Наследие Дерини - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 70

— Рана воспалена, но, похоже, яд не пошел дальше в руку, — сказала старуха, роясь в своих корзинах. — Вот это должно снять жар.

Она достала небольшой глиняный кувшинчик с деревянной затычкой, открыла, сунула туда мизинец, попробовала содержимое на вкус, затем кивнула и обернулась к Стеванусу.

— Насыпайте столько, чтобы покрыть дно небольшой чашки, и разводите водой или вином четыре раза в день.

— А что там такое? — спросил ее Стеванус.

— Моя мама называла это тацилем, — отозвалась старуха. — Это остатки, больше у нас нет. Раньше делал Целитель, но теперь он умер.

— Какое-то деринийское средство? — нахмурился Стеванус.

— Средство, которое снимает жар, — отрезала Стэйси и, взяв чашку со столика у кровати, высыпала на донышко белый кристаллический порошок. — Вы хотите помочь королю, или нет?

— Король хочет, чтобы ему помогли, — заявил Райс-Майкл и сел, потянувшись за чашкой. — И если бы здесь был Целитель, я с радостью к нему бы обратился, невзирая на то, какого мнения о Дерини наш мастер Стеванус. Впрочем, полагаю, что здесь Целителя не имеется.

— Увы, нет, еще с тех пор, как я была совсем девчонкой, — отозвалась Стэйси, с удивлением покосившись на короля.

Катан вернулся с флягой вина, и она наполнила чашу до половины, а затем размешала жидкость прежде, чем вручить ее Райсу-Майклу.

— Выпейте до дна, сир.

Он повиновался, прежде чем Стеванус решился бы вмешаться. Ему пришлось сделать три или четыре глотка. Настой оказался горьким, и он невольно поморщился, протягивая чашку обратно и откидываясь на подушки. Это усилие окончательно измотало его, хотя рука, вроде бы, стала болеть чуть меньше, после того как ее растревожили новой перевязкой.

— А мне можно выпить еще макового настоя, или этот тациль снимет также и боль? — спросил он. — Мне нужно выспаться, потому что мы выезжаем завтра поутру.

— Маковая настойка не помешает, — заявила матушка Ангелика, — но с рукой надо поосторожнее. И лучше бы вам, конечно, не пускаться в дорогу.

— Гофмаршал желает вернуться в Ремут как можно скорее, — заявил Стеванус, не давая королю молвить и слово. — Не думаю, что мы можем его задержать, сир. Однако в военном обозе полно лекарей, и по дороге мы сможем останавливаться в подобающих местах со всеми удобствами.

— Ладно, обсудим это с Раном поутру, — отозвался Райс-Майкл. — Если жар спадет, то придется выезжать. Ваше гостеприимство здесь, в Лохаллине безупречно, леди Стэйси, но я должен возвращаться к жене и сыну. Она ведь опять в тягости, вы знаете, и будет очень встревожена, когда ей сообщат о моем ранении.

С этим Стэйси не могла поспорить, и матушка Ангелика лишь молча пожала плечами. Катан проводил их к выходу, а Стеванус, тем временем, отмерил очередную порцию макового настоя, — и ушел, лишь убедившись, что Райс-Майкл выпил все до дна. Как только дверь за ним закрылась, король отправил Фулька ночевать в соседнюю комнату, а сам подозван Катана поближе.

— Я бы хотел добраться домой как можно скорее, но думаю, было бы разумнее на всякий случай заранее послать Мике копию приложения к завещанию.

— На случай чего? — изумленно пробормотал Катан, наклоняясь ближе к королю.

— Точно не знаю, — Райс-Майкл рассеянно потер ноющее плечо. — В Ремут нам еще ехать целую неделю, а за такой срок многое может случиться. Конечно, оттого, что лошадь наступит на руку, еще никто не умирал, но я… мне было бы спокойнее, если бы я знал, что она уже получила свою копию этого документа.

— Разумно, — согласился Катан. — Ты уже придумал, кого послать гонцом? Или лучше поехать мне?

— Нет, только не тебе, — возразил Райс-Майкл. — Разумеется, ты понимаешь, что вопрос здесь не в доверии, но тебя тут же хватятся. Кроме того, мне и самому без тебя не обойтись. Тем не менее, для нас важно, чтобы все эти копии разошлись как можно скорее. Не думаю, что я уже сделался слишком большой помехой для Рана, однако, если мне покажется, что он теряет терпение, то придется рассказать ему, что я подписал дополнение к завещанию. Тогда, если он не хочет разделить власть с Грэхемом и Сигером, то ему волей-неволей придется оставить меня в живых. Однако произносить вслух подобные угрозы я осмелюсь лишь тогда, когда буду точно уверен, что он не сумеет заполучить все копии.

— Совершенно согласен. Но это не решает вопрос с гонцом.

— А какой у нас есть выбор? — спросил Райс-Майкл. — В любом случае, я сделаю в сознании этого человека определенные ментальные установки, но всегда лучше иметь дело с тем, кто нам изначально предан.

— А как насчет местных? К примеру, сын Сигера. Он на меня произвел впечатление парня вполне достойного.

Райс-Майкл покачал головой.

— Гонец должен иметь возможность увидеться с королевой, а приграничника к ней не пустят. Нет, это должен быть кто-то из наших… Но тот, кого бы не сразу хватились.

— Так, не подойдут ни Custodes, ни люди Рана или Манфреда, — принялся перечислять Катан. — Значит, это должен быть человек на службе у кого-то из дворян помельче или… Да, я знаю, кто нам подойдет. Роберт, сын лорда Эйнсли… Я его сегодня вечером видел в зале. Помнишь такого?

— Ну, конечно, отличный выбор.

— Тогда попробую его отыскать. Сомневаюсь, что он уже спустился в лагерь. Ты, должно быть, хочешь, чтобы он выехал сегодня же вечером?

— Разумеется. И когда будешь уходить, пришли мне Фулька. Я хочу продиктовать еще один короткий документ… Тем самым постараюсь позаботиться и о тебе, на случай крайней необходимости. И эту бумагу ты передашь Грэхему поутру, прямо перед отъездом.

Катан пристально уставился на короля.

— Райсем, ты уверен, что ничего от меня не скрываешь? Ты же не умрешь, верно?

— Ну, по крайней мере, не собираюсь. — Райс-Майкл заставил себя улыбнуться, вновь пытаясь поудобнее пристроить ноющую руку. — Просто я хочу предусмотреть все возможности. А теперь вернемся к нашему кодициллу. У нас есть своя копия, или они по-прежнему у отца Дерфеля?

— У отца Дерфеля, — отозвался Катан. — Но я прихвачу один экземпляр, прежде чем приведу юного Эйнсли. Вернусь, как только смогу.

Через несколько минут Фульк зашел к королю, подвинул поближе к постели столик, взял также низкий табурет и подсвечник. Потянувшись к нему мысленно, Райс-Майкл убедился, что сознание оруженосца уже взято под контроль.

— Ты сейчас запишешь то, что я продиктую, — велел ему Райс-Майкл негромко. — Но потом забудешь все до единого слова. Начни с сегодняшней даты и места.

«Грэхему, герцогу Клейборнскому и Сигеру, графу Марлийскому. В случае, если по моей смерти вы сделаетесь регентами моего сына, как указано в моем завещании, я позволяю и повелеваю вам назначить сэра Катана Синхила Драммонда третьим регентом, в качестве первого законодательного акта вашего правления в качестве регентов…»

Фульк закончил писать под диктовку, Райс-Майкл еще раз перечитал этот документ, нацарапал под ним достаточно разборчивую подпись и велел Фульку запечатать письмо. Фульк как раз отодвигал столик от кровати, когда Катан вернулся в одиночку.

— Ты его не нашел? — спросил король.

Катан, покачав головой, тронул Фулька за плечо.

— Ступай в постель, Фульк. Я подежурю первым.

Когда за Фульком закрылась дверь, Катан присел на корточки рядом с королевской постелью.

— Он все еще пьет внизу с остальными, и я взял нашу копию кодицилла, однако мне не удастся провести его сюда незамеченным. Слишком много народу в замке. Если хочешь, чтобы он уехал сегодня же, то разреши мне отправить его самому.

Райс-Майкл прикрыл глаза, силясь подавить дрожь.

— Я очень хотел поговорить с ним лично.

— Знаю. Но что если нам подождать до завтра и перехватить его в течение дня, чтобы он потом незаметно ускользнул из лагеря?

Райс-Майкл покачал головой.

— Слишком рискованно. Когда мы уедем из Лохаллина, меня, вообще, перестанут оставлять в одиночестве. Кроме того, мы не знаем, в каком я буду состоянии. Возможно, мне сделается еще хуже, хотя это лекарство, вроде бы снимает жар.