Неудержимое желание - Энок Сюзанна - Страница 40

— О да! Она говорила о тебе ужасные вещи. А потом обещала проучить, чтобы ты больше ценил меня, и пыталась нарочно поставить в глупое положение…

Она встала с постели и направилась к нему. Ее молочно-белая кожа светилась в полумраке комнаты.

Он отступил в сторону, стараясь отойти от нее как можно дальше, на случай если кто-то из членов семьи или слуг застанет их вместе.

— Я могу сказать то же самое и о вас, Амелия.

Она покачала головой, от этого движения сквозь волны каштановых волос стали видны ее полные груди.

— Я не хочу ставить тебя в глупое положение, — сказала она, — я хочу, чтобы ты женился на мне.

Слава Богу, Джорджиана честно рассказала ему о своем уроке хороших манер, иначе он мог не устоять перед соблазном воспользоваться Амелией.

— Очень интересно, — ответил он, поднимая с пола ее платье.

Они кружили по комнате, она — преследуя его, он — отступая.

— Почему бы вам не одеться?

— Я не хочу.

— Но уже очень поздно, и, если ваши родители проснутся и увидят, что вас нет, они с ума сойдут.

Она прислушалась к его словам или сделала вид, что слушает. Воспользовавшись моментом, он протянул ей платье.

— Пожалуйста, — настойчиво попросил он, — вы слишком отвлекаете меня, Амелия.

Еще никогда ему не приходилось так выкручиваться, чтобы избежать секса.

— Такое важное дело требует обсуждения в более подходящих условиях.

— Нет. Я теряю терпение, Тристан. Ты уже давно ухаживаешь за мной. Думаю, тебе следует переспать со мной, и…

— Для этого время еще найдется, — перебил он. Его панталоны висели на спинке стула, и он, бросив ее платье, схватил их. — Сегодня я очень устал.

— Я могу закричать и разбудить весь дом, — сладким голоском сказала она.

Глаза Тристана сузились. Проклятие!

— И тогда вам придется объяснить, почему вы оказались в моей спальне, а не я в вашей. Будут говорить, что вы распущенная женщина.

Она надула губки.

— Как я могу быть распущенной или слишком нетерпеливой, когда я весь сезон ждала твоего предложения?

Амелия потянулась к его одеялу. Тристан знал, что за этим последует, и, схватив за руку, оттолкнул ее от себя.

— Если вы разозлите меня, — твердым голосом заявил он, — я не женюсь на вас, чья бы репутация ни пострадала. Я это переживу.

— Но твой карман не переживет, потому что после этого никто не захочет выйти за тебя замуж.

— Я рискну. — Пока он мог убедить ее в этом, у него был шанс дожить до утра холостяком.

— Хм. — Топнув ногой, она подобрала платье, которое он бросил к ее ногам. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты влюблен в леди Джорджиану, и когда ты сделаешь ей предложение, она рассмеется тебе в лицо. И тогда ты будешь умолять меня выйти за тебя замуж. А я заставлю тебя просить.

Отвернувшись, он натянул панталоны и отбросил одеяло.

— Я уже сказал, мы можем поговорить об этом завтра. Мы оба успокоимся, будем отдохнувшими.

«И одетыми», — добавил он про себя.

— Ну ладно.

— Где ваши туфли?

— Вон там, возле накидки, — указала она.

Он отошел, чтобы достать их и зажечь лампу. Тем временем Амелия, сердитая и еще более неудовлетворенная после того, как увидела его прекрасную фигуру, натянула на плечи свое платье. Когда неровный желтый свет лампы осветил комнату, она заметила край женского чулка, выглядывавший из ящика ночного столика. Тристан все еще собирал ее разбросанную одежду, и она, подойдя к столику, вытащила чулок. Вместе с ним выпала записка. Она торопливо развернула и прочитала ее.

Ничего удивительного в том, что виконту так не хотелось отказываться от леди Джорджианы Холли. Она спала с ним. И оставила ему на память свой чулок. Взглянув на его голую широкую спину, Амелия вытащила из изящной маленькой шкатулки второй чулок и спрятала их вместе с запиской в свой карман.

Так вот какие уроки леди Джорджиана давала Дэру! С самого начала эта шлюха хотела украсть у нее Тристана, и ее урок был уловкой, чтобы не вызвать подозрения соперниц. Хорошо же, теперь ее ожидает сюрприз.

— Наденьте ваши туфли и накидку и пойдемте, — сердито сказал он.

Она замешкалась, думая о своем первоначальном плане разбудить весь дом и заставить Дэра жениться. Но подруги будут смеяться над ней, узнав, до какого отчаяния она дошла. Амелия все время твердила, что он обязательно сделает предложение.

— Мне это не очень нравится, — проворчала она, надевая туфли.

— Мне тоже. — Он не помог ей надеть накидку, а протянул ее, держа в вытянутой руке, чтобы не приближаться к Амелии.

— У вас есть карета? — спросил он, натягивая сюртук.

— За углом меня ждет наемная карета.

— Я провожу вас.

Его беспокоило, что она может пойти еще на какую-нибудь хитрость. А у нее были письмо и чулки. Придерживая карман, чтобы из него ничего не выпало, она спустилась по лестнице и вышла из дома.

— Не забудьте, мы встречаемся завтра за ленчем, — сказала она, когда они подошли к карете. — Я буду ждать вас в доме моих родителей.

— Я приеду. — Неожиданно он подошел ближе. — Мне это не нравится, Амелия. Я не люблю обмана. И ловушек.

— Я думаю только о нас двоих, — ответила она, попятившись. — Мне нужен титул, а вам мои деньги. Но я получила несколько других предложений, Тристан. Подумайте завтра и над этим.

— Я приеду в час дня.

Она поднялась в карету.

— Я буду ждать.

Тристан тихо вошел в дом и закрыл дверь. С глубоким вздохом он прислонился к тяжелой дубовой двери, а затем задвинул засов. Черт побери, он еле ускользнул!

Он улыбнулся, расправил плечи и направился к лестнице. Тристан представлял, что скажет Джорджиана, если он сделает ей завтра предложение. То есть после того, как придет в себя. И они с Джорджианой поженятся. Она может строить новые козни, придумывать новые унижения для него, но в таком случае ему придется перехитрить ее. Как только она произнесет «да», он сумеет справиться со всем остальным.

На верхней площадке лестницы шевельнулась темная фигура, и Тристан замер, сжав кулаки. Если это еще какая-то женщина, кроме Джорджианы, он готов выброситься с балкона.

— Ты на ней женишься? — услышал он спокойный тихий голос Бита.

— Слава Богу, это ты. Нет, я не женюсь, — с облегчением вздохнул Тристан.

— Хорошо. — Бит повернулся и исчез в темноте. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

На Роберта можно положиться, он никому не расскажет о том, что видел. Тристан вернулся в свою комнату, запер дверь и, немного подумав, придвинул к ней тяжелое кресло. Больше никаких визитов до утра. Ему надо о многом подумать.

На следующее утро Тристан появился в Хоторн-Хаусе точно в десять часов. Джорджиана увидела в окно, как он, в синем сюртуке, серых панталонах, блестящих сапогах и с пышным галстуком на шее, подошел к дому и постучал в дверь.

Ей все еще не верилось, что Тристан пришел к ней. Даже когда Джорджиана ненавидела и презирала его, вид этих голубых глаз, вьющихся темных волос, спускавшихся на его воротник, заставлял ее сердце неистово биться. Она убеждала себя, что оно полно гнева, и поэтому пользовалась каждым удобным случаем, чтобы оскорбить и обидеть его.

Почему ее по-прежнему влечет к человеку, который оскорбил и унизил ее? Или она придумала, что он изменился? А может, он изменился на самом деле? Это его появление — еще одна шутка, которая разобьет ее сердце, или он искренен?

— Миледи, к вам лорд Дэр, — объявил появившийся в дверях гостиной Паско.

Она повернулась к дворецкому:

— Спасибо. Я сейчас спущусь.

Натянув перчатки и взяв зонтик, она в последний раз взглянула на себя в зеркало и направилась вниз. Тристан расхаживал по комнате, что он делал всегда, попадая в дом ее тетки.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Он остановился.

Когда они посмотрели друг другу в глаза, знакомый огонь пробежал по ее жилам, и только сила воли не позволила ей подойти к нему и подставить лицо для поцелуя. Такого с ней еще не бывало. Раньше, когда у нее вскипала кровь, ей хотелось подойти и ударить его веером по голове. Возможно, это было вызвано влечением к нему. Хотеть Тристана Карроуэя было опасно, любить его — просто гибельно.