Братство камня - Гранже Жан-Кристоф - Страница 1

Жан-Кристоф Гранже

Братство камня

I

Первые знаки

1

На все про все у Дианы Тиберж было сорок восемь часов.

Из Бангкокского аэропорта она должна была вылететь внутренним рейсом на Пхукет, а оттуда отправиться на север, чтобы добраться до Такуа-Па, что на побережье Андаманского моря, переночевать в гостинице и в пять утра продолжить свой путь. В полдень она будет на границе с Бирмой, в Ранонге, и там, в глубине мангровых лесов, обретет наконец то, ради чего все было затеяно. Потом ей останется только проделать обратный путь и в понедельник вечером улететь международным рейсом в Ларине. Разница во времени будет ей на руку – она выиграет пять часов и в понедельник утром, 6 сентября 1999 года, сможет выйти на работу. Свежая как цветок.

Вот только рейс на Пхукет задерживался.

Все шло не по плану.

Жестокий спазм скрутил внутренности Дианы, к горлу подступила тошнота, и она ринулась в туалет. «Это из-за разницы во времени. План здесь ни при чем». В следующее мгновение ее вывернуло наизнанку. Кровь пульсировала в венах, лоб покрылся холодной испариной, сердце билось толчками, отзываясь болью во всем теле. Диана взглянула на себя в зеркало. Смертельно бледное лицо. Вьющиеся светлые волосы. В этой стране, населенной миниатюрными женщинами с темными гладкими волосами, они выглядели особенно нелепо, как, впрочем, и ее рост сильно выше среднего, из-за которого она так комплексовала в юности.

Диана умылась, протерла золотую серьгу в правой ноздре, надела маленькие хиппозные очочки и вернулась в зал транзитных пассажиров. Майка болталась на ней как на вешалке. Воздух из кондиционеров показался ей ледяным.

Диана подошла к табло. Рейс на Пхукет так и не объявили. Она прошлась по залу, то и дело натыкаясь взглядом на щиты с грозным предупреждением на тайском и английском: «Любой, у кого при аресте на территории Таиланда обнаружат тяжелые наркотики, будет приговорен к смертной казни через расстрел». Мимо прошли двое полицейских. Униформа цвета хаки. Винтовки с усиленным прикладом. Она закусила губу: все в этом треклятом аэропорту казалось ей враждебным.

Диана села и попыталась унять. дрожь. В тысячный раз за утро она прокрутила в голове детальный план путешествия. Все должно получиться. Это ее выбор. Ее жизнь. Ей не придется возвращаться в Париж с пустыми руками.

В 14.00 чартер на Пхукет наконец вылетел. Диана потеряла пять с половиной часов.

Сойдя с трапа, она попала в настоящие тропики и вздохнула с облегчением. По небу плыли голубоватые, подсвеченные серебром облака. В конце взлетно-посадочной полосы трепетали листвой бледные деревья, ветерок поднимал с земли беспокойные фонтанчики пыли. Но главное – запах. В воздухе пахло муссоном: запах был особый – обжигающий, душный, наполненный ароматами фруктов, дождя, гниения. Наверное, так благоухает жизнь в высшей своей точке, на пороге смерти. Диана зажмурилась от восхищения и едва не полетела кубарем со ступенек.

Шестнадцать часов.

В агентстве по прокату автомобилей она выхватила у служащей ключи и побежала на стоянку. В дороге начался дождь, почти сразу перешедший в настоящий ливень. Мутные струи с оглушающим стуком обрушивались на капот. «Дворники» не справлялись с потоками красно-бурой грязи. Диана вела машину, не отрываясь от ветрового стекла, пальцы на руле побелели от напряжения.

Восемнадцать часов. На закате ливень стих. Окрестный пейзаж в сумерках переливался серебром. Мимо проносились рисовые поля, коричневые дома на сваях, златошерстные буйволы с длинными острыми рогами. Резные храмы с приподнятыми крышами… Сверкали молнии, прорезая бархат черных, с алым подбоем, туч.

В восемь вечера Диана добралась до Такуа-Па. Напряжение отпустило ее: несмотря на все накладки и панику, она успела вовремя.

Она нашла гостиницу в центре города, рядом с водонапорной башней, поужинала на террасе под навесом и почувствовала себя намного лучше. Снова пошел дождь, овевая ее благодатной прохладой.

Тут-то они и появились. Слишком ярко накрашенные девчушки в мини-юбках из искусственной кожи и вульгарных дешевых топиках. Диана дала бы им не больше десяти-двенадцати лет. На высоких каблуках они выглядели карикатурой на взрослых женщин. Светловолосые великаны на другом конце зала многозначительно подталкивали друг друга локтями. Немцы, а может, австралийцы, плотные, как говяжий оковалок. Диана уловила во взглядах мужчин неожиданную враждебность, словно ее присутствие мешало обитателям маленького мирка вести свою игру.

Она почувствовала горечь во рту. И сегодня, в тридцать лет, даже мысль о сексе вызывала у нее физическое ощущение тошноты. Диана ушла в свой номер, даже не обернувшись, – она не чувствовала ни малейшего сострадания к «живому товару».

Устроившись под сеткой от москитов, она мысленно вернулась к своей главной цели, а перед тем как заснуть, вспомнила щиты с грозным предупреждением, униформу патрульных, тупые приклады винтовок. Ей померещился лязг засовов, далекий гул вертолетных винтов…

В пять утра Диана была уже на ногах. Давешнее смятение испарилось. Солнце встало. В открытое окно, словно буря в иллюминатор корабля, врывалось все буйство тропических красок. Диана чувствовала: если понадобится, она перевернет вверх дном все джунгли.

В Ранонг она попала до полудня. Как и планировала. Море солеными болотцами проглядывало между деревьями. Где-то в глубине водного лабиринта скрывалась бирманская граница. Один из рыбаков сразу согласился довезти ее до места, и лодка заскользила по черным волнам. Жара, яркий свет, стоящие зеленой стеной по берегам заросли… У Дианы пересохло в горле, ей было невыносимо жарко, но она жадно впитывала каждое впечатление.

Часом позже они высадились на длинной песчаной косе, где стояло несколько бетонных строений. Вылезая из лодки, Диана испытывала детское чувство торжества; у нее получилось! На планете не было такого места, куда она не сумела бы добраться…

Несмотря на полуденный зной, перед приемным покоем играли дети – темноволосые, с черными, в пушистых ресницах, глазами. Диана вошла в главное здание и попросила вызвать Терезу Максвелл. Она обливалась потом, представляя себе, что вот-вот шагнет за зеркало. Поверхность его потускнела и растрескалась – слишком уж часто она воображала, как сделает это.

В холле появилась старая женщина, одетая в темно-синий свитер с треугольным вырезом, откуда выглядывал широкий белый воротник блузки. Фасон «лопаточка для торта», – машинально подумала Диана. Седые волосы Терезы Максвелл были коротко подстрижены, круглое добродушное лицо выражало осторожную недоверчивость. Диана представилась. Директриса повела ее по сквозной галерее в свой кабинет, где из всей мебели стояли лишь колченогий стол да два стула.

Диана достала из сумки тонкую папку с документами. Тереза Максвелл спросила:

– Вы приехали одна?

В ее тоне Диана уловила не только удивление, но и некоторое сомнение. – Я не замужем.

Лицо пожилой женщины вытянулось. Разглядывая золотой шарик в ноздре собеседницы, она задала следующий вопрос:

– Сколько вам лет?

– Скоро тридцать.

– Вы бесплодны?

– Не думаю.

Тереза перелистала документы. Проворчала себе под нос: «Не понимаю, чем они там в Париже занимаются…» – потом в упор взглянула на Диану и объявила:

– Скажу прямо, мадемуазель: меня удивляет ваша просьба. Вы молоды, красивы, не замужем. Что вы здесь делаете?

Диана выпрямилась, заведясь с полоборота. Она два дня ни с кем не разговаривала, и голос ее прозвучал хрипло:

– Путь к вам, мадам, занял у меня почти два года. Пришлось заполнить кучу бумаг, выдержать не один «допрос с пристрастием». Посторонние люди копались в моем прошлом, в личной жизни, проверяли мои доходы и их источники. Я прошла медицинские обследования и психологическое тестирование. Оформила новые страховки, дважды прилетала в Бангкок, потратив на это целое состояние. Сейчас все мои бумаги в полном порядке и совершенно законны. Я преодолела двенадцать тысяч километров и послезавтра должна вернуться на работу, так что, если не возражаете, давайте перейдем к делу.