Год любви - Томас Рози - Страница 52

Дарси не отрывал глаз от ее лица, повернутого немного в сторону. Налюбовавшись безмятежным, приглаженным пейзажем, который освещало весеннее солнце, Элен вновь поглядела на дом. Казалось, он стоял тут всегда. В памяти Элен всплыл Монткалм, его причудливые башенки, бельведеры и балюстрады.

– И почему им здесь не понравилось? – смеясь, пробормотала она и посмотрела на Дарси.

– Вот и я задаю себе этот же вопрос, – в его глазах явно читалось одобрение. – Вам здесь больше нравится, да?

Элен секунду поколебалась, потом тихо ответила:

– Да.

Дарси снова посмотрел на поля.

– Я это обожаю, – просто признался он. – Мне будет очень не хватать всего этого, когда… когда придется переехать.

– Но ведь еще нескоро, – сказала Элен.

– Нескоро, – согласился Дарси. – Но все равно когда-нибудь придется.

Ветер донес до них птичье пение и шум трактора, который методично ездил взад и вперед по большому полю.

– Давайте зайдем в дом, – в конце концов предложил Дарси. – Перекусим, и я покажу вам ферму.

В доме не оказалось ни изысканной старинной мебели, ни хрупкого фарфора. Он был обставлен тяжелой, темной дубовой мебелью, такой же старой и массивной, как и само здание. В комнатах было темновато, и солнечные лучи, проникавшие сквозь маленькие окошки, казались поразительно яркими.

В большой квадратной столовой с низким потолком перед единственным обеденным прибором стоял резной стул. Еще Элен увидела серебряный кубок, бутылку пива и еженедельник для фермеров.

«Как же он, должно быть, одинок!» Элен внезапно преисполнилась жалости к спокойному мужчине, который был ее спутником.

В тихой, мрачной комнате этот одинокий прибор во главе стола имел такой печальный вид!

«Здесь должна жить шумная, большая семья, – подумала Элен, – только тогда в доме будет уютно».

– Я не сообщил миссис Мейтленд о вашем приезде, – сказал Дарси. – А то она начала бы хлопотать. Я сейчас позову ее.

Он нажал на кнопку старинного звонка. Миссис Мейтленд явилась нескоро, это навело Элен на мысль, что кухня, судя по всему, находится за тридевять земель от столовой. Дожидаясь ее, Дарси налил Элен хереса. Элен обратила внимание на то, что бутылка слегка запылилась. Гости явно приходили сюда не часто.

– А кто такая миссис Мейтленд? – заинтересовалась Элен.

– М-м… Сестра вашего друга, мистера Мейтленда, который служит в Монткалме. Видите, как тут все связаны кровными узами? Но вообще-то она не замужем. «Миссис» говорится просто так, из вежливости.

Когда экономка появилась, Элен увидела, что она столь же безупречно вежлива, как и ее брат, но держится гораздо дружелюбнее.

– Я привел к нам гостью, миссис Мейтленд, – сказал Дарси. – Конечно, надо было бы сообщить вам заранее, но я уверен, что вы найдете чем нас покормить…

– Ладно, милорд, – произнесла миссис Мейтленд, бросив на Элен один-единственный удивленный взгляд, – мы сейчас что-нибудь сообразим.

Они обменялись улыбками, явно как добрые друзья. Обращение «милорд» в первый момент поразило Элен. Ей стоило труда припомнить, кто такой Дарси на самом деле, она уже давно думала о нем просто как о «Дарси».

Они уселись за длинный стол, и миссис Мейтленд подала им темно-розовую холодную говядину, маленькие свежие помидорчики, зеленый салат и внушительное количество пикулей домашнего приготовления. Все угощенье было предельно простым и вкусным.

Допивая компот из ревеня, Элен посмотрела на Дарси и сказала:

– Мне очень понравилось.

Оба они понимали, что она имеет в виду не только обед. Элен ощутила какую-то перемену в их отношениях, от того, что она оказалась у него дома, это было совсем не то, что встречаться в других местах, но Элен и дома у Дарси чувствовала себя уютно.

Он откинулся на высокую спинку стула. Поскольку Дарси сидел против света, падавшего из окна, расположенного в глубокой нише, Элен не видела его лица, а слышала только голос, и в этом голосе прозвучало нечто большее, чем обычная вежливость.

– Я рад, Элен.

«Осторожней! – предупредила себя Элен, но тут же спохватилась. – А почему, собственно говоря, осторожней? Ведь Дарси – мой друг, теперь уже близкий, надежный друг».

Дарси провел Элен по ферме, освещенной короткими лучами послеполуденного солнца. Каменные постройки располагались позади господского дома. Элен увидела высокие разноцветные амбары с островерхими крышами, длинные навесы, под которыми блестела желтая и красная сельскохозяйственная техника, чистые загоны для скота, выкрашенные белой краской перила и усердно трудившихся работников, которые уважительно, с явной симпатией поздоровались с Дарси. Даже несведущей в подобных делах Элен было понятно, что Дарси управляет поместьем умело и с любовью.

Зайдя за угол, они заметили мужчину в грязных резиновых сапогах, он садился в «ленд ровер». Дарси горячо пожал ему руку и представил его Элен:

– Тим Оукшот. Лучший ветеринар во всей округе.

Элен стояла чуть поодаль, слушая, как мужчины озабоченно обсуждают болезнь какой-то овцы, забавно думая: до чего же они похожи! Ей вспомнилось, что сначала в бильярдной Монткалма она приняла Дарси за ветеринара.

– Я очень часто вижусь с Тимом, – сказал ей Дарси, когда они помахали на прощанье вслед отъезжавшему «ленд роверу». – Наверное, чаще, чем с кем-либо еще. Кроме вас, конечно, – и он искоса посмотрел на нее, взгляд его был странным, немного вызывающим.

После экскурсии по ферме они пили чай в гостиной, небольшой, темной холостяцкой комнате, которая вдобавок служила Дарси рабочим кабинетом. В углу стоял старинный письменный стол, на котором были аккуратно сложены стопкой бумаги.

Наконец, ранним вечером, Дарси провел Элен к выходу из дома, и они подошли к навесу, под которым он оставил свою машину. Ферма, казалось, опустела. Элен решила, что рабочие, вероятно, живут в поселке Мер и разошлись по своим домам песочного цвета.

Было очень тихо.

Дарси открыл перед ней дверь автомобиля. Вдалеке, за двумя полями, слышались крики грачей, летавших над высокими вязами.

Дарси наклонил голову и поцеловал Элен. Его губы были ласковыми, а кожа мягкой. Сзади к воротнику свитера прилипла маленькая желтая соломинка. Подняв глаза, Элен увидела, что волосы Дарси на солнце точно так же отливают золотом, как и волосы Оливера. Ее вдруг пронзила боль утраты и тоска, они захлестнули ее неожиданно и от этого особенно яростно, Элен чуть не скорчилась от боли.

Но затем боль прошла так же внезапно, как и появилась. Ведь ее целовал не Оливер, а Дарси, они стояли под навесом у каменной стены, солнце освещало желтый лишайник, покрывавший кое-где камень, в воздухе пахло дымом костра…

Дарси оторвался от ее губ.

– Элен! – тихонько прошептал он, и в его голосе зазвучала мольба. – Вы… не сердитесь на меня?

И тут Элен отчетливо разглядела его простое добродушное лицо, бесцветные волосы, падавшие ему на глаза… Теперь в них не было ни малейшего сходства с волосами Оливера.

Ей показалось, что она стоит на распутье, выбирая дорогу. Их окружали тишина и покой. Разве она могла рассердиться на Дарси за то, что он поцеловал се? Он ведь нравился ей, и она хотела быть с ним именно потому, что он никого ей не напоминал. Напоминал ей человека, которого вообще не существовало…

– Нет, – сказала она еле слышно, Дарси пришлось даже наклониться к ней поближе. – Я не сержусь.

И тут же нырнула в машину, чтобы не видеть радости, засквозившей в его глазах.

В тот самый момент, когда Элен садилась в машину Дарси, Том Харт, которому вдруг стало зябко, хотя весенний вечер был довольно теплым, делал в блокноте последние записи, проводя генеральную репетицию спектакля «Как вам это понравится». Актеры столпились на авансцене и, подталкивая друг друга локтями, молчаливо ждали.

Том встал, сиденье резко откинулось, ребята даже вздрогнули от неожиданности. Том задумчиво подошел к сцене и поглядел на стоявших полукругом артистов. На их лицах была написана тревога: они боялись его приговора. Все были уже в костюмах, накрахмаленные нижние юбки Пэнси слегка шелестели.