Жестокий ангел - Кендрик Шэрон - Страница 5

– Не знаю, – призналась Крессида.

– То есть как это не знаешь? – допытывалась Джуди.

– Не знаю и все, – несколько раздраженно ответила Крессида. – Никогда прежде я его не видела. Знаю только одно: он перевязал мне ногу. – Она посмотрела на мокрый носовой платок у себя на ступне.

– Но ты заметила, как он смотрел на тебя? Ты дала ему свой телефон?

– Он не просил, – сказала Крессида, тщетно пытаясь сделать вид, что ее возмутило предположение подруги, будто она могла бы дать свой телефон первому встречному. Потому что, честно говоря, она дала бы ему свой телефон… с удовольствием.

Джуди смотрела на удалявшуюся фигуру.

– Ну что же, пусть будет так. Лондон – большой город. Ты его никогда больше не увидишь.

Так же думала и Крессида после недели прокручивания разнообразных фантазий на тему: «А что, если?..»

Что, если он обедает там каждый день? Не будет ли это выглядеть слишком очевидным, если она придет туда? А собственно, почему? Скорее уж он должен считать, что она ходит сюда в это время перекусить. Теоретически все получалось хорошо, но испортившаяся погода и грозы, разражавшиеся одна за другой, не позволили Крессиде посетить парк еще раз.

А что, если он работает неподалеку от театральной школы, как и тысячи других людей? – с горечью думала она. Даже если он и работает где-то рядом, она же никогда не встречала его, хотя теперь, надеясь на встречу, она часто заглядывала в кафе, расположенные поблизости, на что уходила слишком большая часть ее скудной стипендии.

Она убрала красивый выстиранный и выглаженный носовой платок подальше в ящик для белья. Нет, решила Крессида, это была просто удивительная мимолетная встреча, о которой пора забыть, а ей самой нужно успокоиться и не думать о том, какое сильное впечатление произвел на нее этот мужчина, кем бы он ни был. Она уже давно не испытывала такого влечения. На вечеринках у нее не появлялось ни малейшего желания следовать примеру других девушек, которые время от времени удалялись со своими дружками, как правило, в спальню. Такое поведение Крессиды в последнее время вызывало недоумение, пожимание плечами, перешептывания.

Прошла неделя. Крессида если и не забыла об этом мужчине окончательно, то, по крайней мере, не думала о нем. Все свои силы она отдавала спектаклю, который они выпускали в конце семестра и где она играла Клеопатру.

Провели изматывающую репетицию, и Крессида, радуясь, что все позади, сидела в тесной гримерной, снимая с лица грим. Она пыталась решить: идти или нет на вечеринку, которую сегодня вечером устраивает ее преподаватель по технике речи. Удивительно, но ей не хотелось туда идти.

«Ну, в самом деле, – размышляла она, расчесывая свои густые рыжие волосы, – все те же давно знакомые лица, все те же избитые шутки. Никто и не заметит ее отсутствия. Лучше подольше полежать в ванне, потом глоток чего-нибудь освежающего на окруженной зеленью террасе, и квартира в ее полном распоряжении».

Крессида решила пройти короткое расстояние до дома пешком. Был теплый вечер, лучи заходящего солнца золотили облака. Ей повезло, что в начале семестра она познакомилась и подружилась с Джуди, и она была страшно счастлива, когда та предложила ей жить вместе с нею, в одной квартире. Родители Джуди были богаты. Богаты, очень богаты, как весело признавалась в этом сама Джуди. Родители души не чаяли в своей единственной дочери. И вот – эта огромная квартира в престижном районе Лондона. Случись все иначе, и Крессида вместе со своей почтенного возраста тетушкой, ее единственной родственницей в Англии, жила бы в какой-нибудь жалкой маленькой квартирке, одному Богу известно где.

Смущало только то, что Джуди наотрез отказалась принимать какие-либо деньги за жилье.

– Мои родители уже заплатили за квартиру, – сказала она.

Чтобы хоть как-то расквитаться, Крессида покупала все новые вещи для квартиры. Каждый месяц в доме появлялись то новая ваза, то симпатичные декоративные тарелки, то яркие набивные подушки.

Крессида приняла ванну и накинула на себя легкий халат с рисунком в мягких зеленых тонах. Волосы ее высохли и лежали темными благоухающими волнами. И только она налила себе в стакан легкого вина, как раздался звонок в дверь.

Должно быть, Джуди, подумала Крессида. Верно, ей наскучило мероприятие и она решила вернуться домой. Крессида открыла дверь – и на пороге увидела мужчину из парка. Он молча смотрел на нее. На его лице не было никаких эмоций.

Она открыла рот, чтобы сказать все, что говорится в таких случаях. От «Что вы тут делаете?» до «Как вы узнали, где я живу?». Но ничего не произнесла. Она просто стояла, рассматривая незнакомца с таким же интересом, какой видела и в его глазах. В его изучающем взгляде были лукавство и насмешка. Одна его темная бровь изогнулась, и улыбка коснулась твердых губ.

– Ты знала, что я приду.

Крессида заглянула в темные бархатистые глаза и забыла обо всем на свете.

– Да, – кивнула она. Во рту у нее пересохло от сиюминутного признания правоты его слов. – Я знала.

Не говоря больше ни слова, он взял ее в свои объятия и начал целовать.

Лежа на кровати, Крессида вздохнула и отвернулась к стене. Она была так неопытна, молода и наивна. Тому, кто считает, что фраза «она была подобно глине в его руках» – преувеличение, достаточно было бы взглянуть на ее отношения со Стефано.

Она поднялась и пощупала свои волосы, покрытые толстым слоем лака. Взгляд ее упал на маленький будильник, стоявший на шатком столике возле кровати. Стрелки показывали восьмой час. Дэвид должен быть здесь в восемь, а она до сих пор в гриме. Если она не снимет его, Бог знает, что будет с ее кожей. В висках у нее стучало. Меньше всего ей хотелось сегодня выходить из дома, заставлять себя вести светские разговоры, даже с таким очаровательным мужчиной, как Дэвид. Нет, не сегодня, когда голова у нее идет кругом.

Дрожащей рукой она набрала номер телефона и облегченно вздохнула, услышав ответ после второго гудка. Слава Богу, он еще не ушел.

– Привет, Дэвид. Это я, Крессида.

– Приветствую мою любимую актрису! – услышала она радостный возглас. – Наша договоренность на сегодняшний вечер остается в силе?

– Я как раз подумала, – начала она извиняющимся тоном, – нельзя ли нам перенести нашу встречу?

Интеллигентный голос зазвучал взволнованно:

– Ты не заболела? Нет?

Дэвид нравился ей. Он заслуживал большего, чем жалкое извинение, но только не правды. Это ей не под силу.

– Нет, я здорова. Просто… был тяжелый день. Напряженная репетиция…

Голос Дэвида стал еще взволнованнее:

– Надеюсь, с пьесой все в порядке?

Она поспешила успокоить его:

– Пьеса замечательная, ты ведь знаешь. Разве тебе не говорили, что ты самый лучший драматург со времен…

– … Шекспира. Да, знаю. Только не так плодовит и не так популярен. – Он вздохнул. – Всю неделю я жил ожиданием свидания со своей любимой актрисой, и вот она отвергает меня только потому, что у нее был трудный день. Знаешь, ведь у меня день был не легче.

– О, Дэвид, не заставляй меня чувствовать себя виноватой. Это вовсе не значит, что я не хочу тебя видеть. Просто мне не хочется выходить из дому.

– В таком случае мы никуда не пойдем! – сказал он радостно. – Если Крессида не идет в ресторан, тогда ресторан придет к Крессиде. Мы можем взять еду в ресторане. Нет проблем. Что бы ты хотела? Что-нибудь из индийской кухни? Китайской? Пиццу?

– Ничего, честно. Мне бы не хотелось доставлять тебе хлопоты.

– Никаких хлопот, – настаивал он.

Она знала, что проиграет это сражение.

– Боюсь, сегодня тебе со мной будет скучно.

– Мне никогда не бывает скучно с тобой, Крессида, – тихо сказал он.

После такого заявления она поняла, что не может сказать ему «нет». Они условились, что он приедет в половине девятого, потом вместе решат, что будут есть на ужин, и Дэвид сходит в ресторан за едой.

Положив телефонную трубку, Крессида подумала: Дэвид впервые намекнул на вероятную серьезность их отношений в самый неподходящий момент. Они встречались вот уже почти четыре месяца, и он был первым мужчиной, свидания с которым повторялись регулярно с тех пор, как она рассталась со Стефано. Да, он был ее единственным мужчиной, не считая Стефано.