Фиалки на снегу - Грассо Патриция - Страница 36

— Девочка моя, да ты стала совсем взрослой! Какая же ты красавица! — вдруг услышала Изабель чей-то знакомый голос.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась: рядом с ней стояла миссис Джунипер, ее старая нянька. Изабель бросилась ей на шею; годы разлуки, казалось, испарились, и девушка снова почувствовала себя ребенком — маленькой, беззаботной и счастливой девочкой, которой не страшны никакие опасности рядом с доброй Джунипер.

— Как я скучала по тебе! — воскликнула Изабель. — Ты останешься здесь, с нами? Когда у меня будут дети, мне очень понадобится твоя помощь!

— Спасибо тебе, моя дорогая девочка! Теперь я снова чувствую, что нужна кому-то! — Пожилая женщина смахнула навернувшиеся на глаза слезы умиления и радости. — Но только я уже не молода, и его светлость…

— Не думай о том, что скажет его светлость! Ведь ты мне словно родная! Какая мать не захочет, чтобы ее детей нянчила родная бабушка? Мой муж поймет меня.

— У тебя всегда было доброе сердце, — ответила Джунипер, благодарно улыбаясь Изабель.

— Джунипер, если ты не против, мы позже подробно поговорим обо всем. Мне надо быть в церкви, а я к этому не готова.

— Конечно. Я найду Пебблса, и мы займем наши места, — кивнула Джунипер и вошла в церковь.

Оставшись одна, Изабель до боли закусила губу. Сегодня ее свадьба. Об этом дне каждая девушка мечтает всю свою жизнь…

Ее жених принадлежит к одному из самых благородных семейств Англии, и скоро она сама станет герцогиней. Всего через несколько минут Изабель будет шагать к алтарю на глазах у двухсот приглашенных гостей. «Хорошо бы не слышать, как будут перешептываться мачеха и сестры», — с горечью подумала Изабель.

Неожиданно позади нее раздался голос Гизелы:

— Дитя мое, в такой день непозволительно грустить.

Изабель обернулась. Ее верная покровительница, одетая, как всегда, в темный плащ, стояла рядом со входом в церковь.

— Ты не появлялась всю неделю, — сказала Изабель. — Я боялась, что ты и сегодня не придешь.

— Ты готовилась к этому дню, а я наблюдала за тобой издали.

— Знаешь, я много думала о родителях…

— Они сейчас смотрят на тебя, дитя мое. Верь мне. — Слова Гизелы прозвучали тепло и проникновенно.

Лицо Изабель осветилось радостью.

— Ты правда так думаешь?

— Любовь никогда не умирает, — ответила Гизела. — Пусть твоих родителей уже нет рядом с тобой, — но они не перестают любить тебя. Они навсегда остались в твоей душе…

Закрыв глаза, Изабель сжала в руке золотой медальон, словно для того, чтобы ощутить близость с матерью.

— Спасибо тебе за то, что не оставляла меня все эти годы, — произнесла она через секунду.

— Дитя мое, я была с тобой прежде, чем ты появилась на свет, и не оставлю тебя даже после того, как ты уйдешь. Жаль только, что у вас, смертных, слишком короткая память…

— Так значит, я никогда не буду одна? — улыбнулась девушка.

Гизела молча кивнула и, помедлив, спросила:

— Ты веришь, что Джон Сен-Жермен — это тот самый принц?

— Я, по крайней мере, надеюсь, — улыбнулась Изабель. — Иначе получается, что я выхожу не за того, за кого нужно!

Рассмеявшись, Гизела взяла Изабель за руку.

— Я благословляю тебя, дитя мое. Сегодня — начало новой страницы в твоей жизни… — С этими словами Гизела исчезла в воздухе.

Изабель вошла в церковь. В атласном платье цвета слоновой кости девушка была необыкновенно хороша: короткие пышные рукава оставляли руки открытыми; глубокий вырез платья был украшен россыпью мелких жемчужин. Густые длинные волосы Изабель не были собраны в высокую прическу — они свободно струились по плечам, и лишь кружевная фата покрывала их. Эту фату надевала на свое венчание мать Изабель. Традиционный букет белых цветов в руках невесты символизировал ее невинность и юную свежесть.

Изабель окинула взглядом внутреннее убранство церкви. Сотни свечей освещали дорогу к алтарю; их огоньки отражались в высоких стрельчатых окнах. Впереди же высился украшенный цветами алтарь, у которого Джон Сен-Жермен и Изабель Монтгомери скоро поклянутся друг другу в вечной любви и верности. Обвенчает их сам епископ Ковентрийский, специально прибывший в Стратфорд.

И вот раздались торжественные звуки органа. Присутствующие поднялись со своих мест и обратили взгляды на невесту. Она медленно зашагала к алтарю, где облаченный в черное жених уже ждал ее.

Да, это тот самый принц, чье лицо Изабель увидела в речном зеркале много лет назад. Не обращая внимания на незнакомые лица, Изабель улыбнулась и встретилась с ним взглядом. В этот взгляд каждый из них вложил всю свою любовь, и Изабель с трудом удержалась, чтобы не ускорить шаг.

И тогда девушка услышала, как в мощное звучание органа вплетается нежный голос флейты. Эта мелодия заставила ее сердце затрепетать; она подняла голову и улыбнулась лучезарной улыбкой, благодаря Гизелу — ибо это она сидела на хорах и играла на флейте — за чудесную музыку.

И вдруг по лицу Джона Изабель поняла, что он тоже слышал флейту Гизелы. В изумлении она снова взглянула на хоры — и в следующее мгновение уже подошла к алтарю и подала руку жениху.

— Я не приглашал флейтиста, — тихо прошептал Джон. — Это твое решение?

— Для нас играла Гизела, — так же прошептала в ответ Изабель.

— Разве ангелам не больше пристала арфа?

— Ангелы могут играть на любом инструменте, — улыбнулась Изабель.

Свадебная церемония заняла меньше получаса, и по телу Изабель пробежала сладкая дрожь, когда Джон, назвав ее своей женой, поцеловал в губы.

Все тревоги и страхи покинули Изабель. Их брак, свершенный на небесах, должен быть счастливым — несмотря ни на что. И идя вместе с супругом к выходу, Изабель в порыве чувств бросила свой букет Лобелии.

— Ты будешь следующей! — весело крикнула она, чем немало изумила сводную сестру.

— А я? — жалобно спросила Рут. — Ой! Матушка, зачем ты меня ущипнула, мне же больно!

Герцог и герцогиня Сен-Жермен вышли на залитую солнцем лужайку. Подул легкий ветерок, и им обоим показалось, что сама природа нашептывает им слова напутствия и пожелания счастья.

Когда они сели в ожидавшую их карету, Изабель неожиданно стало не по себе: прекрасный принц, сидящий рядом с ней, — ее законный муж, и несколько часов спустя они лягут в одну постель… Словно услышав мысли своей жены, Джон поднес ее руку к губам и поцеловал.

— На кольце, которое я надел тебе на палец, выгравирована надпись: «Радость навсегда». Это мое пожелание тебе, любимая.

— Спасибо. Жаль только, что Майлз…

— Сегодня ни о чем нельзя жалеть, — прервал жену Джон. Он склонился к ней, и она не могла противиться поцелую. Теперь, кроме нежности, в нем была еще и незнакомая до того Изабель радость обладания.

— Нет, — прошептал он, — это не помешательство в день солнцеворота…

— Ваша светлость, я держу пари на все, что угодно, что вы всегда руководствуетесь исключительно соображениями здравого смысла и не позволяете эмоциями возобладать над вами, — поддразнила мужа Изабель.

— На этот раз вы проиграли, ваша светлость, — не остался в долгу Джон. Неожиданно Изабель посерьезнела.

— Тебе удалось что-нибудь узнать о том, что случилось той ночью около вашего дома?

— Не будем об этом говорить, — улыбнулся Джон. — Пусть ничто не омрачает день нашей свадьбы. Скажи, тебе нравится быть герцогиней?

— Ничего особенного, по-моему, все как всегда!

— Милая, я бы очень не хотел, чтобы, получив этот титул, ты стала высокомерной гордячкой.

— Я никогда не стану такой, — горячо пообещала Изабель.

Через час молодые прибыли в Эйвон-Парк. Банкетный зал был украшен цветами, два длинных, массивных стола, рассчитанные на две сотни гостей, стояли друг против друга. Отдельно был накрыт небольшой стол, предназначавшийся для Джона, Изабель и их родственников.

Гости входили и занимали места за столом в течение почти целого часа. Когда практически все уже расселись, к Изабель подошел майор Граймс.