«Б» – значит безнаказанность - Графтон Сью - Страница 23

Я прошла в глубину зала и заняла свою обычную кабинку. На столике между бутылочкой кетчупа и подставкой с салфетками лежало отпечатанное на ротаторе и закатанное в пластик меню. Названия блюд были напечатаны такими же бледно-фиолетовыми чернилами, какими в свое время учителя начальной школы писали записочки родителям. Большинство слов было написано по-венгерски: текст пестрел апострофами, зетами и значками умляута – одного этого достаточно, чтобы предположить, что еда будет обильной и сытной.

Держа наготове блокнот и карандаш, появилась Роза. По ее отсутствующему выражению можно было заключить, что она на меня обижена. Я попыталась сообразить, чем могла перед ней провиниться, но так ничего и не придумала. Роза бесцеремонно выхватила у меня из рук карточку меню, сунула ее на место и, не произнеся ни слова, принялась записывать заказ, всем своим видом давая понять, что, если кому не нравятся местные порядки, тот может катиться ко всем чертям. Закончив, она пробежала глазами написанное, словно проверяя результаты, явно избегая встречаться со мной взглядом.

– Ты не была у нас целую неделю, – наконец изрекла она. – Я решила, что ты на меня злишься. Могу поспорить, ты питалась какой-нибудь дрянью, точно? Можешь не отвечать. Не желаю слушать. И не надо передо мной извиняться. Скажи спасибо, что здесь тебя прилично накормят. Вот что ты будешь есть.

Роза еще раз критически заглянула в свой блокнотик и стала читать вслух мой заказ – вид у нее был такой, словно она сама впервые слышит все эти названия.

– Салат из зеленого перца. Фантастика. Превосходно. Сама готовила, поэтому знаю: все сделано так, как надо. Оливковое масло, уксус, щепотка сахара. Про хлеб можешь забыть – у меня его нет. Генри сегодня не принес свежего, так что я ничего не знаю. Может, тоже злится на меня. Почем мне знать, что я такого сделала? Со мной ведь об этом не разговаривают. Потом я подам тебе жаркое из бычьих хвостов в кисло-сладком соусе.

Тут она передумала и хвосты решила вычеркнуть.

– Нет. Это слишком жирное. Тебе вредно. Дамка я тебе лучше щуку, запеченную в сметане, отличная вещь. А коли тарелка будет чистая, угощу вишней в сиропе. Если будешь хорошо себя вести – в чем я сомневаюсь. Вино у нас неплохое, хоть и австрийское. Принесу вместе с приборами.

С этими словами Роза, гордо расправив плечи, удалилась; волосы у нее были цвета сушеных мандариновых корок. Хамство придавало ей даже некоторую пикантность, хотя порой действовало на нервы. Впрочем, если вам непременно хотелось отведать здешней стряпни, с этим приходилось мириться. Иногда к концу дня мне уже невмоготу выслушивать оскорбления, тогда я предпочитаю перекусить прямо за рулем или дома в спокойной обстановке съесть маринованный огурец и бутерброд с арахисовым маслом.

В тот вечер у Розы было немноголюдно, уныло и как-то грязновато. Стены, отделанные деревянными панелями, потемнели от кухонного чада и сигаретного дыма. С освещением тоже было не все в порядке – слишком уж тусклое и какое-то мутное, – отчего лица немногочисленных посетителей приобретали нездоровый землистый оттенок. На экране телевизора, стоящего на стойке бара, как в волшебном фонаре, мелькали немые картинки. Над ним – точно вылепленное из гипса – висело чучело веретенника, покрытое слоем копоти. Стыдно признаться, но мне здесь нравится. Туристов сюда и на аркане не затащишь. К Розе не приходят те, кто ищет знакомства. Никто никогда не похвастает, что "открыл" замечательное место. Заведение "У Розы" не тянет даже на ползвезды, оно пропитано запахом пролитого пива, паприки и сгоревшего жира. Здесь можно спокойно поесть, здесь не требуется притворяться погруженной в чтение, чтобы избежать нежелательного общества. Мужчина трижды подумает, прежде чем рискнет подцепить подружку в такой дыре.

Входная дверь открылась; первым показался старикашка, живущий на противоположной стороне улицы, за ним – Джоуна Робб, полицейский, с которым я разговаривала в участке по поводу исчезновения Элейн Болдт. Я с трудом узнала его в гражданской одежде: джинсы, серый твидовый пиджак и коричневые походные башмаки. Рубашка, наверное, была совсем новая, даже складки, оставшиеся от упаковки, не успели разгладиться, а воротничок был жесткий и тугой. Держался он уверенно, с видом человека, у которого в кобуре под мышкой пистолет. Похоже, Джоуна искал именно меня, потому что решительно направился в мою сторону и сел напротив.

– Привет, – сказала я.

– Слышал, вы сюда заглядываете, – сказал он и посмотрел по сторонам. Брови его поползли вверх, словно он был поражен до крайности. – Интересно, знают ли в департаменте здравоохранения об этой забегаловке?

Я засмеялась.

Роза, появившаяся в этот момент из кухни, увидела за моим столиком мужчину, остановилась как вкопанная и попятилась назад, словно ее тащили на канате.

Робб оглянулся, как будто вдруг что-то потерял.

– Что это с ней? – спросил он. – Она что, догадалась, кто я такой? У нее неприятности с полицией?

– Да нет, проверяет свой макияж, – объяснила я. – Там на внутренней стороне кухонной двери есть зеркало.

Роза снова выплыла из-за двери, на сей раз жеманно поджав губки, подошла к нам и бросила на стол приборы, завернутые в бумажную салфетку.

– Ты не говорила, что собираешься развлечься, – пробормотала она. – Твой приятель желает поесть? Может, для начала что-нибудь прохладительное? Пиво, вино, коктейль?

– Пиво было бы неплохо, – сказал он. – Какое у вас найдется под рукой?

Роза сложила на груди ручки и с интересом посмотрела на меня. Она никогда не общается с незнакомыми людьми напрямую, так что было не избежать маленького спектакля, и мне отводилась роль переводчицы, которая неожиданно получила работу в ООН.

– Мичиганское еще осталось? – спросила я.

– Разумеется. Почему нет?

Я взглянула на Робба – он кивнул.

– Тогда мичиганское, – сказала я и снова обратилась к Роббу: – Что-нибудь поедите? Здесь неплохо готовят.

– С удовольствием. Что порекомендуете?

– Роза, сделай то же самое еще раз. Это не трудно?

– Ну конечно. – Она с плохо скрываемым одобрением во взгляде покосилась на Робба. – Кто бы мог подумать?

В этот момент Розе, наверное, хотелось ткнуть меня локотком в бок. Для меня не были секретом ее вкусы. Ей нравились мужчины весомые (в буквальном смысле), темноволосые и покладистые. Роза удалилась, оставляя нас наедине. Куда девается ее деликатность, когда я захожу с какой-нибудь приятельницей?

– Что привело вас сюда? – спросила я.

– Праздное любопытство. Навел о вас справки, чтобы не говорить о всякой чепухе.

– Следовательно, мы сразу можем приступить... к чему?

– Думаете, я ищу приключений?

– Определенно, – сказала я. – Новая рубашка. Обручального кольца нет. Бьюсь об заклад, жена ушла от вас неделю назад и вы только что побрились. У вас на шее даже одеколон еще не высох.

Джоуна рассмеялся. У него было открытое лицо и прекрасные зубы. Он наклонился вперед и облокотился на стол.

– Знаете, как все было? – сказал он. – Мы познакомились, когда мне было тринадцать, и с тех пор не расставались. Наверное, она стала взрослой, а я так и не смог – по крайней мере с ней. Теперь вот места себе не нахожу. Вообще-то она оставила меня год назад – это только кажется, что прошла всего неделя. С тех пор я не мог даже смотреть на женщин. Вы единственное исключение.

– И куда она делась?

– В Айдахо. Детей забрала с собой. – Он помолчал, затем добавил, точно уже знал следующий вопрос: – У меня две девочки. Десяти и восьми лет. Кортни и Эшли. Я бы дал другие имена. Дайан и Сара, Пэтти и Джилл – что-нибудь в этом роде. Совершенно не понимаю девочек. Даже не знаю, о чем они думают. Я люблю своих детей, но у меня такое ощущение, как будто с момента своего появления на свет они сразу стали членами одного с моей женой привилегированного клуба, в который мне доступа не было – как бы я ни старался.

– Как звали вашу жену?