Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Погасить Черное Пламя - Гинзбург Мария - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Дракон повернул голову к острову. Из пасти императора Мандры вырвался длинный язык пламени. Моруско вскрикнул, когда огонь упал на лес. Зашипел, вскипая, снег. Сосны запылали, как тонкие свечки. Король вскинул руки. Сияющая голубая сфера вылетела из его ладоней, разбухла и накрыла собой остров Акэе.

– Ты думал, что сможешь шантажировать меня? – презрительно обронил Моруско.

Сфера сменила цвет на черный, задрожала и лопнула. Языки пламени с ревом вырвались из-под нее. К небу поднялся столб дыма. Король побледнел.

Дракон засмеялся.

– В каком сыром дупле тебя обучали колдовать? – осведомился Черное Пламя. – Дыхание истинного дракона потушить нельзя, уж это-то ты должен был знать. А теперь представь, если драконы подуют на Лихой Лес с четырех сторон…

– Ты не сделаешь этого, – хрипло сказал Моруско. – Подумай сам, Морул Кер. На выжженной земле не останется никого, кто платил бы тебе налоги песцовыми шкурками, соболями и серебром…

Что-то мелькнуло в глазах дракона. Если бы король темных эльфов не был так ошарашен, он бы узнал безумие и боль – с некоторых пор эта парочка стала и его частыми гостями.

– Сделаю, – отвечал император Мандры. – Земля, удобренная пеплом, чудесно плодоносит. Я поселю здесь более покорных подданных. Я поселю здесь людей! А рудники огонь не затронет… Тебе решать, Моруско. Ты должен выдать мне главарей партизан не позже Коляды, или твой лес вспыхнет, как праздничная елка!

– Смилуйся! – закричал Моруско. – Ты даешь мне всего три недели, а ведь отряды Ежей рассеяны по всему Железному Лесу! Я не успею, Морул Кер! Дай сроку хотя бы месяц!

– Я все сказал, – отрезал император Мандры. – Ты хитер, как лис, но если главари Ежей в день Коляды не будут в Келенборносте, в цепях, я подпалю твою шкурку, и она и вправду станет черной! [1]

Дракон расправил крылья. В лицо эльфу полетела снежная крошка. Потоком воздуха Моруско едва не сбило с ног. Черное Пламя взмахнул крыльями и спланировал с обрыва. Дракон вышел из пике над самой поверхностью реки. Огромное тело на миг заслонило пылающий остров.

Когда эльф снова увидел Акэе, огонь уже погас.

Моруско смотрел на изуродованные черные стволы и плакал, хотя еще с детства знал, что нет ничего более глупого и болезненного, чем рыдать на морозе.

Холодное дыхание Раксэ Хэлка убило недолгую оттепель. Реммевагара снял кожаные калоши еще в Жемчужной Капле и нес их теперь в заплечной сумке. Следы от валенок не оставались на твердой корочке наста, а тонкие порезы от полозьев саней ничем не отличались от рубцов, оставленных ветром. Эльф основательно закупился на деревенском рынке. На санках лежали тщательно укутанный, чтобы не заморозить, мешок картошки, увесистая пачка табаку, бочонок квашеной капусты, четыре килограмма пороха, пачка картона, соль, сахар, две корчаги вина, коробочка с разноцветной гуашью, деревянный солдатик, яркая погремушка и четыре книжки. Сыр и творог партизаны сами делали из молока – у них были две козы и одна корова. Сами же добывали и мясо – охота была одним из немногих зимних развлечений отряда Кошмары, как называли грозную предводительницу люди и серые эльфы. На самом деле предводительницу отряда звали Махой, а происходила она из рода Морриганов, издревле владевшего местностью к югу от Дункелайс. Перед нападением на мандреченский обоз Маха всегда раскрашивала лицо жуткими красками. Ее этому научила сестра Че, друидка. Она покинула безопасное становище в сердце Железного Леса ради настоящей борьбы с захватчиками. Сестра Че утверждала, что определенное сочетание красок и расположение полос делают партизан не убийцами, а проводниками воли бога, жертвенными ножами и остриями лап Великого Паука. Она собственноручно разрисовывала лица всем Ежам из отряда перед выходом в рейд, бормоча молитвы. Реммевагара вырос на юге Железного Леса, где поклонялись Матери Рябине, и относился к ритуалу скептически. Но смыв гуашь, партизаны могли разгуливать хоть по самому Бьонгарду, не боясь быть узнанными в лицо, да и кожа не трескалась от мороза под толстым слоем краски. И еще ни один из отряда Кошмары не умер от черной опухоли. В момент смерти чужая Цин переходит в ауру убийцы; и она никогда не усваивается, а оседает во внутренних органах и раньше или позже превращает их в опухоль, пожирающую все тело. Черная опухоль была болезнью профессиональных убийц, которыми, как ни крути, и являлись партизаны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Зимний день короток. Ожерелья сосулек на березах и величественных елях последний раз вспыхнули драгоценной бирюзой, алыми рубинами и ослепительными хризобериллами в лучах заката, и серые, как паутина, сумерки, окутали лес. Реммевагара заторопился. Узкие, кошачьи зрачки и способность видеть ночью Мелькор подарил только тем, кто помогал ему – темным эльфам. Мать же Реммевагары была звездной эльфкой, приехавшей в Железный Лес после развода. Отцом ее ребенка был мандречен, что нередко случалось во время правления Черного Пламени – единственного властителя за всю историю обитаемого мира, признававшего смешанные браки. Причина подобной терпимости была проста – дракон сам был женат на мандреченке.

Реммевагара совсем не хотел заблудиться в темноте или нарваться на вышедшего на охоту каменного тролля. Увидев впереди и чуть слева черную пасть ущелья, партизан облегченно вздохнул и прибавил шагу. Снег под полозьями санок заскрипел веселее. Реммевагара же никак не мог выкинуть из головы новость, что услышал на рыночной площади… и дважды из-за этого чуть не сбился с пути. Потому и пришел так поздно.

Перед входом в ущелье полуэльф остановился, телепатически просканировал местность. Проход в крохотную горную долину, где находился Дом партизан, был нашпигован магическими ловушками. Каждый воин отряда Махи научил Глиргвай и Квендихен тому немногому, что знал и умел сам, и здесь девушки постарались от души. «Ночные иглы» и «розовые слезы» соседствовали с волчьими ямами, в которых магии не было ни на фарлонг, но на дне их стояли крепкие острые колья. Реммевагара обнаружил Глиргвай в крохотной сторожевой башенке на противоположном конце ущелья. Эльфка лежала, обняв пулемет, и, как показалось ему в первый момент, крепко спала. Партизан чуть не застонал от отчаяния. Достучаться до разума спящего телепатически было невозможно, а пройти ущелье в темноте он бы не смог. «Глира!» вложив в импульс всю свою Чи, мысленно крикнул Реммевагара.

Йоханн сразу сказал, что лис пытается увести их от норы. Вольфганг разделил отряд на две группы, и одну во главе с Йоханном послал за лисом, а сам с ребятами принялся прочесывать окрестности. В летнем лесу было душно. Комары нещадно жрали шею и запястья между латной рукавицей и кольчугой, но Вольфганг ничего не чувствовал, охваченный тем особым предчувствием крупной добычи, которое его никогда не подводило.

Они с Карлом заметили нору одновременно. Вольфганг думал, что там сидит самка с лисятами. Когда бланкблютеры подняли пласт дерна Резаком Айби, под ним оказалась одна лишь лиса – слишком крупная для того, чтобы быть настоящей лисой. Облезлая, с огромным животом. Лиса пыталась драться. Ее магии хватило на то, чтобы сильно обжечь двоих воинов, но ребята Вольфганга ее взяли. Когда оборотня тащили из норы, она перекинулась, и умоляла о пощаде голосом, так похожим на человеческий. Ребята Вольфганга уже навидались этих выродков, чтобы знать – это все обман. Истинная природа оборотней – звериная, а звери созданы Воданом для того, чтобы на них охотились. Но лиса все еще на что-то надеялась, говорила об их матерях, когда из-за спин ребят, усмехаясь, вышел Вольфганг.

– Бёзмюль… – мертвым голосом прошептала она.

Так оборотни прозвали Вольфганга. Больше пойманная женщина ничего не говорила, только орала, скулила и выла. Карл изловил ежа, на свое горе очутившегося рядом с бланкблютерами. Вольфганг вспорол брюхо лисе – ребята крепко держали ее за лапы, а мерзкая тварь орала так, что с ближайшего дуба только что листья не осыпались. Командир бланкблютеров вырвал из раскрытого чрева окровавленный, безволосый липкий комок. Он разбил голову звереныша о дуб, бросил тельце себе под ноги и растоптал его в алую кашу. Крохотные белые косточки хрустели под ногами, смешиваясь с сухими иголками и птичьим дерьмом. Вольфганг засунул ежа в сочащееся темно-алым отверстие и заклинанием заставил рану закрыться. Затем, согласно ритуалу Очищения, оборотню отрубили руки. Карл остановил кровь Клеймом Варна, иначе потеха закончилась бы слишком быстро. Бланкблютеры сели кружком, слушая последнюю песню последней лисы Фюхсвальда.