Барселонская галерея - Рой Олег Юрьевич - Страница 57

Вопрос звучал буднично, но Олег почувствовал в нем целую кучу эмоций: удивление, сомнение, недоверие. Оно и понятно — сам Денис вряд ли когда-нибудь повесил бы на свою шею чужого ребенка.

— Не знаю, — пожал он плечами.

— Ну правильно. Ты все-таки подумай как следует, такая обуза…

— Нет, ты меня не понял. Воспитывать Леську я обязательно буду, это вопрос решенный. А вот насчет того, что один, не уверен.

— Ни фига себе! — рука Дэна, полезшая было в карман за новой сигаретой, остановилась на полдороге. — Неужели жениться собираешься? Постой, кажется, я могу угадать, на ком. На этой пышечке Даше, Олесиной няне? Что, «в яблочко»?

— Нет, в «молоко». Я хочу опять сделать предложение Ольге.

Дэн смотрел на него, как на ненормального.

— Та-а-ак… А я-то думал, у тебя в голове наконец прояснилось. С ребенком придешь к ней свататься? Сюрприз сделаешь, так сказать?

— Попробую. Вдруг она поймет и согласится?

— Ну что ж, попробуй. И когда ты сделаешь ей предложение?

— Не сразу, конечно. Я хочу еще, чтобы Леся привыкла к этой мысли. Хотя она умница и все понимает, но думаю, спешить не нужно.

— Это точно. Послушай моего мудрого совета: подожди еще пару лет.

Олег вздохнул:

— Ладно, там будет видно…

Олеся с Дашей приехали через день после похорон. Накануне Олег даже ночь не спал, так волновался перед встречей. Как с ней говорить, как утешить? Наверняка девочка будет плакать…

Но Олеся не плакала. Подросшая, загорелая, окрепшая, она как-то сразу стала выглядеть старше, но вела себя по-прежнему — обнимала, радовалась встрече, взахлеб рассказывала ему и Наталье о своем путешествии, показывала привезенные с моря «сокровища». О матери вообще не заговаривала и ничего не спрашивала. И только ближе к вечеру, когда они остались одни, тихонько шепнула:

— А знаешь, что я знаю?

— Нет, — покачал головой Олег. — Что ты знаешь?

— Я знаю, что на самом деле мама не умерла.

— Вот как? — Что еще он мог сказать?

— Да. Она просто ушла на небо. И стала ангелом, как святая Евлалия. Теперь она будет жить там и помогать оттуда мне. И тебе. И всем хорошим людям. Вот.

— Откуда же ты это знаешь? — ничего другого Олег не придумал спросить.

— Мне Даша рассказала. Ведь это так, правда?

— Да, милая, — заверил Олег, обнимая девочку. — Все именно так, как ты говоришь.

Гувернантка Даша сама, без всяких просьб со стороны Олега, провела с девочкой целый день. Уложила ее спать, спела на ночь любимую песенку о разноцветных дождях. И, только выйдя из детской, расслабилась. Сидела в кухне с ним и Наташей, пила чай и плакала.

— Вы извините меня, — просила она, вытирая слезы и как-то совсем по-детски шмыгая носом. — Но я так долго держалась… При Олеське же нельзя…

Когда немного успокоилась, засобиралась домой. Было уже поздно, Олег предложил остаться и поехать утром, но девушка отказалась. А дождь все лил. Олег вышел проводить ее и держал над ней зонт, пока она садилась в свою машину.

— Спасибо вам, Даша.

— Господи, да не за что!

— Как это — не за что? Вы очень много сделали для нас. Но больше всего спасибо за то, что вы сказали Олесе об ангелах. Я бы не догадался.

— Вы только не подумайте плохого, — она уже забралась в автомобиль и смотрела на него снизу вверх. — Но я однажды случайно — честное слово, совершенно случайно! — услышала, как Светлана Павловна говорит по телефону с врачом. И с тех пор я просто не знала, как быть. Она же скрывала… Лезть с утешениями не решилась. Некрасиво как-то… Да и чем я могла помочь? Только как-то подготовить Лисенка. Вот я и стала рассказывать ей эту сказку об ангелах…

— А может, это и не совсем сказка, Даша? Вдруг так оно и есть на самом деле?

— Хотелось бы верить… Олег Павлович… Наверное, сейчас не самое подходящее время, чтобы об этом говорить… Но мне сегодня звонили из агентства, предлагают другую работу, и нужно дать Ответ как можно скорее. Скажите, вы оставляете меня с Олесей или будете искать какие-то другие варианты?

— А вы сами-то как хотите, Даша? — Олег переступил с ноги на ногу и поправил зонт.

— Конечно, я очень хочу работать у вас! — поспешно ответила девушка. — Я так привязалась к Лисенку…

— Так, значит, на том и порешили, — обрадованно подытожил он. — Счастливо вам доехать. А я завтра обязательно позвоню.

Несмотря на зонт, Олег промок. Но все равно ушел в дом не сразу, когда Дашина «Тойота» скрылась за воротами, он какое-то время еще стоял во дворе, глядя ей вслед.

Вернувшись, поднялся на второй этаж, заглянул в детскую и увидел, что Олеся не спит. Девочка сидела на кровати и печально смотрела на него. Он подошел к ней, опустился на корточки и взял ее за руку.

— Ты чего не спишь?

— Не спится.

— Хочешь чего-нибудь?

— Нет.

— Ты только скажи, если что-то придет в голову. Леся вдруг изо всей силы стиснула его пальцы.

— Ты теперь уедешь от меня, да?

— Почему ты так решила? — удивился он.

— Бассейн готов. А мамы больше нет.

— Все будет так, как ты захочешь, — заверил Олег. — Теперь это твой дом. А ты — маленькая хозяйка. Если ты не прогонишь меня, я с удовольствием останусь. А если захочешь, мы переедем ко мне. У меня тоже есть свой дом, поменьше, но ничуть не хуже этого.

Леська неожиданно разрыдалась.

— Мне не разрешат с тобой жить, — проговорила она сквозь слезы. — Меня отправят в интернат!

— Господи, кто тебе такое сказал?

— Одна тетя…

— Что еще за тетя? Ну-ка рассказывай!

— Мы с Дашей гуляли по городу… А потом Даша увидела на двери дома табличку и говорит: «Лисенок, давай сюда зайдем». Мы зашли. Там такой большой коридор и много дверей. Даша пошла в одну из них, а мне велела в коридоре остаться и дяде охраннику сказала, чтобы он смотрел за мной. Но я села под дверью и все-все слышала, что они с той тетей говорили…

— И что же они говорили?

— Тетя сказала, что, если у детей умерли родители, их отправляют в интернат. Так всегда-всегда бывает!

«Понятно, — догадался Олег. — Даша, видимо, ходила в юридическую консультацию. Ну или, может, в какое-нибудь управление образования. Хотела узнать о судьбе девочки…»

— Нет, Лисенок, — сказал он вслух. — К счастью, так бывает не всегда. Иногда детей не отдают в интернат, а поручают заботиться о них другим взрослым. Тем, кто их любит и кто хочет, чтобы они выросли счастливыми.

— Правда? — Олеся перестала плакать и недоверчиво смотрела на него.

— Правда. Ведь ты же не знаешь самого главного! Мы с твоей мамой успели пожениться и оформить все документы.

— Вы стали муж и жена? — Да.

— Значит, ты любил маму? Олег вздохнул.

— Я люблю тебя, Лисенок, — сказал он наконец. — И теперь я могу тебя удочерить.

— А что это значит?

— Это значит, что нам дадут бумагу с печатью, где будет сказано, что ты моя дочка, а я твой отец.

— И я смогу при всех называть тебя папой?

— Конечно. Так что, Олеся Павловна Терехова, согласны ли вы стать Олесей Олеговной Игнатенко?

— Да! — завизжала она и кинулась к нему на шею. — Я ведь знала, что ты мой настоящий папа! Я всегда это знала!