Вернуть себя - Айзекс Мэхелия - Страница 6

Щеки Джоан окрасились нежным румянцем смущения.

– Не понимаю, о чем вы говорите… – В действительности все было наоборот. Она знала, что, к примеру, Джефф не постеснялся бы воспользоваться ситуацией. – Мне… всего лишь нужна салфетка.

– Ну да, понимаю, – хмыкнул Говард. За тем он нахмурился. – Вы уверены, что вам лучше?

– Да, я нормально себя чувствую. – Мягко говоря, это была неправда. Ранее избыток адреналина в организме несколько приглушил боль в бедре. Сейчас, после отдыха, оно заныло сильнее. При каждом движении Джоан с трудом удавалось сдерживать появление на лице болезненной гримасы. – Правда, осталось небольшое головокружение, но оно скоро пройдет.

Истмен с сомнением оглядел ее.

– Будем надеяться. Ладно, жакет пока можете оставить здесь. В ближайшее время он вам не понадобится. Я намерен накормить вас, даже если мне придется сделать это лично.

– Вы не можете заставить меня есть! – вспыхнула Джоан.

– Да? Лучше не вынуждайте меня доказывать обратное. – Говард кивнул на боковую дверь. – Это ванная, можете освежиться, перед тем как сесть за стол. И салфеток там полно, если они в самом деле вам нужны.

Когда он ушел, Джоан стиснула зубы. Истмен вновь поймал ее на вранье. Впрочем, она никогда не умела обманывать. Если бы у нее был подобный талант, то Джефф не…

Стоп! Не нужно думать о нем, вспоминать, как он мучил и унижал ее почти три года. Только трусость мешала Джоан уйти от этого мерзавца. Хотя, если бы это произошло, Джефф мог бы такое сделать с ней и ее матерью…

А сейчас он мертв…

Подумав об этом, Джоан направилась в ванную, где критически оглядела себя в зеркало. К счастью, на лице нет никаких отметин.

Джефф старательно избегал оставлять следы вспышек злости на тех частях тела жены, что не были прикрыты одеждой. Даже Рэнди – мягкий, застенчивый – не подозревал, каким зверем может быть его брат. Что же касается матери Джоан…

Ну вот, снова начались воспоминания! Нечего об этом думать. Прежде чем сбежать из дому, Джоан вызвала «скорую» и оставила дверь открытой, чтобы врачи беспрепятственно могли войти. Единственное, чего она не стала дожидаться, – это чтобы ей надели наручники, обвинив в убийстве мужа… Все, к черту!

Джоан умылась, с наслаждением смыв позавчерашний макияж. Затем отыскала в сумочке расческу, тщательно расчесала волосы и вновь заплела в косу. Вновь взглянув в зеркало, она осталась довольна. Тем более что боль в бедре немного утихла. Ничего, синяк вскоре исчезнет, как ранее многие другие. А притворяться, что все в порядке, Джоан не впервой.

Прежде чем спуститься в гостиную, она сняла часы и обручальное кольцо, спрятав обе вещицы на дне сумочки. Довольно! Джефф больше не имеет над ней власти. Отныне она сама будет принимать решения.

Правда, с матерью наверняка возникнут проблемы. Та, конечно же, не поймет дочь. Вообще, они никогда не были особенно близки. По мнению матери, единственной разумной вещью, которую сделала в своей жизни дочь, явился ее брак с Джеффом Корнером, А все потому, что вскоре после свадьбы Джефф перевез тещу из скромной квартирки в Пасадене в небольшой, но уютный особнячок в Лос-Анджелесе. После этого Джоан окончательно лишилась поддержки матери. Одному Богу известно, что подумает мать, когда выяснится, что Джефф мертв, а его молодая жена отсутствует…

3

Взглянув на спустившуюся в гостиную Джоан, Говард увидел, что она стала бледнее, чем была до обморока. Ему даже стало неловко за свое прохладное к ней отношение, но потом он мысленно выругал себя. Последнему идиоту ясно, что история, которую гостья пыталась скормить ему, не выдерживает никакой критики.

– Присаживайтесь, – кивнул он на тот же стул, на котором Джоан сидела утром. Сам он и этот момент накладывал на тарелки омлет. Он решил хорошенько накормить гостью, а потом выпроводить без всяких сожалений. Пусть сама решает свои проблемы, ему незачем принимать в этом участие. – Ну как самочувствие?

– Лучше. – Джоан скользнула взглядом по аппетитно выглядящему салату и кофейнику, над которым вился ароматный пар, и села на указанный стул. – Вам вовсе не нужно было так стараться.

Уж это точно, мрачно усмехнулся про себя Истмен.

– Мне не трудно. Хотите, принесу бутылку вина?

– Благодарю, я пить не буду. – Джоан изо всех сил старалась расслабиться. – Так говорите, вы актер?

Говард усмехнулся.

– Разве я это говорил?

– Ведь вы намекнули, что я могла видеть ваши работы в кино. – Джоан взглянула на него со смешанным выражением удивления и смущения.

Истмен решил сжалиться над ней.

– Я сценарист.

Джоан широко распахнула глаза, и Говард впервые обратил внимание на их необыкновенную красоту. Одновременно опытным взглядом он отметил темные круги под этими выразительными зеленовато-серыми глазами, а также прозрачность похожей на тончайший фарфор кожи.

Кто же она такая? – спросил себя Истмен. Что в действительности делает в здешних краях? И почему, дьявол меня побери, я испытываю ответственность за ее дальнейшую судьбу?

– В каком жанре вы работаете, если не секрет? – поинтересовалась Джоан, надеясь, очевидно, таким образом предотвратить дальнейшие расспросы с его стороны.

– Пишу сценарии триллеров, – нехотя ответил Говард, решив не вдаваться в подробности.

Скорее всего, гостью не слишком заинтересует тот факт, что его триллеры всегда развиваются на тонкой психологической основе. В свое время Грейс неизменно оставалась безразличной к подобным вещам. Она думала, что мы ходит замуж; за врача, и никогда не воспринимала всерьез его творчество.

Подавив вздох, Говард положил на тарелку Джоан пару ложек салата из помидоров, огурцов и салатного перца.

– Достаточно?

Она кивнула, глядя на омлет, с которым подавались овощи.

– Ммм… выглядит очень аппетитно!

– Так ешьте. – Говард придвинул к ней поближе тарелочку с нарезанным хлебом. – Берите, прошу вас.

Он отметил, с каким трудом, – несмотря на явный голод! – Джоан проглотила несколько кусочков омлета. Она попросила стакан воды и запивала каждый кусочек. Неудивительно, что стакан опустел прежде, чем омлет был съеден хотя бы наполовину. Вопреки правому смыслу и собственному желанию Говард вновь наполнил стакан минеральной водой, предварительно бросив на дно несколько кубиков льда. За это Джоан удостоила его улыбкой, на сей раз подкупающе искренней.

– И… сейчас вы тоже что-то сочиняете? – просила она после некоторой паузы, осознания, что хозяин дома подмечает каждый ее жест. Задавая вопрос, Джоан решилась лишь па кратчайший миг встретиться взглядом с Говардом. – Должно быть, это чрезвычайно увлекательное занятие.

– Как вам сказать… Просто это моя жизнь. – Он взял ломтик хлеба и принялся намазывать его маслом. Покончив с этим, предложил бутерброд Джоан, но та отрицательно покачала головой. Тогда Истмен откусил кусок и, прожевав, добавил: – Я счастливчик: мне нравится мой труд. Так бывает далеко не со всеми, кто занимается подобной деятельностью.

– Правда?

Притворяется она или ей в самом деле интересно? Судя по всему, скорее верно второе предположение. Однако Говард был тертым калачом и давно уже не верил в человеческую искренность.

– Да, – кивнул Истмен, поддевая на вилку и отправляя в рот последний кусочек омлета.

– Для некоторых написание сценария всего лишь работа. Я же до сих пор воспринимаю это как своего рода хобби и только недавно перестал удивляться, что за него неплохо платят.

На Джоан его слова явно произвели сильное впечатление.

– Здорово, наверное, заниматься чем-то, что приносит радость. – Она подперла лицо ладонью. – Завидую вам…

– Работа учительницы вам не нравилась, верно? – негромко обронил Говард и увидел, как изменилось выражение ее прекрасных глаз.

– Это другое, – натянуто заметила Джоан. – Я имела в виду, что хорошо, когда есть возможность полета… Не знаю, понимаете ли вы меня…