Погасить Черное Пламя - Гинзбург Мария - Страница 76

Глухие стены были завешены желтыми и синими бархатными портьерами. На столе стоял канделябр о шести свечах. Широкая софа подтвердила догадку Рингрина о том, что изначально эта комната предназначалась для уединения с дамой. Сейчас здесь был накрыт ужин на троих. В деревянной лакированной вазе лежали фрукты. На длинном блюде вальяжно раскинулась семга в окружении лимонов и листиков петрушки. Создавалась полная иллюзия обычной дружеской пирушки, чего, видимо, и добивался мандречен. Это было разумно – не стоило привлекать лишнего внимания.

Лайтонд сказал Рингрину, что встречи с ними ищет сам начальник императорских гвардейцев. И он уже был на месте. К своему собственному удивлению, принц узнал этого человека. Это был тот самый мужчина, который направил их к Аргамону Роншасцу. Рингрину было трудно представить себе, чтобы комендант, например, Мир Минаса подрабатывал подобным способом. Правда, в Мир Минасе если и казнили кого, то воров и убийц, а не иностранных банкиров.

– Добрый вечер, – сказал мужчина. – Проходите, садитесь. Как вы уже знаете, меня зовут Искандер. Я принес карту замка и свиток, где описываются чары, которыми он защищен – чтобы вы поверили в серьезность моих намерений.

Эльфы устроились на обитых синим крепом стульях. Рингрин исподволь разглядывал мандречена, пытаясь понять, что послужило причиной охватившего его отвращения. В первый раз Искандер не произвел на него отталкивающего впечатления. «Тогда я не знал, что он – предатель, а все они, по сути, мерзкие слизняки», пытался успокоить себя принц. Но все же что-то было не то. Рингрин смотрел, как Искандер берет хлеб, как наливает себе вина, и у него вдруг мурашки побежали по спине.

Лайтонд предупреждал принца, что в борделе может быть засада, но такой ловушки Рингрин и представить себе не мог.

Перед ними был не Искандер. Принц даже не мог толком объяснить себе то, что отчетливо ощущал. Возможно, это был двойник начальника императорской стражи, или искусно загримированный актер. Актер, который изо всех сил хотел изобразить Искандера, и старательно копировал его жесты и повадки – но получалось настолько неуклюже, что даже Рингрин, видевший мандречена второй раз в жизни, заметил обман.

Принц откинулся на спинку, опустил руку, чтобы она была поближе к мечу. Ногой он уперся в ножку стола, чтобы опрокинуть его одним резким движением. Рингрин покосился на Лайтонда. Видит ли друг то, что видит он?

– Как зовут меня, ты знаешь, – резким тоном сказал Лайтонд.

Для Верховного мага Фейре подобная грубость манер не была свойственна. Принц понял, что Лайтонд заметил все, что нужно, и даже больше. Рингрин был магом очень средних способностей, и не мог читать ауру так глубоко, как Лайтонд. Но принц знал, что даже если волшебнику удавалось создать на себе кокон, повторявший индивидуальный рисунок ауры подмененного, за этим щитом все равно можно обнаружить иную, истинную ауру.

Лайтонд сделал резкий жест. Рингрин впервые после долгого перерыва увидел, как друг колдует, призывая и силу Подземного мира, и свою Чи. Верховный маг Фейре был магом Воды, и поэтому Искандера охватило черно-синее сияние. Начальник императорской стражи захрипел и уткнулся лицом в тарелку. Рингрин потянул было меч из ножен, но Лайтонд крепко сжал его запястье. «Не торопись», телепатировал он.

Искандер негромко застонал и очнулся.

– У нас мало времени, – сказал Лайтонд. – Даже я не смогу сдерживать его долго, а он сейчас очень хочет вернуться в вас.

Искандер побледнел.

– Как вы узнали? – спросил он хрипло.

– У вас сильные нарушения в ауре. Мало кто знает, что может быть их причиной. Но я – знаю.

Рингрин перестал что-либо понимать. Но он видел, что Лайтонд спокоен и даже разговаривает с мандреченом с некоторым сочувствием. И успокоился тоже. Впрочем, было очевидно, что кто-то, известный Лайтонду, замутил ясность сознания Искандера чарами.

– Если вы пришли сюда только потому, что он вас заставил, – продолжал Верховный маг Фейре. – То давайте сейчас же и расстанемся. Я не касался этих свитков, видите? Он не узнает, о чем мы говорили с вами, но будет знать, что мы отказались с вами сотрудничать. Решайте.

Искандер потер рукой висок.

– Что он сделает со мной после этого? – спросил начальник императорских гвардейцев.

– Скорее всего, вы умрете, – ответил Лайтонд. – Вас убьет то, что он покинет ваше тело, разорвет с вами связь навсегда. Он будет искать другое тело, чтобы подобраться ко мне и жезлу, но в этот раз будет более осторожен. Или, возможно, он убьет вас осознанно. В отместку за то, что вы испортили ему игру. Но вы умрете не предателем, а честным человеком, которым и, я смею надеяться, были.

– Откровенность за откровенность, – сказал Искандер. – Эрустима в замке нет.

– Так, значит, вы меня узнали, – заметил Лайтонд.

– Вы очень похожи на свой портрет, – сообщил начальник гвардейцев.

– В замке есть мой портрет? Вот уже не думал. Но вернемся к нашим делам. Откуда вы знаете, что жезла нет в замке?

– Королева Без Имени утащила его с собой, когда сбежала от Черного Пламени.

– Но ведь это случилось, если я не ошибаюсь, около полувека назад. А вам больше тридцати не дашь, – заметил Лайтонд. – Как вы можете быть уверены?

– Мне тридцать шесть, – хмыкнул Искандер. – Черное Пламя перебрал весь замок по кирпичику. Он думал, что королева спрятала жезл где-то, но поиски оказались напрасными. Работы шли все эти пятьдесят лет. Замок чуть побольше, чем халупа дровосека, а вот Эрустим не так уже велик. Там куча мест, где его можно было спрятать. Я стал начальником охраны крепости год назад, и поиски все еще ведутся. А это значит, что жезла, скорее всего, в замке нет.

Рингрин перевел взгляд на Лайтонда. Сердце принца замерло. Он не секунды не сомневался, что друг ищет только Эрустим, свою фамильную драгоценность, и вся политика ему глубоко безразлична. «В этом они похожи с Марфором», подумал Рингрин вдруг. За плечами Лайтонда не оставалась его родина, опаленная, но еще не обугленная, и тысячи эльфов, за которых отвечал принц.

– Вы знаете, я, пожалуй, все равно убью дракона, – сказал Лайтонд.

Рингрин незаметно перевел дух.

– С вами или без вас, Искандер, – вежливо добавил Верховный маг Фейре. – Вы теперь предупреждены. Нам придется скрыться ненадолго, искать других людей… но я сделаю это.

– Чем император так насолил вам? – спросил начальник императорской гвардии. – Убил кого-то из родственников?

– Почти… Пока он жив, человек, который дорог мне, безмерно страдает. Для меня это достаточная причина. И все же, хотелось бы знать. С открытым забралом, так до конца. Вы пойдете с нами или нет?

– Пойду, – угрюмо ответил Искандер. – И Владислав тоже.

– Вот как? Почему же, позвольте узнать?

– И кто такой Владислав? – добавил Рингрин.

– Владислав – это аптекарь, через которого мы нашли друг друга. Во время боя хирург может оказаться очень полезен. Черное Пламя распускает гвардию, – продолжал Искандер мрачно. – Со следующего месяца его замок будут охранять только эфирные стражники.

– А, помню – помню, – сказал Лайтонд.

– Император боится предательства, а големы – или как вы их там называете – не предают.

– Ну, его опасения имеют под собой почву, – вставил Рингрин.

Мандречен хмыкнул:

– Вы путаете причину со следствием, господин сидх. Остальных он просто уволит, а меня – казнит.

– За что? – спросил принц.

– Чтобы никто не повел войска на его замок, – ответил Искандер. – Я командовал армией во время Поланской компании, и солдаты любят меня.

– Да уж, – покачал головой Рингрин. – Как это у вас говорится? Куда ни плюнь, всюду х*й?

Мандречен озадаченно посмотрел на принца. Лайтонд засмеялся и сказал:

– Мой друг не очень хорошо владеет вашим языком, извините его. Он хотел сказать – куда ни кинь, всюду клин.

– Интересный вариант, – пробормотал Искандер. – Ни разу такого не слышал. Мне понравилось про х*й, я это запомню.