Гарем - Грассо Патриция - Страница 80

Как будто издалека доносились до нее чьи-то приглушенные голоса. В невнятном говоре ей удалось разобрать слова: ребенок и кровотечение. Хлопнула дверь и наступила полная тишина.

Эстер открыла глаза и уставилась в потолок. Ей хотелось убедиться, что она все-таки жива, но обречена терпеть невыносимую боль.

Сильные руки нежно, но настойчиво заставили ее вновь опуститься на подушки. Она чуть повернула голову и увидела осунувшееся, печальное лицо мужа. Ее муки, ее боль передались ему.

Он присел на край кровати и ласково коснулся ее щеки.

– Тебя слегка ранили, любимая.

– А мне кажется, что я ранена смертельно. Халид сделал попытку улыбнуться, хотя это не очень-то хорошо у него получилось.

– Ты еще будешь лазить по деревьям через несколько дней, обещаю.

Какая у нее рана? Почему такая боль? Эстер терялась в догадках. Перед ее мысленным взором мелькали в жуткой пляске кинжалы, мечи, ятаганы, но она не могла припомнить, чтобы какое-то оружие ранило ее.

– Твое умение обращаться с кинжалом спасло мне жизнь, – сказал Халид. – Это был воистину мастерский бросок. Аллах направил твою руку!

Он наклонился и поднес кубок к ее губам. Каждый мускул ее тела противился любому движению, но настоящий кратер, исторгающий боль, располагался в нижней части ее живота. Там было сосредоточие ее мучений. Вместе со страданием пришло и ужасное воспоминание.

– А ребенок? – Эстер едва шевелила губами, задавая этот вопрос.

– Лекарь обещал, что ты родишь еще дюжину здоровых детишек.

– А этот наш первенец? – Сердце ее почти остановилось, в глазах помутилось. Она уже знала ответ.

– Мы его потеряли…

Слезы покатились по лицу Эстер. Она жалела не родившегося ребенка, жалела себя.

– Ты пострадала, спасая мне жизнь, – сказал Халид. – Я виноват перед тобой.

Но Эстер не услышала его покаянных слов. Даже короткий разговор и последующие за ним слезы истощили ее силы. Она вновь впала в забытье.

Халид нежно поцеловал ее. На губах он ощутил вкус снадобья, которое она послушно выпила. Теперь его Эстер будет спать долго-долго, и спасительный сон оградит ее от боли и от горечи утраты.

– Прощай, принцесса, – прошептал Халид, встал, выпрямился, стер с лица предательскую, недостойную мужчины соленую влагу.

За дверью его поджидала Михрима.

– Не будем тревожить ее до завтра, – сказал он матери.

Та кивнула, но тут же поинтересовалась:

– Ты сказал ей?

– Да. – Настойчивость матери вызывала в нем глухое раздражение.

– И как она восприняла новость?

– Поплакала, а потом уснула. Лекарство подействовало быстро.

– А ты? Как себя чувствуешь ты?

– Могла бы догадаться сама, как я себя чувствую, – вырвалось у него почти грубо.

– Я беспокоюсь о тебе, мой сын.

– Ты? Беспокоишься обо мне? – Халид не верил своим ушам.

– Тебе трудно в это поверить, я знаю. Михрима дотронулась до руки сына, и он вдруг ощутил нежность этого прикосновения. Глаза ее наполнились слезами. Она приподнялась на цыпочки и дотронулась пальцами до его изуродованной шрамом щеки. Впервые в жизни она позволила себе обласкать сына.

– Мое сердце разрывается от горя из-за твоей утраты. Ты, единственный из моих сыновей, оставшийся в живых, и я дорожу тобой.

Халид смягчился.

– Ты дорожишь мною?

– Да, я люблю тебя, Халид.

– Спасибо тебе за это, мать. – Он положил руку ей на плечо и повел по коридору прочь от комнаты Эстер. – Не сделаешь ли ты кое-что для меня? – спросил он.

– Все, что ты попросишь, сын мой.

– Возьми на себя заботу о моей жене и каждый вечер докладывай мне, как протекает ее выздоровление.

– Докладывать тебе о ней? – от неожиданности Михрима даже оступилась на ходу. – А что у тебя, нет своих глаз, чтобы увидеть ее воочию? Или ты опять куда-то собрался уезжать?

– Я никуда не уезжаю, – глухо сказал Халид. – Однако я ее больше не увижу.

– Ты что, с ней разводишься?

– Я отправляю ее домой.

– Дом твоей жены там, где ты.

– Ее дом в Англии.

– Но ты же любишь ее, не отрицай. Все давно это поняли.

– Я очень люблю свою жену, – подтвердил Халид, – но отсылаю ее домой. Я сделал ее своей рабыней, а потом вынудил выйти за меня замуж, но она не приняла душой и сердцем наш брачный обряд. И все же, рискуя собой, она спасла тебе жизнь, а потом и мне. Мы обязаны хоть в малой степени вознаградить ее. Все, что она хочет, – это возвратиться к своей семье в Англию.

– Она говорила тебе об этом?

– Много раз. Вправе ли я теперь отказать ей в том, что желает ее сердце?

– Значит, ты объявишь о разводе с ней в присутствии свидетелей? Так положено.

– Я не разведусь с ней. Эстер моя жена. Никакая другая женщина не займет ее место в моей жизни.

– Не намереваешься же ты оплакивать ее до конца дней своих? – Михрима повысила голос почти до крика.

Халид остановил ее неожиданным поступком. Он расцеловал ее в обе щеки, затем повернулся и, не оглядываясь, удалился. Михрима проводила взглядом одинокую фигуру сломленного горем мужчины – своего единственного сына.

Если б это только было возможно, то Эстер чувствовала себя еще хуже, чем накануне своего продолжительного сна. И тело и душа ее мучились одинаково.

– Доброе утро! – приветствовала ее пробуждение Михрима.

Эстер обвела комнату взглядом.

– А где мой муж?

– Моего сына вызвали во дворец к султану, – ответила Михрима, удивляясь ее интересу к тому, что делает и где находится принц. – Как ты себя чувствуешь?

– А как бы ты себя чувствовала, если б потеряла своего первого ребенка?

– Лекарь сказал, что ты родишь еще много детей. – Михрима подала ей чай.

– Действительно, он так сказал?

– Буду ли я тебе лгать, когда речь идет о таких важных вещах? Ты отдыхай сегодня, а завтра тебе можно будет встать с постели и немного пройтись.

Эстер вернула свекрови пустую чашу и зевнула.

– Я навещу тебя чуть позже, – пообещала Михрима.

Оставшись одна, Эстер стойко боролась со сном, ожидая появления Халида, но глаза ее закрылись помимо ее воли. Она проспала весь день, один раз проснувшись среди ночи. Место в кровати возле нее было пусто. Где же Халид? Почему он не рядом с ней, со своей женой? Слишком одурманенная снадобьем, Эстер была не в силах разгадать эту загадку и вообще напрячь свой ум.

Вскоре она опять забылась сном без сновидений.

Когда на следующее утро Михрима вошла в ее комнату, Эстер уже сидела, свесив ноги с кровати. Улыбка тотчас погасла на ее лице, когда она увидела свекровь.

– А, это ты! – произнесла Эстер, не скрывая своего разочарования. – Я думала, что это Халид.

– Твой муж отправился с поручением султана, – сообщила ей Михрима.

– Он уехал прошлой ночью?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Он не ночевал в нашей постели.

– Вероятно, он не желал беспокоить тебя, – солгала Михрима.

Эстер удивленно посмотрела на свекровь. Раньше Халид не избегал супружеской постели.

Что-то здесь не так. Неужели муж возложил на нее ответственность за смерть их ребенка?

– Где Тинна? – спросила Эстер, силясь говорить беспечным тоном. – Я давно не виделась с нею.

– Тинну пригласила к себе Шаша на несколько дней. Молодым девушкам есть о чем поговорить, не так ли?

Михрима улыбнулась. Эстер заставила себя улыбнуться ей в ответ.

– Не хочешь ли умыться?

– Да, хочу. Спасибо тебе, Михрима.

Эстер не находила себе места в ожидании мужа. К вечеру гнев в ней пересилил физическую боль. Она была более сердита на него, чем обижена его пренебрежением. При первой же возможности она выложит ему все, что у нее на уме. Как смеет он обращаться с ней подобным образом после того, как она потеряла свое дитя, спасая ему жизнь? Как он смел говорить ей о своей любви, а потом исчезать и оставлять ее в одиночестве?

Эстер прождала много часов, но Халид так и не пришел.

Наутро, едва отворилась дверь, Эстер чуть не взвилась.