивало к себе глаза всех мужчин, взгляды которых затем опускались вниз, на пышную белую грудь, и ласкали шелковистую кожу красавицы.

Кэтрин сравнила свою собственную грудь с божественными формами Фионы и с грустью подумала, что не ей тягаться с этой синеглазой ведьмой!

– Я хотел бы пожелать вам счастья, – проговорил лорд Фицджеральд, пожимая Хью руку; потом лорд Фицджеральд обернулся и указал на пару, стоявшую позади него. – Это моя племянница Эйслинг и ее муж, лорд О'Брайен. Впрочем, с ним вы, конечно же, знакомы.

Леди Эйслинг О'Брайен была невероятно красивой женщиной. У нее были такие же сапфировые глаза, как и у ее двоюродной сестры Фионы, волосы цвета расплавленного золота и нежное лицо с персиковым румянцем на щеках. Однако поражало то, что лорд О'Брайен годился ей по возрасту даже не в отцы, а в деды. Это явно был брак по расчету, и если леди Эйслинг повезет, то она может вскоре стать богатой молодой вдовой.

Демонстративно не замечая Кэтрин, Фиона сладко улыбнулась Хью, но глаза ее украдкой следили за новобрачной. Потом Фиона вместе с отцом отошла в сторону.

Одним из самых почетных гостей, пришедших поздравить молодых, был вице-король Ирландии. Сэр Вильям Рассел, невысокий, плотный человек средних лет, испытывал неодолимое отвращение к ирландцам, но с величайшим пиететом относился к английским титулам и даже домогался одного из них для себя.

– О'Нейл, вы сделали великолепный выбор, – воскликнул сэр Вильям, а потом улыбнулся Кэтрин. – Когда королева одобрит ваше прошение, мы непременно устроим в Дублинском замке празднество в вашу честь!

– Ловлю вас на слове! – рассмеялся Хью. – Пока же я счастлив видеть вас среди самых дорогих наших гостей.

Сэр Вильям милостиво кивнул и отошел.

– Человек, который хочет получить титул, должен обратиться с прошением к королеве, – пояснил Хью, отвечая на вопросительный взгляд жены. – В нашем случае это лишь простая формальность.

На свадебном пиру Кэтрин сидела за главным столом между мужем и вице-королем. Патрик занял место справа от Хью, а сэр Генри Сидней расположился слева от вице-короля. На столе лежали свежие караваи хлеба, стояли миски с янтарным медом, золотистым маслом и множество бутылок с красным и белым вином.

Слуги внесли первую перемену блюд – креветок в черепашьем соусе и свежайших устриц. Хью сначала положил немного креветок жене, а потом себе. Один из оруженосцев О'Нейла громко возвестил, что молодожены должны угостить друг друга устрицами, дабы с честью выдержать все любовные схватки первой брачной ночи. Слова эти заставили Кэтрин покраснеть, и Хью посмеялся над ее смущением, а заодно и над тостом оруженосца.

– Позволь мне, – прошептал Хью, поднося устрицу к ее губам.

И Кэтрин вдруг вспомнила другой свадебный пир, так похожий на этот… Женщина вздрогнула и окаменела. Она отчаянно боролась с рыданиями, подступившими к горлу и отчаянно рвавшимися наружу.

Хью обнял ее за плечи, привлек к себе и тихо спросил:

– Что случилось?

– Ничего, – солгала Кэтрин, потупившись и не смея поднять на него глаза.

– Скажи мне, что тебя тревожит, – мягко проговорил Хью. – Я хотел бы, чтобы у нас не было секретов друг от друга.

– Я пробовала устриц Шона, когда… – Увидев, каким холодным тут же стал взгляд мужа, Кэтрин на миг заколебалась, а потом снова попыталась объяснить: – Я вспомнила об его ужасном конце и… и испугалась за тебя…

– Новобрачные всегда угощают друг друга устрицами. Это древний ирландский обычай, – сказал Хью. – Так что бояться тут нечего.

– О! – выдохнула Кэтрин.

Хью склонился над ней и поцеловал ее в губы. Гости одобрительно загалдели, и Кэтрин вновь залилась краской.

Великолепный пир продолжался. Вторая перемена состояла из ростбифа, тушеных ножек ягнят и зажаренных целиком молочных поросят. За ними последовали слоеные пироги с мясом уток, жаворонков, голубей и воробьев. Были поданы чаши с салатом, морскими гребешками и редиской. И наконец появился соблазнительнейший десерт – свежий сыр, желе в изящных формочках, благоухающая земляника со взбитыми сливками и огромный свадебный пирог.

После того как со столов было убрано, оруженосцы О'Нейла сдвинули их в сторону и освободили большую часть зала. Первыми пошли танцевать новобрачные, а вскоре к ним присоединились и остальные гости.

Потом Кэтрин танцевала с Патриком и сэром Вильямом – пока рядом с ней вновь не оказался Хью. Он предложил жене обойти гостей, но, очутившись возле двери, увел Кэтрин в холл.

– Пег привела Мев, – пояснил Хью, указывая в сторону лестницы. – Я хотел бы кое-что показать тебе.

Малышка спустилась по ступенькам, и Хью вывел жену и падчерицу в сад.