Фиалки на снегу - Грассо Патриция - Страница 49

Лили встала, они с Изабель поцеловались, и девочка сказала:

— Леди Белли, я люблю вас!

— И я тебя люблю, — ответила Изабель.

Они вышли. В холле стояла Джунипер; попрощавшись с хозяевами, она увела Лили наверх.

В саду их ждали две вороные лошади.

— Ты готова? — спросил Джон и, не скрывая восхищения, оглядел свою юную жену.

— Готова! — откликнулась она.

Они сели на лошадей и пустились в путь.

На безоблачном небе ярко сияло солнце, и до самого горизонта простирались зеленые луга, пестреющие полевыми цветами. Изабель чувствовала, как в ней вскипает радость. Она радовалась не только окружающему их великолепию, но и предвкушению того, что ждет их в охотничьем домике. А после они вернутся, и у них будет настоящая любящая семья. Сбывались все мечты ее детства!

Они въехали в лес. На тропинку то и дело выскакивали зайцы; лишь заслышав топот лошадей, они спешили скрыться за деревьями. Они проехали живописную березовую рощу, потом небольшой сосновый лесок, и, когда впереди показался просвет, Джон сказал:

— Мы почти приехали.

Домик Джона стоял на солнечной лесной поляне. Рядом протекала быстрая речка, но прямо около дома был колодец: за водой не приходилось ходить далеко. Позади дома была конюшня.

— Сейчас мы оставим здесь лошадей, — сказал Джон, — а сами пойдем гулять в лес и дойдем до долины Глен-Арей. Входи, я покажу тебе дом.

Джон отпер дверь, не дав ей сделать ни шагу, подхватил ее на руки и внес через порог.

— Это шотландская традиция, — сказал он, опуская Изабель на ноги. — Жених вносит невесту в дом на руках, и это приносит счастье в браке.

— Наш брак обязательно будет счастливым, — убежденно сказала Изабель.

— «Радость навсегда», помнишь, любимая? — Джон поднес ее руку к губам и поцеловал. По телу Изабель волной прошла сладкая дрожь.

Обстановка дома была простой и строгой. Весь первый этаж занимала одна огромная комната. Справа у стены стояла кровать с покрывалом из звериных шкур. Слева была лестница, ведущая наверх.

— Что там? — спросила Изабель.

— Там мансарда. В ней расположено несколько комнат, но мне больше нравится спать здесь, на первом этаже.

Изабель все еще озиралась по сторонам, осматривая свое новое жилье. Напротив кровати был закопченный очаг, над которым висели несколько горшков. Перед камином стоял старый дубовый стол. На дальней стене висели полки с посудой.

— Я сейчас принесу наши вещи, — сказал Джон, — а потом сообща наведем здесь порядок.

Он вышел, а Изабель машинально принялась разбирать огромную постель, в то же время недоумевая: неужели Джон считает, что она сама не справляется с домашними обязанностями? Что ж, в таком случае она преподнесет ему сюрприз: будучи дочерью графа, Изабель тем не менее прекрасно разбиралась в домашнем хозяйстве. Она росла без друзей и в детстве от одиночества проводила много времени среди слуг. Кухарка, дворецкий и горничные научили ее многим полезным вещам.

Дверь скрипнула, и вошел Джон, нагруженный вещами, словно вьючная лошадь. Он сбросил все узлы и корзины на пол и подошел к Изабель, чтобы помочь ей.

Они стояли по разные стороны огромной кровати. Их взгляды встретились, и словно невидимая, но прочная нить связала их. Изабель ощутила, как в ней нарастает желание… Неужели Джон захочет заняться любовью прямо сейчас, не дожидаясь ночи?

— Повар приготовил нам с тобой рагу, — наконец сказал Джон. — Давай оставим его на ужин, а сейчас пойдем в лес: я хочу показать тебе свои любимые места. Ты не очень устала?

— Нет, совсем не устала, — ответила Изабель. — Ты позаботишься о лошадях?

— Да, конечно.

Вскоре они уже шли по лесу. Изабель готова была запеть от счастья. У нее было все: молодость, любовь, желанный муж — самый лучший мужчина на свете…

В долине Глен-Арей было изумительно красиво: солнечный свет отражался в небольшом проточном озерце, и на изумрудно-зеленой траве росли яркие цветы…

— Что это? — Изабель наклонилась, чтобы сорвать незнакомый цветок с желтыми лепестками и красными усиками.

— Эти цветы растут только в Шотландии, — объяснил Джон. — Усики нужны им для того, чтобы привлекать насекомых: когда какая-нибудь букашка садится на него, цветок захватывает ее усиком и поглощает.

— Какая гадость! Еще хуже, чем ловля живой форели! — Изабель скорчила гримаску.

Они подошли ближе к озеру. Изабель сняла туфли и чулки, подоткнула юбку и шагнула в воду.

— Какая холодная! — закричала она.

— Ничего, через пару дней вода потеплеет, — пообещал Джон.

Изабель и Джон сели на камень у воды. Она окинула взглядом долину и боковым зрением заметила, что Джон смотрит на нее неотрывно, словно других, более красивых вещей вокруг не было. Она слегка покраснела.

— Стоит мне оказаться здесь, среди диких гор, как я чувствую себя совершенно другим человеком, — задумчиво сказал Джон. — Вернее сказать, что только здесь я и чувствую себя настоящим человеком…

— Я тебя понимаю. Со мной происходит то же самое у Эйвона, — ответила Изабель.

— По сравнению с этим лесом Стратфорд — просто шумная улица!

— Да, ты прав. — Изабель взглянула на воду. — Смотри-ка, в озере есть два течения!

— Их называют Скорбь и Любовь, — сказал Джон. — Сразу после этого озера они разделяются и текут дальше. Одно из них впадает в Лох-Фаин, а другое — в Инверэри-Кэсл. Кстати, Ин-верэри — это земля моего кузена, герцога Аргил-ла.

— Герцога Аргилла? — Изабель наморщила лоб, пытаясь припомнить. — Он был на нашей свадьбе?

— Нет, он, к сожалению, не смог приехать, но был его сын.

— Я что-то не помню его. Как он выглядит?

— Просто возмутительно, — поддел жену Джон, — не запомнить маркиза Инверэри! — Он сделал широкий жест рукой, словно приглашая Изабель внимательнее вглядеться в холмы и леса, окружающие озеро. — В старые времена местные жители проводили здесь лето. Женщины и дети спали в пещерах, которых здесь множество, а отцы семейств — снаружи, завернувшись в плащи…

— Жаль, что теперь так не делают. У людей отняли их древние пристанища…

— Да, — согласился Джон, — времена меняются, и что-то уходит из мира безвозвратно. — Он улыбнулся и добавил: — Давай приедем сюда через месяц, вместе с Лили. В августе здесь каждую ночь бывает звездопад…

— Лили должно здесь очень понравиться, — сказала Изабель. Ее радовало, что Джон все чаще думает о Лили.

— Надень туфли, — Джон поднялся на ноги и подал ей руку. — Нам уже пора домой, ужинать.

Солнце склонялось к закату, и его лучи словно пронизывали лес насквозь. Заметно похолодало, и Изабель была рада войти в дом.

Джон задал корма лошадям, потом развел огонь в очаге, и Изабель поразилась тому, как ловко ее муж управляется со всем хозяйством: казалось, маленький охотничий дом пристал ему еще больше, чем светские салоны в Лондоне. Он уже снял со стены горшок и собирался было положить в него рагу, чтобы разогреть, но Изабель остановила его:

— Я сама сделаю. — Она взяла горшок из его рук. — А ты принеси два ведра воды.

— Ты уверена, что справишься сама?

— Обещаю, что не отравлю тебя, — засмеялась Изабель.

— В таком случае — будь здесь хозяйкой, — торжественно сказал Джон и вышел.

Изабель поставила горшок на огонь, подошла к посудной полке и сняла две тарелки. Не долго думая протерла их краем своей юбки и поставила на стол. Затем она достала из корзины с провизией хлеб и положила его на стол, рядом с тарелками. Рагу к тому времени уже разогрелось. Изабель сняла горшок, поставила его на стол и принялась распаковывать вещи.

— Пахнет очень аппетитно, — сказал Джон, вернувшись с двумя полными ведрами. Он поставил их у очага.

Изабель разложила горячее рагу по тарелкам, взяла с полки столовые приборы, и они с Джоном сели за стол.

— Ваша светлость, — произнесла Изабель, — прошу вас отведать ужин, к которому я тоже приложила руку.

— Наверное, он от этого только стал вкуснее, — ответил Джон. — Разогреть еду — едва ли не самая важная часть готовки.