«А» – значит алиби - Графтон Сью - Страница 33

– Ты ведь только на пять-шесть лет старше меня, – заметил он.

– На целых семь, – поправила его я.

– Один черт.

– Ладно, если что-нибудь откопаю, то расскажу тебе, – пообещала я.

– Удачи.

Уже выезжая на дорогу, я выглянула из окна машины.

Грег стоял в дверном проеме своего трейлера и вновь являл собой точную копию живого Лоренса Файфа.

Глава 15

К шести вечера, миновав Онтарио, Монтеклер и Помону, я добралась до Клермонта. Большинство городков, через которые я проезжала, представляют собой типично калифорнийский тип населенных пунктов, по сути дела, являясь лишь небольшими, произвольно выделенными отрезками шоссе, вдоль которых непрерывной цепью рас положились торговые предприятия и дома – им присвоены соответствующие коды, названия и они выделены сдельной точкой на карте. Выгодно отличаясь от них, Клермонт скорее напоминает небольшие опрятные поселки где-нибудь на Среднем Западе, засаженные вязами, с окруженными частоколом домишками. Традиционный парад в честь Дня независимости отмечается здесь с непременным участием народных духовых оркестров, колонн ребятишек на разукрашенных лентами и цветной бумагой велосипедах и, конечно же, почтенных мужей, облаченных в шорты-бермуды, черные носки и строгие туфли, подшучивающих над собой и пытающихся изо всех сил рассмешить публику пошлыми анекдотами и ужасными гримасами. Клермонт можно было даже признать вполне живописным городком, его почти театральные декорации на заднем плане удачно дополняла Лысая гора. Притормозив у бензоколонки, я позвонила Диане по номеру, который мне вручила Гвен, Дианы дома не оказалось, но соседка сказала, что она вернется к восьми.

Тогда, проехав немного по бульвару Индиан-Хилл, я свернула налево, на Богман-стрит. Здесь проживали мои друзья, Гидеон и Нелли. У них трое детей, столько же кошек и большая ванна с горячей водой. С Нелли мы знакомы еще со студенческих времен. Ее отличают острый ум и черный юмор, что позволяет ей никогда особенно не удивляться моему внезапному появлению на пороге их дома.

Тем не менее она, похоже, обрадовалась моему приезду, а я с удовольствием устроилась на кухне, не спеша беседуя с ней и одновременно наблюдая, как она колдует над супом. После обеда я снова позвонила Диане, и мы договорились встретиться на следующий день во время ленча.

Ну а затем мы с Нелли скинули одежки и погрузились нагишом в горячую ванну, наслаждаясь ледяным белым вином и балдея от удовольствия. Гидеон, выказав благородство, сам уложил детей спать. Эту ночь я провела на уютном диване, со свернувшейся на груди кошкой, прикидывая спросонья, настанет ли когда-нибудь такая райская жизнь у меня самой.

Мы встретились с Дианой в одном из этих модных ресторанчиков, где подают черный хлеб, нашпигованный зеленью, и которые все на одно лицо: те же лакированные деревянные стулья, сочные вьющиеся растения по стенам, макраме, окна-витражи. Официанты здесь хотя и не курят обычные сигареты, но, похоже, затягиваются кое-чем поинтереснее. Наш был худой, с поредевшей шевелюрой и темными усами; он непрерывно их поглаживал, принимая у нас заказ с таким торжественным видом, какого, на мой взгляд, все эти бутерброды вряд ли заслуживали. Лично у меня был сандвич с авокадо и ветчиной. А Диана взяла лепешку, нашпигованную букетом из овощей.

– Грег сказал мне по телефону, что обошелся с вами по-хамски, когда вы его навестили, – сказала она, рассмеявшись. Через трещину в ее лепешке наружу сочился какой-то соус, и она слизнула его.

– Когда он тебе звонил? Вчера вечером?

– Ну да, – ответила она и откусила следующий невероятно огромный кусок своего "вегетарианского чуда", после чего облизала пальцы и вытерла подбородок салфеткой. У нее были такие же, как у Грега, правильные пропорции, только слишком грузная фигура – объемистая попка уже с трудом влезала в потертые джинсы. Еще я обратила внимание, что она зачем-то припудрила симпатичные веснушки у себя на лице. Темные волосы были разделены посередине пробором и скреплены на затылке широкой кожаной полоской с деревянной шпилькой.

– Тебе известно, что Никки уже на свободе? – поинтересовалась я.

– Мама мне об этом сказала. И что, Колин вернется к ней?

– Никки как раз собиралась ехать за ним, когда мы встречались несколько дней назад, – сказала я, изо всех сил пытаясь сохранить свой сандвич целеньким. Однако толстый слой хлеба с каждым новым укусом крошился все сильнее. Но я все же уловила ее огорченный взгляд.

Было очевидно, что Колин ей дорог, а вот Никки – не очень.

– Вы встречались с моей мамой?

– Да, и она мне очень понравилась.

Слегка вспыхнув, Диана не смогла скрыть горделивой улыбки.

– Что до меня, то, по-моему, папаша был настоящий кретин, променяв ее на Никки. В общем-то Никки нормальная женщина, но какая-то холодная, вам не кажется?

Я промямлила что-то невразумительное. Да Диане, похоже, и не нужен был мой ответ.

– Мать сказала, что после смерти отца ты лечилась в психиатрической клинике, – перевела я разговор на другое.

Диана, округлив глаза, отхлебывала в этот момент из чашки мятный чай.

– Я полжизни провела в психушке, и у меня до сих пор еще не все с головой в порядке. Это настоящее мучение. Мой теперешний психиатр считает, что мне надо пройти сеанс психоанализа, но я не могу этого больше выносить. По его мнению, я должна проникнуть в "темную" половину своего подсознания. Старик просто помешан на этой фрейдистской чепухе. Знаете, обычно психоаналитики требуют, чтобы вы поведали им все самые сокровенные мечты и самые интимные фантазии, и только тогда они, дескать, смогут выправить ваши мозги в нужном направлении. До этого меня лечили по системе Рейхиана, но я осатанела от бесконечных дыхательных упражнений и обматываний полотенцами. По-моему, все это несусветная чушь.

Откусив большой кусок своего хрупкого сандвича, я кивнула ей, словно понимала, о чем она говорит.

– Никогда не бывала у психотерапевта, – честно призналась я, прожевывая очередной кусок.

– Даже на сеансе групповой терапии? – с ужасом спросила Диана.

Я утвердительно кивнула головой.

– Господи, да у вас наверняка запущенный невроз, – с видимым уважением произнесла она.

– Ну, во всяком случае, ногти пока не грызу и в постель не писаю.

– У вас, судя по всему, очень порывистая и непредсказуемая натура, не признающая никаких ограничений и тому подобного. Папаша был такой же.

– Какой такой же? – спросила я, оставив без внимания упоминание о моем характере. В конце концов, это была просто ее дикая фантазия.

– Вы сами знаете какой – он непрерывно трахал всех женщин вокруг. Мы с Грегом до сих пор частенько обсуждаем эту тему. Мой психиатр утверждает, что таким способом отец избавлялся от подсознательных переживаний. Моя бабушка очень строго воспитывала его, вот он и обратил свою энергию на других, подчиняя их своей воле, в том числе и нас с Грегом. И маму, и Никки, и трудно представить, скольких еще. Мне кажется, он никого в своей жизни не любил, кроме, может быть, Колина. Просто ужасно!

Разделавшись с сандвичем, она несколько минут вытирала рот и руки салфеткой и, аккуратно свернув, положила ее на тарелку.

– Грег мне говорил, что в тот раз ты не поехала со всеми на Солтон-Си, – сказала я.

– А, незадолго до смерти папы? Да, конечно. Меня свалил грипп, ужасная штука, и я осталась с мамой. Она очень нежная и окружила меня такой заботой. Никогда в жизни я так много не спала.

– Скажи, а как собака оказалась на улице?

– Что? – переспросила она, напряженно стиснув руки на коленях.

– Я говорю о Бруно. Грег сказал, что его сбила машина. Меня просто интересует, кто выпустил пса из дома. Может, там в отсутствие семьи оставалась миссис Восс?

Диана посмотрела на меня настороженно, быстро отвела глаза и тихо произнесла:

– По-моему, ее не было. Она тогда была в отпуске.