Пепел сгорающих душ - Лекс Ален - Страница 45

Остальные жрецы зелеными тенями выскользнули прочь, оставляя их наедине.

— Н-нет… — замялся молодой человек. — То есть да, но я поменялся… Я дежурил вчера.

— Замены должны согласовываться со мной. Как твое имя?

— Эвенгир…

— Я запомню его. Постарайся не допускать в будущем подобных оплошностей, — Такнар поморщился, отметив и некоторую небрежность в одежде провинившегося. — Я еще не ознакомился с отчетами. Есть ли изменения?

— Светлейший… — Эвенгир отвел взгляд, уставившись на изрядно пострадавший пол. — Зачем вы так ее мучаете?

Такнар чуть не поперхнулся.

— Мучаю?! Я всего лишь требую, чтобы послушница рассказала мне правду! А слышу только глупые отговорки и увертки.

— Вы так уверены в этом…

— Разумеется, я уверен! Ложь сочится из каждого ее слова. Дошло до того, что она утверждает, что смогла призвать аагира! С ее-то рангом!

— Но… я тоже могу.

— И удержать? — саркастически уточнил Такнар. — А она говорит, что смогла приручить ящера. Летать на нем! Неужели полагает, что я поверю? Ведь даже заклинание, которое, по ее же словам, было использовано для призыва — ошибочно!

— Может, она хотела похвастаться… — нерешительно заметил Эвенгир. — Чтобы вы поскорее позволили ей получить зеленую ветвь.

— Она побывала за Барьером. Ее тело хранит на себе печать Бездны!

— А как же… Когда я приносил ей еду… Я видел метку. Она белая, не черная!

— Причем тут метка, — Такнар поморщился. — На нее наложены какие-то чары. От них несет изначальной силой смерти. Это ощущение невозможно перепутать ни с каким другим. Если бы она просто наврала про аагира, дело кончилось бы поркой и исправительными работами. Но с ней что-то случилось в Бездне… Что-то крайне опасное… И я обязан выяснить, что.

— Она очень исхудала, — тихо прошептал Эвенгир. — Стала похожа на бледную тень. Неужели обязательно заковывать ее в цепи?

Такнар всмотрелся в лицо своего собеседника. Гладкий лоб пересекла тонкая морщинка. Мальчишка проявляет излишнее благодушие. Надо будет проследить, чтобы его отстранили от дежурств. И на время перевели для служб в какую-нибудь провинцию, подальше от столицы.

— Я подумаю, что можно сделать. Вероятно, и в самом деле стоит изменить условия ее содержания.

— Спасибо! — просиял Эвенгир.

Такнар провел пальцами по царапине на щеке, стирая кровь. Условия… действительно необходимо изменить. Они и так уже слишком долго терпят молчание этой послушницы. Простое пребывание в карцере не дает нужного эффекта. Следует перейти к более жестким методам.

ГЛАВА 22

Сколько она уже не спала? Викаима не помнила. Дни путались, сливаясь в бесконечную череду страданий.

Каменный пол источал сырость. Ледяные капли скатывались по стенам, скапливаясь небольшими лужицами в выщербленных плитках. Но до этой воды девушка не могла дотянуться, и ее журчание лишь усиливало жажду.

Затхлый запах вызывал тошноту и резь в глазах. Слишком короткие цепи не давали даже сесть, а стоять уже давно не было сил. И она висела в кандалах безвольной тряпкой, уронив тяжелую голову на грудь. Но едва усталость перевешивала боль, и глаза начинали закрываться, тишину камеры разбивал резкий звук гонга, вынуждая пленницу нервно вздрагивать.

Израненная спина отзывалась колючими уколами на любую попытку пошевелиться, пальцы рук и ног, разбитые в тисках, практически не слушались. Бурые пятна засохшей крови давно скрыли под собой рисунок на ладони, словно его там никогда и не было.

Раньше к ней заходили жрецы, и иногда даже приносили пищу. В последнее время их сменили молчаливые люди в серых балахонах, предпочитавшие выкручивать суставы и ломать кости.

Послушнице хотелось умереть, но умереть ей тоже не давали. Как только тело переставало выдерживать вытворяемые над ним изуверства, и Викаима начинала проваливаться в спасительное беспамятство, пытка останавливалась. Пару раз девушку даже навещали высшие, сращивая раздробленные кости и закрывая истекающие кровью раны. А потом все начиналось заново.

Скрипнула дверь, поворачиваясь на плохо смазанных петлях. Викаима сощурилась, пытаясь разглядеть вошедшего.

— Мое терпение истощается, — раздался холодный голос. Принесенный светильник с непривычки слепил послушницу, и она не сразу заметила серебристую вышивку у плеча. — Не надумала говорить?

— Я же все рассказала… — пересохший от жажды язык едва шевелился, но она все еще старалась говорить громко. Те, серые, не любили переспрашивать. И каждый уточняющий вопрос сопровождался свистом кнута.

— Ложь. А я желаю услышать правду.

— Я не лгу, светлейший. Почему вы мне не верите? — тоскливо протянула девушка.

— В твои рассказы может поверить только абсолютно ненормальный! Очевидно же, что демоны должны были первым делом уничтожить тебя. Служители Храма — их главнейшие враги! Порождения смерти всей своей сущностью ненавидят Герлену и все, что с нею связано. Но ты жива… Что ты посулила этим тварям, чтобы сохранить свою шкуру?

— Как жестоко… — хотелось плакать, но все слезы давным-давно кончились. Глаза жгло изнутри, разъедая болью. — Я не предавала Храм.

— Кто и с какой целью наложил на тебя чары?

— Не было никаких чар… — ледяная капля сорвалась с потолка ей на спину, заставив дернуться. — Я говорю правду.

— Мы пытались тебе поверить, — сухо заметил жрец. — И даже предоставили тебе возможность доказать истинность своих слов. И что же?

Викаима куснула губу, не замечая, как срывает запекшуюся корку.

— Я не знаю! Я делала все так же, как и в лесу… Аагир должен был прилететь.

— Ты повторила неполное заклинание! Ящеры не отзываются на подобное! С равным успехом ты могла бы спеть гимн солнца.

— Но я же не придумала его… Это призыв из книги… — беспомощно возразила девушка. — То есть я, конечно, не должна была читать ее, но…

Жрец поморщился и поправил и без того абсолютно безупречно выглядевшую мантию.

— По сравнению с остальными твоими проступками этот не стоит и упоминания. Ложь — вот главный твой грех. Ложь, в которой ты погрязла, стараясь спасти свою жизнь.

— Он правда был зеленый… Мне не показалось!

— О да, — жрец фыркнул. — С учетом того, что ты никого не призывала, вполне можно утверждать, что «явившийся» аагир был желтым или черным. Общеизвестный факт, что на зов откликаются только белые, разумеется, к тебе не относится. Быть может, ты обладаешь уникальными способностями и огромной силой? Но что же тогда воспитавшая тебя наставница ни словом не обмолвилась об этом? Неужели проглядела?

— Я вовсе не утверждала… — в горле запершило, и девушка закашлялась, не закончив фразу. Во рту остался солоноватый привкус. — Не утверждала, что у меня есть способности… Я старалась учиться, но зеленой ветви мне не дали.

— Я это знаю. Но из твоих больных фантазий вытекает совершенно другой вывод. Либо твои умения превышают ранг высших жрецов, либо ты лжешь, чтобы отвлечь внимание от того, что действительно случилось в Бездне. И я лично склонен выбрать последний вариант.

— Почему вы не убьете меня, если считаете подобным чудовищем? — чуть слышно прошептала Викаима.

— Я не могу допустить, чтобы та, которую когда-то избрали служить Светлой богине, умерла нераскаявшейся в своих проступках. Быть может, твою душу еще можно спасти…

— Ловец… Одиннадцатый… говорил, что моя душа принадлежит ему. Часть сделки, которую он заключил с императором.

Жрец высокомерно поджал губы.

— Ты предпочитаешь верить не мне, а прислужнику Киренха? Поистине, безумие коснулось твоего разума.

— Но вы никогда раньше не опровергали этого… — растерянно сказала девушка.

— И не подтверждал. Мне казалось, ты в состоянии и сама догадаться, что Герлена не позволила бы случиться подобному. Храм не торгует своими служителями! — его слова ложились ровно и без запинки.

Раньше Викаима непременно поверила бы ему. И устыдилась бы одолевавших сердце сомнений. Однако сейчас… Послушникам не положено поднимать взгляд на высших жрецов, это нарушение устава. Но девушка не имела сил следовать правилам, и потому смотрела прямо в лицо собеседнику, в стылые, как зимняя вода, глаза. Эти глаза лгали…