«Б» – значит безнаказанность - Графтон Сью - Страница 2

– Вот-вот, он самый. Не понимаю, почему я должна этим заниматься, но так или иначе мне позвонили от мистера Уэндера и сообщили, что от Элейн ни слуху ни духу. Естественно, я решила, что она, как обычно, укатила во Флориду и думать забыла об этом деле. Тогда я связалась с управляющей кондоминиума в Санта-Терезе. Оказалось, что та уже несколько месяцев не получала от Элейн никаких известий. То есть поначалу какие-то весточки были, но потом моя сестрица перестала давать о себе знать.

– Вы не пробовали связаться с ней по номеру во Флориде?

– Насколько мне известно, адвокат звонил ей несколько раз. Очевидно, она живет там вместе с какой-то подругой; мистер Уэндер оставил ей свой номер, но Элейн так и не перезвонила. У Тилли тоже ничего не вышло.

– Тилли?

– Управляющая местного кондо, где находится квартира Элейн. Тилли регулярно отправляет Элейн ее корреспонденцию; она говорит, что та обычно раз в две недели – или около того – писала ей пару слов, но с марта не было никаких известий. По правде сказать, это дело не стоит выеденного яйца, но у меня самой просто нет времени выслеживать ее.

Беверли сделала последнюю затяжку и затушила сигарету, несколько раз гневно ткнув ею в пепельницу.

Я молча делала кое-какие записи для себя, однако выражение скептицизма на моем лице, по-видимому, насторожило Беверли.

– Что с вами? – всполошилась она. – Вы не беретесь за подобные дела?

– Нет, почему же, – устало произнесла я. – Но я беру тридцать долларов в час плюс расходы. Если речь идет всего о двух-трех тысячах, возможно, дело того не стоит.

– Ну начнем с того, что, коль скоро всему виной Элейн, я намерена добиться компенсации за счет ее доли. Ведь все застопорилось только из-за ее подписи. На мой взгляд, это очень на нее похоже. Она всю жизнь была такая.

– Допустим, мне придется лететь во Флориду, чтобы искать ее там. Даже если я соглашусь вполовину скостить командировочные, это же уйма денег. Послушайте, миссис Дэнзигер...

– Просто Беверли, прошу вас.

– Хорошо, Беверли. Я, разумеется, не хочу, чтобы вы отвлекались от более важных дел, но, на мой взгляд, с этим вы могли бы справиться сами. Я с радостью подскажу, с чего следует начать.

Беверли улыбнулась, но в ее улыбке таилось что-то недоброе, и до меня наконец дошло, что я имею дело с женщиной, которая привыкла добиваться своего. Она смотрела на меня холодными, как лед, синими глазами и только хлопала черными ресницами, словно механическая кукла.

– Мы с Элейн не очень-то ладим, – нашлась она наконец. – Я уже убила на это уйму времени, но я обещала мистеру Уэндеру найти ее, чтобы в конце концов покончить с наследством. На него наседают другие наследники, он тормошит меня. Если хотите, выдам вам аванс.

На сей раз Беверли извлекла из сумочки чековую книжку. Сняв колпачок со стильной красновато-коричневой ручки, она вопрошающе воззрилась на меня.

– Семьсот пятьдесят долларов вас устроит?

Я выдвинула верхний ящик стола:

– Сейчас подготовлю контракт.

Я сходила с чеком в банк, взяла со стоянки за моим офисом машину и отправилась на Виа-Мадрина, по тому адресу, который мне дала Беверли. Это было недалеко от центра города.

Полагая, что дельце самое что ни на есть пустяковое, я прикидывала потратить на него день – от силы два и с сожалением констатировала, что придется, как видно, возвращать половину той суммы, которую я только что положила на свой счет. Правда, я ничего не теряла – работы в тот момент у меня было немного.

Район, в котором обитала Элейн, был в основном застроен скромными – 30-х годов – бунгало, соседствовавшими со стандартными многоквартирными домами. Пока преобладали опрятные, оштукатуренные особнячки, но постепенно все больше земельных участков отводилось под коммерческую застройку. Здесь селились хиропрактики и недорогие дантисты, обещавшие снятие зубного камня под наркозом. Всюду пестрели вывески типа: "Протезирование за один день в рассрочку" – это начинало действовать на нервы. Интересно, что они с вами сделают, если вы вовремя не расплатитесь за верхнюю вставную челюсть? Местные старожилы еще цеплялись за традиции – какие-то дряхлые пенсионеры упорно копошились возле кустов гортензии. Но все это рано или поздно должно уйти в прошлое под напором синдикатов по торговле недвижимостью. В Санта-Терезе вращаются бешеные деньги, значительная часть которых идет на то, чтобы придать городу определенный облик. Здесь нет кричащих неоновых реклам, нет трущоб, нет изрыгающих клубы дыма и уродующих пейзаж промышленных предприятий; куда ни глянь – везде опрятная штукатурка, красные черепичные кровли, кусты бугенвиллей, старые деревья, кирпичные изгороди, арочные окна, пальмы, балконы, заросли папоротника, фонтаны, променады, буйство цветов. Всюду восстанавливают исторические памятники. Это зрелище странным образом бередит душу – все так изысканно и утонченно, кажется, лучшего места не сыскать.

Добравшись до дома, где проживала миссис Болдт, я припарковалась возле него, закрыла машину и невольно задержала взгляд на этом странном строении. Трехэтажное, с подземным гаражом, оно имело форму подковы, двумя концами упиравшейся в улицу, и являло собой причудливое сочетание современной архитектурной традиции с псевдоколониальным стилем. Фасад украшали арки и балконы, во дворе, куда вели кованые железные ворота, росли пальмы, в то же время крылья и задняя стена здания были абсолютно непримечательны, словно архитектор вознамерился придать фанерному павильону средиземноморский колорит. Впечатление это еще более усиливалось, стоило взглянуть на узенькую полоску бутафорской черепичной крыши. Даже пальмы во дворе казались вырезанными из картона – так и подмывало зайти сзади и посмотреть, нет ли там деревянных подпорок.

Я пересекла двор и вошла в просторный холл со стеклянными перегородками. По правую руку тянулись почтовые ящики и кнопки домофонов, слева за стеклянными же дверьми – очевидно, запертыми, находились лифты и вход на пожарную лестницу. Вдоль всего холла были расставлены невероятных размеров декоративные растения в горшках. Впереди я увидела еще одну дверь – во внутренний дворик, за которой можно было разглядеть бассейн и желтые шезлонги вокруг. Я просмотрела имена жильцов, выбитые на пластмассовых карточках, приклеенных рядом с каждым домофоном. В кондо было двадцать четыре квартиры. Первую занимала управляющая Тилли Алберг. "Э. Болдт" значилась под номером девять – видимо, квартира находилась на втором этаже.

Я нажала кнопку домофона напротив карточки "Э. Болдт", втайне лелея надежду, что вот сейчас из динамика донесется ее голос и на этом все будет кончено. Иногда приключаются и куда более странные вещи, а мне совсем не хотелось попадать в идиотское положение, повсюду разыскивая человека, когда тот мог преспокойно сидеть у себя дома. Не дождавшись ответа, я позвонила Тилли Алберг.

Прошло секунд десять, наконец что-то затрещало и раздался далекий – словно он шел из космоса – голос.

– Да?

Я подошла вплотную к переговорному устройству и, стараясь говорить погромче, на одном дыхании выпалила:

– Миссис Алберг, меня зовут Кинси Милхоун. Я частный детектив из Санта-Терезы. Ко мне обратилась сестра Элейн Болдт с просьбой помочь разыскать ее, и я хотела бы встретиться с вами.

С минуту миссис Алберг молчала – послышался какой-то приглушенный шум, затем с явной неохотой произнесла:

– Что ж... хорошо. Правда, я как раз собиралась уходить... ну да ладно, десять минут ничего не решают. Моя квартира на первом этаже. Пройдете в правую от лифта дверь, в конце коридора налево.

Домофон пропищал и отключился; я прошла за стеклянные двери.

Тилли Алберг оставила дверь открытой. В прихожей у столика стояла складная тележка. Я постучала по дверному косяку, и управляющая появилась откуда-то слева, в руках она держала легкую куртку и сумочку. Краем глаза я заметила холодильник и часть разделочного стола на кухне.